Впервые за 16 лет в Москву приехал президент Латвии. Еще недавно Валдис Затлерс был знаменитым хирургом. Но, кажется, в медицину он возвращаться не собирается
— Такие встречи на самом высоком уровне — это переговоры о будущем,— начал разговор Валдис Затлерс.— Как мы видим свои не только двухсторонние отношения, но и отношения между Евросоюзом и Россией, между НАТО и Россией? Как выстроить основу для дальнейшего регулярного контакта на самом высоком уровне? Конечно, контакты неформальные регулярно происходят с руководителями России. Но сейчас нужен серьезный разговор, и чтобы он не был первым и последним.
— Ну, а если говорить чуть конкретнее: какие экономические направления вам как президенту видятся перспективными в отношениях между Латвией и Россией?
— Все интересы заложены в географическом положении Латвии и России, в ресурсах двух стран и, конечно, в торговле между Евросоюзом и Россией.
— Вы предложили создать латышско-российскую комиссию по изучению совместной истории. Такая, кстати, комиссия работает между Россией и Польшей.
— Конечно, мы смотрим, как работает комиссия между Польшей и Россией. Чтобы нам ни казалось, история-то была у всех одинаковая, просто мы были в разных ее точках. Важно, чтобы мы совместно работали над изучением трудного периода.
— Лучше бы их не было... Вы знаете, г-н президент, сейчас, по-моему, только ленивый не обсуждает тему сайта WikiLeaks. Там есть момент, связанный и с нашими отношениями. Речь идет о так называемых (не знаю, реально это или нет) планах НАТО по созданию специальных систем безопасности для стран НАТО, стран Балтии и Польши в случае "вторжения России в страны Балтии и Польшу"... Вам кажутся вообще реальными эти предположения?
— Ну, я бы сказал о WikiLeaks как о процессе. Такие неуклюжие ситуации в международной дипломатии были, и дипломаты и государства с этим справились, я бы не делал такие большие...
— Далеко идущие выводы...
— Да, да. Это не попортит весь мир. Насчет Латвии и НАТО... Ну, Латвия — член НАТО, из этого и следование пятому параграфу НАТО. И как может этот параграф выглядеть реальной жизнью? Это, конечно, планирование и тренировка, так же как и у любого другого альянса, как у любого другого государства. Но по крайней мере одно могу сказать: НАТО определило, что Россия не является противником... Не противником и не угрозой. Это чисто защитные планы, и они будут существовать всегда, пока будет существовать НАТО.
— Мы встречались с вами два года назад. И тогда тоже обсуждали положение русскоязычного населения в Латвии. На ваш взгляд, как сегодня обстоит дело, ведь в России существует обеспокоенность этой проблемой?
— Они живут хорошо — вот вам мой ответ. Я думаю, что Латвия из тех стран, которые очень много внимания оказывают именно меньшинствам — я сам имею консультативный совет меньшинств. Они приходят со своими проблемами, мы пытаемся их решать. И до сих пор решали успешно. Государство финансирует обучение на восьми языках. Потому что меньшинства не только русские. У нас и поляки, и украинцы есть, и белорусы, и эстонцы, и литовцы, и они всегда были. Если посмотреть по статистике, то, например, с 1935 года русских стало в три раза больше — с 9 процентов населения до 28.
— Говорят, сейчас почти каждый житель вашей страны владеет как минимум тремя языками: латышским, английским и русским. Видите ли вы возможность придания русскому языку статуса официального языка?
«Что бы нам ни казалось, история-то была у всех одинаковая, просто мы были в разных ее точках. Важно, чтобы мы совместно работали над изучением трудного периода»
— Буду даже более точен. Людей, которые знают 4-5 языков, становится больше и больше. В Европе есть такая тенденция, что маленькие народы должны знать много языков. Но если мы хотим такую маленькую нацию, как латыши, сплотить, то сплотить мы должны ее вокруг одного языка. Этот язык — латышский, это записано в Конституции Латвии, да, и этому мы будем всячески способствовать. Чтобы даже рожденные в русских семьях дети имели возможность стать гражданами, участвовать в жизни страны. Это хороший опыт, который мы видим после первых 20 лет после восстановления государственности.
