Директор школы N 57 Сергей Менделевич побеседовал со спецкорреспондентом ИД "Коммерсантъ" Анной Наринской о том, почему он не разделяет панических настроений по поводу предлагаемой реформы школьного образования.
Предстоящая реформа и особенно введение нового образовательного стандарта для старшей школы вызвали бурю эмоций — в основном негодующих и гневных. А какие ваши эмоции?
Если не реформа, то комплексная — воспользуемся нелюбимым мной словом — модернизация образования необходима. Перемены необходимы. Нынешний закон об образовании принят восемнадцать лет назад, на сегодняшний день в нем десятки поправок — это лоскутное одеяло, а не логично выстроенный закон. Нужно создать систему образования, адекватную сегодняшнему дню, а не действительности восемнадцатилетней давности, когда общество было совершенно другим. Поэтому реформа может быть благом.
Я не говорю, она уже есть благо. Я говорю, она может стать им тогда, когда она будет подготовлена. А сегодня реформа не готова. Ни стандарты средней и старшей школы, ни закон об образовании, ни новая система оплаты труда учителей — ничего не готово, все сыро. Но мне не кажется разумным на основе этих сырых, явно не окончательных заявок делать выводы, провоцирующие в итоге скандал, или взывать к властям и высшим силам. Тут, по-моему, надо еще долго вести диалог с компетентными людьми, а не с сотрудниками аппарата Думы или каких-нибудь еще аппаратов. Нужен конструктивный диалог между обществом, претендующим на то, чтобы быть гражданским, и разработчиками стандарта, часть из которых — люди думающие, профессионалы.
Сейчас, кстати, такой диалог возможен. В отличие от того, что происходило восемнадцать лет назад,— тогда нас вообще никто ни о чем не спрашивал и ничего нам не рассказывал. Сегодня проекты закона и стандартов ни от кого не скрыты, они вывешены в интернете — другое дело, что это огромный объем неудобоваримого текста. Но все комментарии, как и панические вопли,— они до разработчиков доходят. И отчасти от нас зависит, прислушаются они к нам или нет.
Насчет необходимости перемен, о которой вы сказали вначале: советское образование, на остатках которого сегодня держится школа, многие, я бы даже сказала большинство, считает нашей гордостью. Многие не только не хотят его менять, но, наоборот, желали бы к нему вернуться.
И я тоже считаю гордостью. Но к чему вернуться? К государственному лицемерию, на которое оно опиралось? Я говорю не о том, о чем вы сейчас подумали,— не об идеологии, а о представлении, что любой ребенок получает полный объем знаний, предусмотренных программой и стандартом. Главным достоинством советского образования считалось всеобщее полное среднее многопредметное образование, которое вроде бы всем давали. Хочешь не хочешь — получай. Вот вы же его получили, так что давайте, к примеру, обсудим с вами сейчас что-нибудь из естественнонаучной сферы, входившей в программу...
Ну про тангенс и котангенс меня лучше не спрашивать.
Кстати, уже неплохо — вы с разбегу сказали мне о существовании таких тригонометрических функций. И это полезное знание — скажем, когда ваш ребенок будет в восьмом классе, вы сможете ему помочь.
Ох, сомневаюсь. Но в советском образовании ценилась академичность.
Я не против академичности, я за. Но объем образования определяется общественным договором. В советское время было положено считать, что выпускник не только "получил" знания, но и владеет ими. Но в действительности этого и тогда не было, и сейчас нет. В старших классах толковый ученик честно занимается тремя--пятью выбранными науками, а на остальных уроках делает вид, что учится. Не говоря уж о бестолковом. Давайте дадим подростку право выбирать, а не врать и притворяться.
Кроме того, нельзя не принимать в расчет жителя какого-нибудь, скажем, Среднеудинска, у которого ребенок собирается пойти работать на местный комбинат и который не хочет оплачивать своими налогами преподавание в московской школе страноведения на английском языке. Нужен серьезный экономический разговор про образование. В новых условиях нужно заново договориться о том, на что мы все готовы скинуться, а на что не готовы.
В советское время общество в лице правящей партии решало, за что мы будем платить, а за что не будем. И платило за наше "бесплатное" образование. Теперь за образование платим мы сами — из наших налогов, ну и отчасти из госдоходов. И нам предлагают альтернативу — дать людям выбор. За наши деньги, которые мы уже заплатили налогами и которые страна заработала, скажем, на нефти, государство дает стандарт, то есть минимум. Но меня как учителя, 25 лет занимающегося одаренными и мотивированными детьми, больше волнует, кто заплатит за дополнительные часы и предметы, не входящие в этот пакет, которые нужны способным, успешным ученикам для их полноценного развития. Родители?
