Оказывается, космос — вполне рутинное, хотя и опасное дело. Наша бывшая соотечественница, а ныне жена бельгийского астронавта Франка Де Винне написала о том, каково это — ждать мужа из космоса
* Полностью "Дневник жены космонавта" Лены Де Винне выходит в издательстве АСТ.
Мы с Франком видимся раз в неделю по выходным, примерно по полчаса. Я — дома, перед камерой, Франк — в одном из модулей Международной космической станции, МКС. Для наших видеосеансов он каждый раз выбирает разные уголки Станции. Важно не только то, что я вижу Франка, но и что он видит меня. Мне, как и всем на свете, ничего не стоит зайти на сайт NASA TV и посмотреть, чем он занят там — на борту Станции. Франку же, чтобы увидеть меня, приходится ждать очередного видеосеанса.
У нас дома установлена аппаратура, необходимая для связи с космосом. Перед каждыми выходными я начинаю размышлять, что бы такое показать Франку на этот раз. К концу июля закончатся как комнаты, так и новые пейзажи. Вот тут-то я и устрою сеанс связи из ванной. Перед полетом у меня была возможность пообщаться с людьми, обслуживающими личную видеосвязь. Они меня заверили, что относятся к таким передачам исключительно профессионально — то есть попросту не обращают внимания на картинку и следят лишь за тем, чтобы связь работала.
Жизнь на Станции
Чтобы на МКС могли жить люди, на ней должны поддерживаться комфортные и безопасные условия для жизни. Средняя температура здесь 24 градуса по Цельсию. Поэтому большинство обитателей носят шорты и футболки. В то же время нельзя забывать, что в невесомости кровообращение лишено помощи гравитации. Поэтому некоторые ощущают температуру 24 градуса как довольно холодную и носят рубашки с длинными рукавами, брюки и даже толстые носки и свитера.
Общее правило на Станции: наливать себе ровно столько воды, сколько ты собираешься выпить. Жидкость хранится в специальных резервуарах: при комнатной температуре и горячая (примерно 60 градусов по Цельсию). Так вот, вы заливаете жидкость из резервуара в пакет с трубочкой, через которую можно пить, а можно временно ее перекрывать (просто выпустить трубочку изо рта нельзя — жидкость из-за отсутствия гравитации вытечет наружу). Если хочется сока, чая или кофе, то берете пакетик с соответствующими сухими компонентами. Чтобы попить чай с лимоном, нужно откусить кусочек лимона и глотнуть чая из пластикового пакета. Или наоборот.
При расчете нужных экипажу вещей учитывается, что на МКС один человек употребляет за день около трех литров воды (включая гигиенические расходы) и полтора-два килограмма пищи. Моются в космосе, обтираясь влажными салфетками, которые потом высушивают для переработки жидкости. Чистка зубов — также особый процесс. Трудности возникают со споласкиванием рта, поскольку выплюнуть набранную в рот воду нельзя. Вы берете сложенную салфетку и выплевываете на нее воду маленькими порциями, чтобы все впиталось и никуда не улетело. Иначе вам придется начать охоту за пузырями — все обязаны убирать за собой.
В Американском сегменте МКС применяется система, которая полностью регенерирует почти все использованные жидкости. Проще говоря, вся жидкость, выделяемая организмом, собирается, перерабатывается. Не раз и не два слышала рассказ астронавта о том, что "кофе, который мы пили вчера, это тот же кофе, который мы пьем сегодня, и тот же кофе, который мы будет пить завтра". В Российском сегменте для повторного питья используют исключительно конденсат. Из отходов жизнедеятельности делают только "техническую воду".
Как правило, цикл ежедневных меню повторяется каждые 10 дней. На борту нет ни холодильника, ни морозилки для еды, кроме того, нельзя использовать для упаковки продуктов стекло. Чтобы попасть на борт, пища должна храниться при комнатной температуре и иметь срок годности больше года. Припасы для нового экипажа попадают на Станцию до его прибытия — еда и напитки должны быть доставлены примерно за три месяца. Это важно, поскольку случаются неожиданные задержки с запусками.
Обычно партия повседневной одежды на неделю включает одну пару носков, одну чистую футболку и одну футболку для спорта (то, что в первую неделю служит чистой футболкой, за семь дней превращается в спортивную футболку на следующую неделю). Участникам длительных экспедиций полагаются две пары брюк и пара свитеров на весь длительный полет.
Хьюстон в Звездном
В конце 90-х программа "Мир — Шаттл" стала предшественницей Международной космической станции. В рамках этой программы НАСА построило в Звездном городке коттеджи для своих экипажей и персонала: в центре закрытого подмосковного городка появился кусочек Хьюстона. Там часто проводятся встречи; здесь же организуется праздничный шашлык в честь американского Дня независимости 4 июля. В коттеджах живут почти все, кто связан с подготовкой к космическим полетам с американской стороны. Здесь царит удивительная атмосфера товарищества и взаимопонимания. Исключительно серьезные взрослые люди, занимающие ответственные должности, занимаются приготовлением еды, моют по очереди посуду, помогают друг другу с домашним заданием (да-да, обучение космическим премудростям сопровождается, как в школе, домашней работой; более того, за экзамены ставят оценки, как в школе,— учиться на отлично здесь очень престижно!) или просто отдыхают в большой гостиной.