— Сейчас Россия ведет активный диалог со странами Евросоюза, с Евросоюзом в целом, о безвизовых отношениях. Какова здесь позиция Латвии?
— Это становится уже задачей, которую мы должны начать решать немедленно. Латвия сама прошла долгий путь от полной изоляции. Мы очень хорошо знаем, какие именно практические действия должны сделать сами, какие домашние работы. И к этим домашним работам Россия и Евросоюз должны приступать уже, по мнению Латвии, моему личному мнению, немедленно. Потому что это не будет, как сказать, процессом одного декрета. Мы хотим быть в безопасности и от наркотрафика, мы хотим быть в безопасности от террористов, нелегальной эмиграции.
— Вы как-то сказали: "Введение евро — это конечная цель программы оздоровления латвийской экономики". Сейчас евро лихорадит. Перспективы евро у кого-то вызывают сомнения. Вы по-прежнему привержены этой теории? Или, может быть, лату подальше держаться?
— Если мы уверены в себе, то мы будем уверены и в евро. Евро не самоцель. Самоцель — это чтобы наша экономика развивалась, была стабильность.
— Ну то есть с евро — вперед?
— Мы не будем колебаться.
— На будущий год истекают ваши полномочия президента. Помню, когда мы встречались раньше, вы говорили о том, что у вас были сомнения, идти ли в президенты, поскольку вы — высококлассный, мирового уровня хирург. И государственная и политическая работа для вас была какой-то новой частью жизни. Вы сказали тогда такую фразу: "Если я в хирургии вышел уже на олимпийский уровень, то президентство — это challenge". Для вас это был вызов. Вызов вы приняли, вы его успешно реализуете. Сохранилось ли у вас желание остаться в этой сфере?
— В эти несколько лет, которые я провел на посту президента, были кризисные годы. Нужно было способствовать политической стабильности. Это мне удалось сделать, и когда мы шли очень резко в кризис, и когда мы реально в течение 3-6 месяцев сплотились вокруг нашей экономической программы. Я думаю, что это и есть мой самый большой успех, да, и это успех, который на виду. Я человек, который генерирует идеи, и я буду их генерировать до конца жизни. Так что планы? Планов у меня много.
— Когда возник вопрос, принять ли вам предложение баллотироваться на пост президента, то от вас требовалось получить один совет — от вашей супруги Лилиты. То есть вы сказали: пока я не получу одобрения от жены, окончательного согласия не дам. Я понимаю такой подход и, естественно, одобряю. Поэтому я спрашиваю: теперь, уже на посту президента, как часто вы обращаетесь к супруге за советами? Что случается, если ее совет вам вдруг не подходит?
— Мне уже недавно задавали такой вопрос: "Как ваш пост повлиял на вашу семью?" Я говорю, никак не повлиял, потому что счастье в семье зависит от тех людей, которые решили жить вместе, которые имеют детей,— это семья. Это человеческие отношения, а не политические отношения. Так что когда я решительно изменял свою жизнь — от хирурга в политику,— конечно, мнение семьи мне было очень важно. Я имею стопроцентную поддержку в любой момент.
— То есть электорат семьи однозначно за вас. А вот вашему младшему сыну Карлосу уже 17. Принято считать, опасный возраст. Он с вами советуется, чем ему в жизни заниматься, какой избрать ему путь или, как вы сказали, "решай сам и вперед"?
— Когда меня выбрали, ему было 14 лет. Реально подростки ищут свои авторитеты, свой путь в жизни. И я могу сказать, что он достойно прошел через этот период. Может быть, немного раньше повзрослел... А в выборе профессии я очень-очень строг. Каждый должен выбрать профессию сам. Конечно, я бы был рад, если бы он стал хирургом. Но главное, не надо выбирать то, что выгодно. Надо выбирать то, что ты любишь. И тогда тебе в жизни будет всегда везти, ты будешь счастливым человеком. Я свой выбор сделал, он тоже сделает.