8 мая 1945 года в Карлсхорсте, пригороде Берлина, был подписан акт о капитуляции Германии. Последнее решающее сражение — сражение за Берлин — выиграл маршал Советского Союза Георгий Жуков. Но выиграл он его не у немецких полководцев и не у наступавших с запада союзников. Главным противником Жукова в Берлинской операции был другой маршал Советского Союза — Иван Конев.
"Руководители Англии и США стремились овладеть Берлином и ввести туда свои войска, упредив Советскую армию. Однако эта задача оказалась для них непосильной". Это цитата из Военного энциклопедического словаря, изданного в середине 80-х Институтом военной истории. Впрочем, даже никогда не открывавшим военные энциклопедии и не интересовавшимся военной историей еще со школьной скамьи известно, что в апреле--мае 1945 года союзники СССР по антигитлеровской коалиции сделали все возможное, чтобы первыми войти в германскую столицу и отнять у Москвы лавры главной державы-победительницы.
Советские историки, мягко говоря, лукавили. Действительно, в марте 1945 года Уинстон Черчилль делился соображениями с президентом США Франклином Рузвельтом: "С политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять". Однако британскому премьеру так и не удалось склонить на свою сторону американцев.
Верховный главнокомандующий союзными войсками в Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр считал, что "неразумно, с военной точки зрения, делать Берлин главной целью", хотя и с оговорками: "Если объединенный штаб решит, что усилия союзников по захвату Берлина перевешивают на этом театре чисто военные соображения, я с радостью исправлю свои планы и свое мышление так, чтобы осуществить такую операцию". Исправлять мышление Эйзенхауэру не пришлось — и Рузвельт, и объединенный комитет начальников штабов американских вооруженных сил поддержали генерала. Что не удивительно: ведь еще в феврале 1945 года на Ялтинской конференции было решено, что советская зона оккупации пройдет гораздо западнее германской столицы. К тому же американцев гораздо больше Берлина интересовали крупные промышленные центры, откуда через океан перекочевывали новейшие немецкие технологии и лучшие специалисты. В этих условиях первенство в овладении Берлина теряло для союзников не только военное, но и политическое и всякое практическое значение.
И тем не менее Берлин действительно был яблоком раздора. Но не советских и союзных войск, а двух советских полководцев — маршалов Георгия Жукова и Ивана Конева.
Фавориты
В конце марта 1945 года в Москву в Ставку Верховного главнокомандования были вызваны командующие 1-м Белорусским фронтом Георгий Жуков и 1-м Украинским фронтом Иван Конев. С разницей в два дня их по отдельности принял Сталин. Обоим маршалам вождь задал один и тот же короткий вопрос: "Кому удастся первым взять Берлин — советским войскам или их западным союзникам?" 29 марта Жуков заявил верховному, что поставленную задачу готовы решить войска его фронта, поскольку они имеют достаточно сил и находятся от Берлина ближе других. 31 марта почти слово в слово сказанное Жуковым повторил Конев.
Конечно, Сталин сознательно стравливал полководцев. Уже после войны Жуков вспоминал: "Чем ближе был конец войны, тем больше Сталин интриговал между маршалами — командующими фронтами и своими заместителями, зачастую сталкивая их 'лбами', сея рознь, зависть и подталкивая к славе на нездоровой основе".
Жуков неоднократно испытал это на себе. В ноябре 1944 года Сталин разжаловал его из заместителей верховного главнокомандующего, руководившего важнейшими операциями в масштабах групп фронтов, в командующего фронтом. Правда, фронтом не простым, а 1-м Белорусским, которому спустя несколько месяцев предстояло брать Берлин. Пострадал от этого решения Сталина и друг Жукова Константин Рокоссовский — верховный главком перевел его с 1-го на 2-й Белорусский фронт и лишил возможности взять Берлин. Друзьями с тех пор Жуков и Рокоссовский быть перестали.
Сталин не собирался ни с кем делиться славой руководителя победоносных сражений Великой Отечественной. По словам Жукова, "Сталин хотел завершить блистательную победу над врагом под своим личным командованием, то есть повторить то, что сделал в 1813 году Александр I, отстранив Кутузова от главного командования и приняв на себя верховное командование". Кроме того, еще с 30-х годов вождь почти панически боялся военных: он подозревал их в нелояльности, опасался огромной военной машины, которую они могли направить против него, и потому стремился расколоть единый лагерь высших военных. Поэтому в конце 30-х он так безжалостно расправлялся с генералами и маршалами.
И вот пришло время последнего сражения. Снять сливки с победы Сталин решил позволить двум наиболее крупным полководцам Великой Отечественной — Жукову и Коневу. Они одними из первых в ходе войны получили маршальское звание. Каждый из них командовал фронтами с первых месяцев войны.
Жуков отстоял Ленинград и Москву. По сути, с момента Московской битвы зимой 1941-1942 годов его авторитет как первого среди других советских военачальников был непререкаем. С лета 1942 года, когда Сталин сделал его единственным заместителем верховного главнокомандующего, Жуков фактически командовал советским войсками. В 15 случаях он координировал действия фронтов (в ходе Сталинградской, Курской битв, битвы за Белоруссию), полностью отвечая за исход операции и обладая правом отдавать приказы и распоряжения командующим войсками фронтов.
