Вчера российский премьер Владимир Путин прилетел в столицу Словении Любляну, где в замке Брдо прокомментировал подробности подписания соглашений по "Южному потоку" между "Газпромом" и его словенскими коллегами, а также, по мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ КОЛЕСНИКОВА, предложил западным лидерам помощь в спасении их душ после расстрелов с небес мирных ливийцев. Кроме того, Владимир Путин рассказал, что у него нет расхождений по поводу Ливии с российским президентом: просто Дмитрий Медведев не всегда может сказать то, что хочет.
В зале, где словенского и российского премьер-министров ждали просто министры и другие чиновники, сопредседатель межправительственной комиссии РФ и Словении Игорь Щеголев рассказал мне, что со Словенией никаких проблем в деле построения "Южного потока" нет и быть не может и что будет подписано соглашение о создании совместного предприятия (СП).
Правда, он отказался уточнить, какие доли в этом СП будут у российских и словенских участников. За него это с удовольствием сделал министр энергетики РФ Сергей Шматко. На груди у него висел бедж участника переговоров, а по всей ленточке, к которой он был прикреплен, бежала надпись: "I love Slovenia". Слова были выделены белым по синему (не хватало только немного красненького).
Собственно, в любви к Словении должен был бы объясниться посол России в этой стране Доку Завгаев. Ведь это он выглядел здесь, в этих стенах самым умиротворенным человеком. Его можно было понять: после того как Доку Завгаев побыл послом в Танзании, а потом гендиректором в российском МИДе, эта должность должна была показаться ему райской (если уж ее до этого с удовольствием занимал бывший глава Таможенного комитета России Михаил Ванин — а это о многом говорит: у таких людей амбиции очень серьезные).
Но Доку Завгаев был увлечен разговором с главой "Газпрома" Алексеем Миллером, и расспросить его о прелестях люблянской жизни я не успел.
Министр энергетики России Сергей Шматко, министр сельского хозяйства России Елена Скрынник и министр связи и массовых коммуникаций России Игорь Щеголев перед встречей председателя правительства России Владимира Путина с председателем правительства Словении Борутом Пахором
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Зато господин Шматко без остатка занял внимание рассказом о проблемах с турецкими властями, которые до сих пор не дали разрешения на работы по "Южному потоку" в своих исключительных территориальных водах. (До этого турецкие власти подписали межправительственное соглашение по этому поводу. Последний раз они обещали окончательно решить вопрос до 1 ноября 2010 года.)
— Когда турецким партнерам,— сказал господин Шматко,— понадобился "Голубой поток", все разрешения мы получили за две недели. Так что дело не в том, столько времени они очень внимательно изучают этот вопрос.
— Тогда в чем же дело?
— Мне кажется,— сказал господин Шматко,— мы понимаем причины... Это скорее внутриполитические вещи... У них выборы скоро и так далее... Но все это не убеждает. Есть подписанное межправсоглашение, его надо выполнять, и нам не нужен третий партнер, который будет помогать это делать.
Намеки были вполне прозрачными, чтобы понять: речь идет о конкурентах "Южного потока", коллегах, участвующих в других аналогичных проектах.
Впрочем, господин Шматко оговорился:
— Думаю, с Турцией мы договоримся.
— А когда?
— Наш принцип — не навредить. Если есть какие-то сомнения, мы дадим ответы на все вопросы.
Господин Шматко дал ответ и на вопрос, в чем смысл соглашения между "Газпромом" и словенскими коллегами. Кроме того, что доли будут распределены 50 на 50, министр рассказал, что в соглашении будут прописаны условия корпоративного управления, чтобы при равных долях не возникали тупиковые ситуации:
— Прописано, кто руководит СП, как решаются конфликты... То есть это больше, чем просто соглашение 50 на 50,— добавил господин Шматко, который неожиданно с некоторых пор претендует на звание самого открытого российского министра.
