Иван Васильев — самый молодой премьер Большого театра за всю его многовековую историю.
Ивану Васильеву 21 год. Он — хедлайнер знаменитой труппы, выстраивающей на нем рекламу своих гастролей. А всего восемь лет назад его не взяли в Московскую академию хореографии за профнепригодность.
Это самый «неправильный» из всех балетных премьеров мира. Он не танцует принцев — разве что вылупившегося из уродливой игрушки Щелкунчика. У него мускулистые ноги борца — такие перекачанные мышцы можно увидеть разве что у Нижинского на старинных фотографиях.
Балетное образование Ивана Васильева тоже оставляет желать лучшего. «Академиев» он не кончал: с четырех лет — кружки народного, спортивного и бального танца, с семи — школа при Днепропетровском театре оперы и балета, откуда 12-лет-ний вундеркинд рванул покорять российскую столицу. Но в Московскую академию хореографии его не взяли за «форму», не разглядев ни феноменальных данных, ни яростного желания танцевать. И малец отправился в Минск — там его тут же прибрали к рукам, закрыли глаза на недостатки, развили природные достоинства и повезли по международным конкурсам удивлять мир.
Мир действительно удивился — не только сумасшедшему прыжку, навороченным трюкам в воздухе, нескончаемым вращениям всех видов и форм, но и той безудержной энергии, которая распирала этого парнишку. К 16 годам, когда Ваня, учась в выпускном классе балетного техникума, одновременно танцевал ведущие партии в белорусском Большом театре, за него уже боролись несколько ведущих трупп. Победил российский Большой: парнишку переманили из Минска вместе со всей его дружной семьей.
В московскую труппу его взяли на положение солиста — танцевать Базиля в «Дон Кихоте» и трюковых персонажей второго плана: золотого божка в «Баядерке», торговца невольницами в «Корсаре». Тогда еще никто не знал, что под этого юнца, от неграциозных поз и недовывернутых ног которого кривили рты и коллеги-танцовщики, и педагоги-академики, Большому театру придется выстраивать свой репертуар. И что именно этот «противозаконный» танцовщик подарит третью молодость советскому корифею Юрию Григоровичу, вернув жизнь его «Спартаку», дотоле пребывавшему в многолетней коме.
Новое приобретение Большого сразу оказалось в центре внимания публики. Знающие люди стали ходить в театр специально «на Ваню», слухи о невероятных подвигах которого циркулировали с 2005 года — с момента победы белорусского тинейджера на Московском международном конкурсе. Юный танцовщик не разочаровал любителей балетных рекордов: он крутил пируэтов столько, сколько не снилось ни одному премьеру Большого и Мариинки, он прыгал выше собственного роста, проделывая в воздухе невероятные кульбиты — вплоть до тройного сотбаска, исполненного впервые в мире. Он стал желанным гостем на международных гала-концертах, неизменно завершая их программу,— просто потому, что никто не мог перебить его успех. Его приглашали в различные труппы в качестве guest star. В 2007-м после лондонских гастролей Большого 18-летнего Ивана ареопаг британских критиков нарек «открытием года», наградив премией в номинации Spotlight Award, а в статьях его вторым ролям рецензенты уделяли куда больше строк, чем партиям премьеров. И все же эти восторги были какими-то неполноценными: уникальный технарь, наделенный невероятной энергетикой, проходил скорее по разряду диковинок.
Пока не станцевал Спартака. Эта тяжелейшая в физическом и эмоциональном плане роль была будто создана по его меркам. Только здесь неистовый Иван со своим шквальным темпераментом и бешеными поднебесными прыжками мог не чувствовать себя слоном в посудной лавке классического танца, только здесь ему не надо было думать о благопристойности манер и точности позиций, не приходилось прятать в выгодных ракурсах свои перекачанные ноги. И именно в «Спартаке» ему было близко и понятно все, что делает и думает его герой.
С той памятной премьеры января 2009-го юный рекордсмен превратился во взрослого артиста. Балетные антрепренеры и руководители принялись ломать головы, как лучше использовать этого удивительного танцовщика, обеспечивавшего успех — или, по крайней мере, повышенное внимание — любому художественному начинанию. Специально для Ивана в международном проекте «Короли танца» был восстановлен знаменитый номер «Вестрис», в котором блистал Михаил Барышников до своего побега на Запад. Большой поднял профессиональный статус Васильева до наивысшего, официально возведя в ранг первого танцовщика, и в расчете на новоиспеченного премьера ввел в репертуар столетнего «Петрушку» Михаила Фокина и экзистенциальную мимодраму послевоенного времени — «Юношу и смерть» Ролана Пети. Знаменитый француз, плененный атлетичным Юношей, тут же ангажировал Ивана в Римскую оперу.