За плечами его невольного конкурента, Конева, был ряд крупнейших операций, в том числе Смоленская, Курская, Корсунь-Шевченковская, Висло-Одерская. По настойчивости и силе воли он был схож с Жуковым. Обладая прекрасной интуицией, Конев умело сочетал мощь артиллерии с быстротой, натиском и внезапностью удара. За это он даже получил на Западе прозвище Гений внезапности. Поэтому отнюдь не случайно Конев оказался во главе 1-го Украинского фронта, то есть на острие главного удара, еще задолго до Берлинской операции.
В ходе Берлинской операции вождь решил столкнуть этих авторитетных и популярных маршалов.
Конкуренты
По канонам военного искусства военачальник, ставя задачу подчиненным, обязан назвать соседа справа и слева, а также указать линию разграничения, чтобы каждый командир выполнял только "свой маневр", не допускал как неприкрытых стыков, так и перемешивания боевых порядков. Сталин поступил иначе.
Жукову была поставлена задача охватить Берлин с севера, а Коневу — с юга. Однако, проводя разграничительную линию фронтов, Сталин просто-напросто оборвал ее на городе Люббен, в 60 км юго-восточнее Берлина. В своих "Записках командующего фронтом" маршал Конев потом напишет: "Разграничительная линия была оборвана примерно там, куда мы должны были выйти к третьему дню операции. Далее (очевидно, смотря по обстановке) молчаливо предполагалась возможность проявления инициативы со стороны командования фронтов. Был ли в этом обрыве разграничительной линии на Люббене негласный призыв к соревнованию фронтов? Допускаю такую возможность".
Разумеется, именно в этом и состоял замысел Сталина. Берлинская операция началась 16 апреля. И сразу же командующие начали соперничать друг с другом. Поскольку 1-й Белорусский фронт Жукова не смог, как планировалось, уже в первый день взломать главную полосу обороны противника, инициатива перешла к 1-му Украинскому фронту Конева. Оборона немцев на этом направлении оказалась значительно слабее, поэтому советские войска могли наступать быстрее. Конев уже на следующий день после начала наступления потребовал от подчиненных ему командующих 3-й и 4-й танковыми армиями генералов Павла Рыбалко и Дмитрия Лелюшенко не ввязываться в затяжные лобовые бои, а населенные опорные пункты решительно обходить: "Стремление только вперед. Наши войска должны быть в Берлине первыми, они это могут сделать и с честью выполнить приказ великого Сталина".
К утру 19 апреля, перемолов основные силы обороняющихся, войска Жукова тоже получили возможность стремительно рвануться к фашистской столице. Борьба командующих пошла уже не за выигранные дни, а буквально за часы.
В горячке этой гонки маршалы даже не считали нужным маскировать свои истинные намерения. 20 апреля в 19 часов 40 минут Конев отдает приказ Рыбалко и Лелюшенко: "Войска маршала Жукова — в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести".
В тот же день в 21 час 50 минут аналогичный приказ командующему 2-й танковой армией генералу Семену Богданову отдает Жуков: армии "поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить знамя Победы... Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада товарищу Сталину и объявления в прессе".
Однако Жукову не повезло. Его фронт встретил на ближайших подступах к Берлину столь мощное сопротивление, что о вступлении даже в пригород говорить не приходилось. Противостояние войскам Конева было слабее, поэтому именно из штаба 1-го Украинского фронта в Москву ушла первая телеграмма о вожделенном успехе, пусть пока и частичном: 22 апреля в 22 часа Сталину было доложено, что 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко передовыми бригадами ворвалась в южную часть Берлина.
Но Жуков уступать не хотел. Тем более что бои за город, укрепленный как самая настоящая крепость, приняли затяжной и изнурительный характер. Гитлер бросил в бой все, что было сосредоточено в столице, так что советские войска, продвигаясь к центру, были вынуждены буквально прогрызать оборону немцев.
Появились и новые объекты, взятие которых первым позволяло перехватить инициативу у соперничавшего фронта. Так, перед соединениями обоих фронтов — 4-й гвардейской танковой армией (1-й Украинский) и 47-й общевойсковой армией (1-й Белорусский) — была поставлена задача соединиться в районе Бранденбурга, замкнув тем самым с запада кольцо окружения Берлина. Однако начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал Малинин от имени Жукова отдал распоряжение командиру кавалерийского корпуса 47-й армии опередить соседей: "6-й механизированный корпус 1-го Украинского фронта — на подходе к г. Бранденбург с юго-востока. Командующий фронтом приказал: одну кавалерийскую дивизию с одной танковой бригадой немедля повернуть для стремительного удара на юг с задачей занять г. Бранденбург до подхода 6-го механизированного корпуса".