Председатель правительства России Владимир Путин (второй справа) и председатель правительства Словении Борут Пахор (слева) во время официальной встречи
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Замыкает этот список, судя по всему, министр сельского хозяйства России Елена Скрынник, которая даже как-то попросила меня не писать о ней вообще ничего: "Разве больше не о ком?!". Смысла писать о ней, и правда, не было: госпожа Скрынник сидела, в отличие от всех остальных участников переговоров, одна в кресле и только время от времени писала эсэмэски — видимо, ей овладела тоска по Родине и ее озимым.
Поздно вечером на пресс-конференции российский премьер заявил, что каждый раз, когда Словения подписывает какое-то соглашение по "Южному потоку", возникают проблемы у российского футбола. (Наша сборная, как известно, проиграла словенцам решающий отборочный матч последнего чемпионата мира и на чемпионат не попала.)
— Мы обязательно возьмем реванш, я не сомневаюсь,— добавил российский премьер, хотя сомневаться, особенно когда речь идет о российском футболе, увы, необходимо.
Кроме того, Владимир Путин рассказал, что недавно встречался с премьер-министром Турции господином Эрдоганом и они договорились, что Россия предоставит дополнительные документы по "Южному потоку", связанные с экологией, маршрутом и некоторыми другими проблемами.
Я тут, конечно, сразу вспомнил, что говорил по этому поводу господин Шматко — насчет двух недель.
Впрочем, господин Путин добавил, что Россия "исходит из любого варианта развития событий" и не исключает, что трубы по дну Черного моря может не быть вообще, а газ будет доставляться в сжиженном состоянии танкерами в Болгарию "или в другую страну южной Европы".
Таким образом, господин Путин на всякий случай обращал на себя внимание сразу двух стран, которые до конца в себе до сих пор не уверены: в конце концов, в этом проекте можно обойтись и без их участия.
Глава РАО "Газпром" Алексей Миллер (второй справа) перед встречей председателя правительства России Владимира Путина с председателем правительства Словении Борутом Пахором
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Словенская журналистка спросила российского премьера, правда ли то, что он сказал накануне в городе Воткинске (см. вчерашний "Ъ"), что международные меры по поводу Ливии похожи на средневековые походы. Спросила она и о том, насколько различаются на самом деле взгляды российского премьера и российского президента, в том числе и по этому вопросу.
— Что касается единства или неединства взглядов,— произнес господин Путин.— У нас президент руководит внешней политикой, и там не может быть разделения... Но уверяю вас, мы очень близкие люди и понимаем друг друга. Президент должен формулировать позиции России в соответствующих выражениях (то есть, видимо, дипломатичных.— А. К.).
А премьер, таким образом, может их не выбирать (впрочем, господин Путин, будучи президентом, тоже, как известно, в выражениях не стеснялся). На этот раз Владимир Путин, очевидно, давал понять, что Дмитрий Медведев думает точно так же, только сказать не может. И в этой ситуации устами президента, говорящими настоящую правду, стали уста Владимира Путина в Воткинске.
— Но мы не об этом должны думать! — продолжил российский премьер.— Мы все должны думать о прекращении ракетных обстрелов (Владимиру Путину выпало редкое для него счастье выступать в этой ситуации голубем.— А. К.). Думать и молиться,— он произнес эти слова медленно и этой торжественной медлительностью возложил на них некий особый смысл: — О спасении своей души!
Говоря о спасении души, он имел в виду по крайней мере не только свою душу. Речь шла прежде всего, разумеется, о душах лидеров стран западной коалиции, расстреливающих с воздуха беззащитных мирных ливийцев. Российский премьер хотел помочь западным лидерам спасти их души (для этого по инициативе России в четверг соберется Совет безопасности ООН), а они противились этому изо всех сил, которые накопили как у побережья Ливии, так и на суше вокруг нее.
Словенский премьер Борут Пахор твердо сказал, что сформулирует свое личное мнение по этому вопросу в четверг (после дождичка): не раньше, но и ни в коем случае не позже.
Судя по настроению российского премьера, он и в четверг еще тоже что-нибудь скажет по этому поводу.