Среди сотрудников НАСА в Звездном городке обязательно есть врач, который следит за здоровьем экипажа. Почти все врачи отлично готовят (впрочем, как и многие астронавты). Конечно же, это не входит в их профессиональные обязанности — просто хлопоты на кухне и совместные ужины, которые каждый по очереди готовит на всех, помогают избавиться от ощущения кочевой жизни.
Космические сувениры
Во время заключительной поездки в Хьюстон мы получили все заказанные мной заранее персональные сувениры с эмблемой 21-й экспедиции. (У экипажей шаттлов, к примеру, есть традиция заказывать дорогие ювелирные изделия для своих близких. На создание памятных сувениров о полетах астронавты тратят кучу денег из своего кармана.)
Мы сделали булавки для галстуков, серьги и кулоны в форме логотипа 21-й экспедиции. Веселью моему не было предела, когда я поняла, до какой степени сувениры с символикой ценятся "космическими коллекционерами". Мы использовали кулоны в основном как подвески для мобильников.
Все правильно!
В нашем образе жизни "на чемоданах" есть и преимущества, и недостатки. Главный плюс: все вокруг всегда по отношению друг к другу — иностранцы. Поэтому очень быстро понимаешь и привыкаешь к тому, что "не так, как у тебя" и "неправильно" — это совсем разные вещи. А заодно быстро обучаешься обращать внимание на то, что и как делают люди вокруг тебя, стараться понять их привычки и ритмы. Например, среди россиян хорошими манерами считается внимание к женщине — хорошо воспитанные мужчины открывают перед женщинами двери, подают пальто и помогают нести тяжелые сумки. Но только рискните открыть дверь женщине в Америке!
Лена Де Винне с мужем, астронавтом Франком Де Винне (в центре), вместе в коллегами — российским космонавтом Романом Романенко (крайний слева) и канадским астронавтом Робертом Тирском (крайний справа) с друзьями в Звездном. Впереди Байконур и старт
Фото: AP
"Баб не пускать"
До сих пор жен российских космонавтов официально даже не допускали на пуск. В далеком прошлом произошел несчастный случай, когда женщину — чьего-то секретаря — взяли с собой в автобус, идущий на стартовую площадку. На этом пуске произошла авария. А поскольку Королев сказал "баб к ракете не пускать", совершенно очевидно, что именно эта несчастная была виновата в аварии. Я слышала эту историю не один раз — как веский аргумент, сопровождающий вежливый, но твердый отказ поддержать наше с мужем явно непростительное, прямо-таки преступное по чьим-то меркам желание быть вместе в его свободное время.
...Мы сделали то, над чем я сейчас могу посмеяться, а тогда я глотала слезы от безумной усталости и беспомощности. Тихо и осторожно, оглядываясь по сторонам и стараясь не попасться на глаза тем людям, чья работа, говорят, состоит в том, чтобы заботиться о комфорте экипажа, мы пробрались в комнату коллеги Франка, который жил в том же здании на другом этаже. Мы от души повеселились от того, что оказались в положении подростков, скрывающих свои любовные похождения. И, заметьте, помогли нам в этом высококвалифицированные европейские специалисты! Итак, несмотря на все происходящее безумие, благодаря европейской изобретательности мы сумели остаться на пару часов одни — в оба дня, предшествующих пуску.
Накануне старта я столкнулась в холле той самой карантинной гостиницы с одним большим начальником с российской стороны, моим давним, но неблизким знакомым.
"Леночка, как я рад тебя видеть, как твои дела?" — спросил он, приветливо шагнув в мою сторону.
"А можно я отвечу, раз уж вы спросили, как у меня тут дела на самом деле? — ответила я вопросом на вопрос. — Скажем так. Мы с мужем вынуждены были испрашивать персональное разрешение у того-то и того-то, чтобы нам позволили немного побыть наедине".
Мы говорили по-русски, и я сказала вовсе не "побыть наедине", а именно то, что хотела сказать. Четкость моего выражения его, похоже, несколько ошеломила.
Пуск
Я давно начала размышлять, как мне пережить пуск и остаться в себе. В прошлом году я потратила много времени и сил на изучение различных техник для восстановления внутреннего равновесия. В результате мой iPod Nano был забит кучей полезных медитативных текстов. Я знала, что, если во время пуска нервное напряжение достигнет предела и надо будет срочно отвлечься, я смогу погрузиться в себя, слушая мой любимый текст Daisy Pond Берта Голдмана. Двадцать седьмого мая я проснулась с глубоким убеждением, что Daisy Pond не поможет и в день пуска мне понадобится что-то еще.
После обеда и короткой экскурсии по местному музею автобус привез нас туда, откуда мы должны были смотреть пуск. Ракета казалась такой маленькой! Она стояла посреди степи, ужасно одинокая и в то же время радостная.