Первыми городка, однако, вновь достигли подчиненные Конева, о чем было тут же доложено в Ставку. Азарт, охвативший командующего 1-м Украинским фронтом, оказался настолько велик, что стал приносить уже ощутимый вред. Конев даже стал пренебрегать разграничительной линией между фронтами, установленной Ставкой в городской черте Берлина. Стремясь утвердить свое первенство, 26 апреля танкисты генерала Рыбалко оказались в тылу боевых порядков армий 1-го Белорусского.
Лишь через два дня Конев поставил перед Жуковым вопрос о принятии совместных мер, чтобы прекратить возникшую неразбериху. Причем суть его предложений сводилась к изменению в одностороннем порядке направления наступления армий соседнего фронта.
Получив обращение Конева, Жуков молниеносно сделал ответный ход. Буквально через час он направил Сталину доклад, в котором сообщил, что "наступление частей Конева по тылам... создало путаницу и перемешивание частей, что крайне осложнило управление боем". Естественно, предложенные Жуковым меры были прямо противоположны предложениям Конева: командующий 1-м Белорусским попросил Ставку ни много ни мало "разрешить мне сменить части 1-го Украинского фронта в г. Берлине".
Жуков, отправляя доклад, еще не знал, что в Ставке уже и без него поняли, что ситуация выходит из-под контроля. Жукову и Коневу как раз в эти часы была направлена директива о новой разграничительной линии. В соответствии с ней соединения Конева должны были передать свои позиции войскам 1-го Белорусского. Это означало, что Сталин сделал выбор в пользу Жукова.
Конев еще пытался сопротивляться. 2 мая он послал в Ставку итоговое донесение: "Войска 1-го Украинского фронта совместно с войсками 1-го Белорусского фронта овладели Берлином".
Но Сталин "описку", конечно, заметил. И в праздничном приказе верховного главнокомандующего по итогам боев за столицу Германии формулировка была изменена: войска 1-го Белорусского фронта овладели Берлином при содействии войск 1-го Украинского фронта. Маршал Жуков был признан первым.
Аутсайдеры
Жуков дорого заплатил за эту победу. Приняв капитуляцию Германии, он стал главкомом Группой советских оккупационных войск в Германии, потом главкомом Сухопутных войск. Но уже в 1946 году маршал был фактически сослан: сначала на Украину — командовать Одесским военным округом, а затем в Свердловск — Уральским. При этом в 1946 году Сталин попытался обвинить Жукова в заговоре с целью совершения военного переворота и лишь заступничество маршалов и генералов уберегло Жукова от расстрела.
Лишь после смерти вождя маршал был ненадолго реабилитирован. Но и Никита Хрущев, сделавший Жукова министром обороны и воспользовавшийся политической мощью маршала Победы для расправы со своими недругами, в 1957 году отправил Жукова в отставку.
На следующий день после пленума ЦК, принявшего это решение, в "Правде" появилась статья "Сила Советской армии — в руководстве партии, в неразрывной связи с народом". Георгий Жуков обвинялся в том, что "неправильно, не по-партийному" руководил вооруженными силами, стремился "все вопросы решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя". Кроме того, маршалу в вину были поставлены "неудачи на фронтах вооруженной борьбы". Статья была подписана маршалом Светского Союза И. С. Коневым.
Впрочем, и сам Конев спустя три года фактически был отстранен от дел — его отправили в группу генеральных инспекторов Минобороны.
А самых больших успехов добился тот, кто отказался от кровавой и бессмысленной берлинской гонки. Верховный главнокомандующий союзными войсками в Европе генерал Эйзенхауэр в 1952 году стал 33-м президентом США.
ЮРИЙ КОНДРАТЬЕВ
Подпись к карте
В Берлинской операции (16 апреля — 8 мая 1945 года) участвовали войска 2-го Белорусского, 1-го Белорусского, 1-го Украинского фронтов при поддержке части сил Балтийского флота и Днепровской военной флотилии, 1-й и 2-й армий Войска Польского. Перед ними была поставлена цель — разгромить группировку противника на берлинском направлении, овладеть Берлином и выйти к реке Эльба на соединение с войсками союзников. 16-19 апреля советские войска прорвали одерско-нейсенский рубеж противника. 25 апреля было завершено окружение берлинской группировки (около 500 тыс. человек). Ее разгром непосредственно в городе продолжался до 2 мая расчленением обороны и уничтожением противника по частям. К 15.00 2 мая сопротивление в Берлине прекратилось. Борьба с отдельными группами, пытавшимися прорваться на Запад, закончилась 5 мая. В ходе операции советские войска разгромили 70 пехотных, 23 танковых и моторизованных дивизий противника. С 16 апреля по 7 мая они взяли в плен 480 тыс. человек, захватили свыше 1500 танков и штурмовых орудий, 4500 самолетов и другую технику.
Подписи к фотографиям
В самом конце войны Сталин навсегда рассорил двух друзей маршалов — Георгия Жукова и Константина Рокоссовского (справа)
В отличие от маршала Жукова генерал Эйзенхауэр Берлин брать не стал. Зато стал президентом
"Гений внезапности" Иван Конев был одним из лучших советских полководцев. Но взять Берлин ему не позволили
Взяв Берлин, войска 1-го Белорусского фронта добыли победу не только своей стране, но и лично товарищу Жукову