Что хотим, то и делаем

Алексей Тарханов

18 ноября в Женевском театре снова вручили Большой часовой приз Женевы, который называют "Золотой стрелкой", хотя сама вожделенная "стрелка" — всего лишь одна из семи наград, пусть и главная. Мы в далекой России следим за этим конкурсом еще с тех давних пор, когда на его результаты никто и не смотрел, кроме часовых фанатов, которых можно собрать в одном бизнес-классе рейса Москва--Женева. Это было тем более странным, что в жюри с самого начала были и русские журналисты — сначала Алексей Кутковой, а потом Сабина Челнокова. Теперь все изменилось, и женевская гонка едва ли не отслеживается букмекерами. Приятно видеть, сколько наших часовых журналистов съезжается в Женеву с таким удовольствием, как будто бы они сами этот приз изобрели.

Меж тем изобрели его в 2001 году швейцарские коллеги из издательской группы, в которую входила одна из главных газет французской Швейцарии — Tribune de Geneve. Журналисты приложения Tribune des Arts Габриель Тортелла и Жан-Клод Питтар придумали процедуру, разработали регламент, запустили машину и возглавляли процесс до прошлого года, когда владеющая теперь GPDG издательская группа Edipresse доверила командовать призом Пьеру Жаку, издававшему до этого вместе с Брисом Лешевалье часовой журнал GMT. Одной из задач новой команды была модернизация GPDG,которая явно назрела. Пьер Жак пообещал перемены, и они начались. Женевский приз снаружи совсем не то, что женевский приз изнутри. Когда я наблюдал за ним в качестве зрителя из партера Большого театра Женевы, недовольно крякая "что хотят, то и делают",— это было одно занятие. Теперь же я слышу такое же кряканье в свой адрес, потому что уже второй год состою в жюри, деятельность которого сам когда-то порицал. У женевского приза — немало недостатков, и самый главный из них в том, что в конкурсе не участвуют такие авторитетные и мощные часовые команды масштаба Swatch Group.

Я не раз спрашивал о том, почему так произошло, у людей, мнением которых дорожил. Спрашивал я у великого старого, ныне покойного, Хайека, который считал, что этот приз — недоразумение, женевский междусобойчик, и с какого-то момента перестал присылать на него часы Swatch Group. Спрашивал у процветающего патрона Hublot Жан-Клода Бивера, который сначала говорил, что без многих марок это не приз Женевы, а какой-то "полуприз Женевы", но, взяв подряд несколько наград, решительно переменил свое отношение к лучшему.

Нет в списках таких китов и слонов рынка, как Rolex и Patek Philippe. При всем их различии оба ценны матери-истории и оба, поглядывая друг на друга, не принимают участия: Rolex давно (потому что они всегда не как все, как английские дядюшки, и к этому уже все привыкли), Patek Philippe не так давно — они брали "Золотые стрелки" в 2002 и 2003 годах. В этой гордой позиции, несомненно, есть большое недоверие к женевскому призу, но есть и некоторое недоверие к себе. Видимо, над ними довлеет опасение, что, если они выставят свои часы и не получат первого приза, не меньше, они будут этим слишком принижены, прямо-таки разбиты. Они не понимают, что еще великой мануфактуре может прибавить какой-то там приз. С этим, с одной стороны, не поспоришь, но с другой стороны, если не участвовать, то выиграть уж точно нельзя, а если не соревноваться, то так и не узнаешь, кто в этот день на данной дистанции был лучшим. Это как если бы Андре Агасси кричал: "Даже не подходите ко мне с вашими Большими шлемами, я и так знаю, что я лучший игрок в рейтинге".

Гранды не интересуются мнением часовой толпы. Они равнодушны к любому мнению журналиста, кроме положительного. Они не доверяют экспертам. Ничего не поделаешь, это можно пережить. Гораздо спокойнее и охотнее в конкурсе участвуют молодые, живые и хищные марки, которым нечего строить барышню, а выигрыш может им оказать неожиданную помощь — как оказывал, и не раз, Франсуа-Полю Журну и Ришару Миллю. Они готовы даже если и не получить премию в номинации, то хотя бы выйти в десятку, отобранную на первом этапе. Пройти во второй тур, что уже заметно.

В этом году вредную тенденцию попытались переломать об колено. Всем участникам жюри дали право выдвигать те часы, которые они сочли достойными, невзирая на то, участвует ли в состязании марка. И многие воспользовались правом. Так появились в номинациях, к примеру, часы Swatch Group, в целом по-прежнему занимающей скептическую позицию по отношению к призу. Могли бы появиться и часы других марок-отказников. Не появились — но это уже зависело только от инициативы экспертов. Правда, и часы Swatch Group были отсеяны после первого тура голосования и оплаканы многими наблюдателями. Но тут уж ничего не скажешь. Это процесс. В конце концов, избирательные бюллетени лежат сосчитанные женевской адвокатурой, а не российским Центризбиркомом. Второй тур голосования и вовсе идет на сайте под паролем — у нас все ходы записанные.