"Все внимание — Ракете — позитивную энергию — Ракете",— я начала свою задуманную программу сразу при выходе из автобуса. Ракета же не обращала на меня никакого внимания. Она явно собиралась извлечь всю необходимую ей энергию из топлива и интеллекта создавших ее людей.
Мы с Кэти то ли танцевали, то ли прыгали под музыку. Я размахивала флагом с эмблемами. Наш собственный саундтрек, наложенный на реальность, отделил нас от всех остальных, превратил пуск в трехмерное кино, на которое я сходила вдвоем с любимой подругой. Куражу и веселью нашему не было предела — просто-напросто мы были счастливы. Идеально синее небо, предельно хорошая видимость, безупречный пуск, все чувствуют себя прекрасно — дети, мамы, сестра.
Стыковка
Это такой же праздник, как и пуск,— его отмечают не только друзья и семьи астронавтов, но и люди, которые работали над тем, чтобы все получилось, а также высшее руководство космических агентств.
Праздник стыковки, который организуют жены экипажа,— это традиция, зародившаяся в те годы, когда начались регулярные полеты, и после стыковки многие в Звездном городке заходили к жене космонавта домой, чтобы ее поздравить. То есть женам после всех треволнений приходилось заниматься гостями и кухней. Так и возникла традиция: праздник стыковки устраивают сами жены, но только не дома, а в каком-нибудь месте с нормальным обслуживанием, чтобы самим отпраздновать это событие. В Звездном городке есть две основные точки для больших мероприятий: Дворец культуры и Дом космонавтов.
Где Мекка
Когда малазийцы готовились к полету, одним из вопросов, вызвавшим серьезные обсуждения, был вопрос ежедневных молитв. Мусульмане должны молиться пять раз в день, время молитв связано с восходом и заходом солнца; во время молитвы надо стоять лицом к Мекке. Да, и еще перед молитвой нужно омыть лицо и встать на колени.
Были проведены две международные теологические конференции — с целью определить правила выполнения молитв для малазийского астронавта на борту МКС, чтобы он мог соблюдать все предписанные религиозные ритуалы. В результате нескольких дней работы решение было такое: астронавт может повернуться в сторону Земли (Мекка явно там); он может протереть свое лицо влажной салфеткой, а не омывать его; он может молиться беззвучно; и, что самое главное, дни следует считать по земным меркам — каждые двадцать четыре часа,— не ориентируясь на ритм восходов и заходов на Станции. Иначе пришлось бы молиться по пять раз каждые полтора часа.
Культурные различия
Если вы дружите с русскими, вы заметили, что они сохраняют гостеприимство, теплоту и радушие в любой части земного шара, а также за его пределами. Вскоре Франк стал ходить в гости на Российский сегмент к Гене и Роме на чашку (точнее, пластиковый пакет) чая перед сном. Через несколько недель полета такие чаепития вошли в традицию.
Самое выдающееся культурное различие проявлялось в том, как шло общение между МКС и Центрами управления в разных странах. Сеанс связи между Российским сегментом Станции и ЦУПом в Королеве для европейского уха звучит как ожесточенный спор. На самом деле это просто общение по делу людей, которые не тратят время на обмен любезностями, а обсуждают вопросы прямо и конкретно — отбрасывая все, на их взгляд, ненужное. Переговоры с хьюстонским Центром управления идут в соответствии с предсказуемыми западными ритуалами делового общения и выглядят примерно так: "Ребята, вы молодцы, здесь все очень довольны вашей работой, продолжайте в том же духе. Но если не трудно, пожалуйста, может быть, кто-то из вас обратит внимание на то-то и то-то..."
Франк умеет общаться в обоих форматах. Поначалу российский метод общения его веселил своей прямолинейностью, но он быстро согласился, что российский формат лучше подходит для работы. Но даже Франк, несмотря на свои утонченные бельгийские способности к восприятию форм вежливости, так и не сумел окончательно разобраться, что хотят сказать сотрудники японского ЦУПа, когда разговаривают с экипажем на борту Станции. В сплошных "хай" — "да" и бесконечных похвалах всему, что ты делаешь, практически невозможно услышать между строк, что действительно имеется в виду.
Спокойной ночи
На Станции есть несколько "кают" — на практике это означает выемки шириной примерно метр и высотой два метра. Дверей нет — важно, чтобы происходила циркуляция воздуха, иначе можно задохнуться выдыхаемым углекислым газом. Спальный мешок прикреплен к стене. Человек залезает в спальный мешок с головой и закрывается так, чтобы снаружи оставалось только лицо. Для сна есть пижама, тоже всего несколько комплектов на весь полет. Каюта для сна — это единственное более или менее личное место на борту. На стенку напротив спального мешка обычно вешают личные фотографии. Моя фотография сейчас улыбается Франку со стенки в его "каюте".
А еще при желании на борту станции можно постричься. Машинкой. Насаженной на пылесос: а то иначе волосы разлетятся по всей станции. Раньше машинка была отдельно, пылесос отдельно, так что в процессе стрижки участвовали три человека — один постригаемый и два исполнителя.