Должна быть предусмотрена система бюджетных и внебюджетных грантов для мотивированных, трудящихся детей. А на это, насколько я знаю, сегодня в образовании уже есть деньги. И никто их не отнимет. Привычное нам представление, что деньги отнимут и потратят на выборы, в этом случае мне представляется совершенно ошибочным. Слишком все на виду и всех волнует.
Меня, честно говоря, пугает такая перспектива — на четырнадцати-пятнадцатилетних детей ляжет ответственность за их будущее.
Я как раз стою на том, что ребенок должен делать выбор и отвечать за него. А родители должны ему в этом помогать. Когда ребенок вместе с родителями вовлекается в процесс выбора — это, по-моему, хорошо. Тем более что это же не выбор профессии, которой ты будешь заниматься, это выбор направления — гуманитарного, естественнонаучного и т. д. Так во всем мире — область, в которой ребенок будет продолжать свое образование, выбирается все раньше. И в Японии, и в Штатах, и почти везде в Европе. Хорошо это или плохо — это реальность, которую нельзя просто проигнорировать.
Хорошо, пусть "сужение" образования — это неизбежность. Но набор предметов обязательных, предложенных в проекте,— ведь нет?
Уверен, что нет. Мне кажется, разработчики неминуемо придут к пониманию, что четырех общих для всех предметов, которые предлагаются в стандарте старшей школы,— несуществующего курса "Россия в мире", непонятного "индивидуального проекта", ОБЖ и физкультуры — недостаточно для объединения образовательного пространства страны. И что уж во всяком случае столь же необходимыми являются математика и русская классическая литература. Не менее странной кажется идея, что из каждой образовательной области можно взять только один предмет. Хотя бы, например, потому, что для поступления в технический вуз надо иметь три ЕГЭ по естественнонаучным предметам, так что ж, выходит два из них надо изучать самостоятельно или за свой счет?! Я бы об этом кричал и писал, если бы не считал, что это первая попытка — сырая, нескладная и не доведенная до того состояния, когда о ней можно говорить как о работающем механизме.
"Ваши эксперты перестарались"
Проект реформы системы образования вызвал неоднозначную реакцию даже у чиновников.
Андрей Фурсенко, министр образования и науки: "Речь еще об очень ранней стадии, это еще первое предложение, и до момента, пока мы придем к какому-нибудь решению, пройдет довольно много времени... Точно, четыре предмета действительно будут обязательными. Но это не значит, что они будут основными. Это как чистить зубы — обязательно для каждого школьника, но не главное занятие в его жизни. Но в любом случае министерство не подпишет этот стандарт, пока не будет консенсуса. Обсуждать будем столько, сколько нужно" (2 февраля 2011 года на пленарном заседании Совета федерации).
Елена Низиенко, директор департамента общего образования Минобрнауки: "Совет по стандартам принял проект в целом, но рекомендовал доработать в соответствии с предложениями и замечаниями всех участников образовательного процесса. Глобальных изменений в стандарте уже не будет: если бы предложенный проект надо было переписывать, совет по стандартам его бы просто не принял" (1 февраля 2011 года в интервью "Комсомольской правде").
Григорий Балыхин, председатель комитета Госдумы по образованию: "В последнее время мы забыли, что школа не только учит, а прежде всего воспитывает. В новых образовательных стандартах, в новом базовом законе об образовании, в разработанной концепции духовно-нравственного развития и воспитания, которая стала методологической основой стандарта, сделан упор на воспитательную работу в школе. Но духовно-нравственное воспитание, внеклассные занятия не пойдут в ущерб изучению основных школьных дисциплин" (26 января 2011 года на заседании Госдумы).
Владимир Путин, премьер-министр: "Вы знаете, как я люблю спорт и физкультуру. Но если ваши эксперты решили сделать физкультуру единственным обязательным предметом в школе, мне кажется, они перестарались. У юристов это называется "эксцесс исполнителя"... Вопросы такого фундаментального значения для будущего страны должны широко обсуждаться... Спешить с такими фундаментальными изменениями нельзя, нужно подготовиться как следует. Понятно, что изменения необходимы, но они должны быть хорошо продуманы" (2 февраля 2011 года на заседании правительства).