В этом году жюри много и ожесточенно спорило между собой, перебрасываясь письмами, как шпаргалками на экзамене. Впервые заговорили о том, что пора оценивать действительную новизну. Может ли модель часов с минимальными изменениями выставляться на конкурс из года в год? Вот, скажем, Freak Ulysse Nardin — один из самых интересных механизмов нового века, но мы его уже видели, и не раз. Или отличные, усыпанные бриллиантами "миллионники" Hublot, но за такие же или примерно такие Бивер уже уносил приз. Эта позиция имеет право на существование, но не менее справедлива и другая. Слишком много знатоков в жюри, которые слишком много знают про часы, и это несколько мешает им оценивать вещи с чистого листа. Если жюри собрано в 2010 году, оно должно взять себя в руки и забыть о том, что оно видело на этом самом месте год назад или два года назад. 2010 год принес такие вот часы, исходя именно из них мы и решаем.

Других писателей у меня для вас нет. Попытка вручить приз за совокупность карьеры, тонкие размышления о том, кто больше достоин, кто больше перестрадал и кого правильно было бы в этом году поддержать, должны быть, мне кажется, забыты как прошлогодний снег. Потому что они не раз в прошлом приводили к тому, что в Женеве давали премию вещам и людям достойным, нимало не задумываясь, что они сделали именно в этом году.

Как бы то ни было, даже главные хулители Grand Prix de Geneve говорят о том, что, если бы этого приза не было, его стоило бы изобрести заново.

Пока же я придерживаюсь своей прежней позиции. Если приз проклинают, это значит, что он влиятелен. Там, где есть скандал, там есть что делить. То, что не выражает общего мнения, не может вызывать столько сомнений. Если "Золотая стрелка" сможет расширить конкурс, она только выживет и укрепится. Если мы берем курс на "Оскар", то даже факт номинации на премию должен быть почетен. Можно надеяться, что в следующем году жюри воспользуется правом выдвижения в полной мере — и в конкурсе появятся другие марки, которые смогут поразить нас зимой в Женеве или весной в Базеле. Марки не могут запретить обсуждать их работы, оценивать и выносить решения. А права фыркать у них никто не отнимал.

С нами работали

В нашем приложении принимали участие искусствоведы, киноведы, музыковеды, коллекционеры, любители и настоящие знатоки часов. И каждому из них мы предложили ответить на три вопроса.

1. Какие часы для вас идеальные?

2. Какие часы вы носите сейчас?

3. Какие часы вы хотели бы иметь?

Татьяна Маркина, искусствовед, обозреватель "Ъ", знает, что и почем на антикварном рынке. Для "Стиля-Часы" она рассказала о сокровищах махараджей.

1. Идеальные часы для меня — это, конечно, красивые часы. Точность значения не имеет, ведь две-три минуты ничего не решают. Идеальные часы — это маленькие, изящные, плотно сидящие на руке.

2. Я ношу винтажные Seiko, выпущенные в начале 1960-х годов, на ремешке из крокодиловой кожи.

3. Очень хочу часы с настоящими бриллиантами.

Алексей Кутковой, знаменитый часовой журналист, знающий часы не только снаружи, но и изнутри. Для "Стиля-Часы" написал про уважаемых им академиков часового искусства.

1. Те, что я сделаю сам.

2. Я ношу хронограф Pierre DeRoche.

3. Мечтаю о часах по собственному проекту.

Юрий Хнычкин, часовой энциклопедист, специалист в области часовой политики и предпринимательства. Для "Стиля-Часы" он посетил мануфактуры Minerva и Breitling.

1. Те часы, которые вызывают желание надеть их механизмом наружу, то есть те, которые имеют гармонично прекрасные "лицо" и "внутренности".

2. Girard-Perregaux Richeville Day/Night Russian Limited Edition: мануфактурный автоматический механизм с дисковым индикатором часа, циферблат в цветах национального флага, ограниченная ста экземплярами серия для России.

3. Сплит-хронограф как образец одного из величайших усложнений, но только с ручным заводом. Обладатель любой редкости должен быть готов потратить хотя бы немного своего времени на заботу о ней. В данном случае — самостоятельно завести свои часы.

Сергей Ходнев, музыковед, специалист по классическому искусству, обозреватель "Ъ", умеет оценивать время и в оркестровой яме, и на театральной сцене. Для "Стиля-Часы" он отправился на берега Атлантики учиться навигации.

1. Очевидно, карманные, хотя сейчас само это движение — полезть в карман, чтобы узнать время,— узурпировали мобильные телефоны.

2. Longines Evidenza L2.155.4.71.6, очень приятная вещь в стиле 1920-х.

3. Керамические Rado, наверное.

Анна Толстова, искусствовед, художественный обозреватель "Ъ", специалист по классическому и современному искусству. Для "Стиля-Часы" она посетила Гринвичскую обсерваторию.

1. Идеальные часы для меня — это часы "Павлин" в Эрмитаже.

2. Часов я совсем не ношу.

3. И носить не собираюсь, и не понимаю в них ни черта.