Внезапный ввод российского батальона в Косово породил не только политические проблемы. Он неизбежно скажется и на объемах торговли российским оружием.
Косовский кризис, возможно, вызовет повышенный спрос на российские системы ПВО в таких неспокойных странах, как Индия, Китай, Пакистан или Индонезия. Возможно также, что в этих странах возрастет спрос на российские истребители. Правда, он и без того был достаточно велик. Индия и Китай уже закупили истребители Су-30МК, так что вряд ли в ближайшее время можно ожидать новых закупок. Возможны, правда, заказы на модернизацию поставленных ранее самолетов предыдущего поколения, прежде всего МиГ-23 и МиГ-27.
Однако в последнее время наши оборонщики всерьез рассуждали о сотрудничестве со странами Запада — например, обсуждалась возможность модернизации самолетов в армиях "младонатовцев" вроде Чехии. Косовский кризис и особенно внезапный марш российских десантников на аэродром в Приштине может сказаться на этих планах крайне отрицательно.
Представители нашей военной промышленности пока сохраняют оптимизм, однако перспективы сотрудничества с западными фирмами становятся все более туманными. Межгосударственные соглашения о сотрудничестве в военной области со странами НАТО, без которых передача новых технологий становится проблематичной и любая мелочь требует согласования между правительствами, вряд ли будут подписаны в ближайшее время.
Правда, с Францией такое соглашение уже подписано и вступило в силу, но польза от него минимальна. Франция не сможет занимать свою излюбленную штрейкбрехерскую позицию по отношению к НАТО, так как связана с альянсом соглашением о непредоставлении передовых военных технологий третьим странам, если какая-либо страна блока считает это опасным.
Счесть опасными связи с военными фирмами России теперь может любая страна НАТО. Возможно, на первом этапе французские фирмы попытаются умолчать об этой проблеме, но рано или поздно она обязательно всплывет.
На какое-то время придется оставить надежды на скорую организацию на российских предприятиях совместного производства передовых систем авионики для различных самолетов и вертолетов российских ВВС, о чем в последнее время самолетостроительные и приборостроительные российские компании вели достаточно успешные переговоры с рядом французских и британских фирм.
Между тем большинство потенциальных покупателей неофициально признает, что российские самолеты (такие, например, как последние разработки ОКБ Сухого) действительно лучшие в мире — но только при условии установки на них западной авионики. Так, например, представители греческой делегации в приватных беседах в Ле Бурже неоднократно признавались, что фирма Сухого фактически уже проиграла тендер на истребитель именно из-за того, что не применяла западную авионику. Конечно, можно предположить, что решение это было чисто политическим, однако применение исключительно российской авионики делало предложение заведомо неприемлемым для стран НАТО.
Косовский кризис может повлиять на экспортную судьбу великолепного самолета Су-30МК. Катастрофа в Ле Бурже, происшедшая исключительно по вине летчика, скорее всего, не будет иметь последствий, а вот невозможность установить на этой машине западную авионику неизбежно скажется. Стоит отметить в этой связи, что Индия, ранее закупившая эти машины, полтора года назад привлекла для модернизации авионики французские фирмы, работавшие совместно с российскими компаниями. В дальнейшем такое сотрудничество может весьма осложниться.
Остается, правда, рынок модернизации советской и российской военной техники, в разное время поставленной в десятки стран мира, в том числе и нынешние страны НАТО. Это, например, МиГ-29, перешедшие в наследство бундесверу от армии ГДР; МиГ-21, МиГ-23 и МиГ-27, рассеянные по всему миру в большом количестве.
Однако и здесь российским фирмам придется столкнуться с рядом проблем. При замене всего комплекса бортового оборудования им вряд ли доверят интеграцию новой аппаратуры, а именно это позволяет наиболее полно ознакомиться со всем лучшим, чего достигла инженерная мысль на Западе. Вообще, участие российских приборостроительных фирм в этих проектах, скорее всего, будет значительно ограничено.
Однако есть надежда, что деловые интересы в конце концов возьмут верх над политикой. Тем более что, судя по всему, представители НАТО не склонны преувеличивать значение инцидента с десантниками. И тогда после обязательной паузы, которая для простаивающих российских военных предприятий будет куда более тяжелой, чем для западноевропейских, все вернется на круги своя. Но это все же пока желаемое, а не действительное. Тем более что совершенно неясно, куда еще Россию заведет свежая генеральская мысль.
МИХАИЛ АМОСОВ