На прошлой неделе члены тандема снова обменялись неоднозначными репликами по поводу "проблемы-2012". По мнению обозревателя "Власти" Дмитрия Камышева, принять долгожданное решение президенту и премьеру, возможно, будет гораздо проще, чем убедительно разъяснить его простым россиянам.
12 апреля был опубликован текст интервью Дмитрия Медведева китайскому телевидению. Отвечая на "не самый оригинальный вопрос" о своем участии в очередных выборах, президент, в частности, заявил: "Я не исключаю того, что я буду баллотироваться на новый срок. Решение будет принято, причем в достаточно уже короткой перспективе, потому что, как вы правильно сказали, уже меньше года остается".
На следующий день свой вариант ответа на "действительно неоригинальный вопрос" российским журналистам представил Владимир Путин: "Повторю еще раз: ни я, ни Дмитрий Анатольевич, мы не исключаем, что каждый из нас может пойти на выборы... Конечно, это решение когда-то должно быть принято, но до выборов еще почти год, и вот эта суета вокруг выборов не способствует нормальной организации работы".
Наверное, журналистов, с редким упорством спрашивающих президента и премьера об одном и том же, понять можно. Многие из них наверняка спят и видят, чтобы стать знаменитым автором того самого вопроса, в ответ на который наконец-то прозвучит сокровенное: "Мы посовещались, и я решил..."
Но и тандем, кажется, испытывает от этого процесса неподдельное удовольствие. Ладно бы его члены действительно, как выразился Путин, "научились однообразно на это отвечать". Так ведь нет же: изобретают все более глубокомысленные формулировки, придумывают все новые синонимы, устраивают, понимаешь, какую-то войну смыслов и конкурс подтекстов. А всевозможные эксперты на это охотно ведутся и легко выискивают в речах лидеров признаки их скрытого противостояния. "Путин сказал "сядем и договоримся", значит, намекает, что второй срок Медведеву не светит". "Медведев-то, гляди-ка, ни разу "мы" не произнес, все только "я" да "я" — не иначе, уверен в своем переизбрании". "Раз Путин теперь говорит "ни я, ни Дмитрий Анатольевич не исключаем" — точно выдвинутся оба!"
А Дмитрий Анатольевич с Владимиром Владимировичем слушают все это, радуются как дети, да еще и подбрасывают время от времени в костер дискуссии новых дровишек. Надоело им, что все твердят только о них двоих,— ввернули при случае для пущей интриги про "кого-нибудь третьего". Показалось, что давно никто не говорил о противоречиях в тандеме,— устроили показательный поединок нанайских мальчиков по ливийскому вопросу с "битьем крыльями по корпусу". Решили намекнуть на сроки решения "проблемы-2012" — но сделали это так, что никто в итоге не понял, когда же это произойдет и остается ли до выборов "уже меньше года" или все-таки "еще почти год".
То есть, вопреки регулярно повторяемой на публике мантре о том, что члены тандема — "люди одной крови" и обо всем полюбовно договорятся, на деле два лидера ведут себя примерно так же, как герои мультфильма "Ну, погоди!". Иногда они, конечно, могут мирно прогуляться под ручку по палубе спасенного их совместными усилиями корабля, но потом один из них обязательно оторвет другому его любимые клеши. И тогда волк возобновит вечную погоню за зайцем, но не из-за своей зловредности, а исключительно по законам жанра. Все-таки у зрителя всегда должен быть не только выбор между двумя парнями — хорошим и плохим, но и право самому определять, кто из них кто.
Впрочем, рано или поздно ролевые игры закончатся, и тандему придется решить, что будет написано в титрах следующей серии. А заодно и внятно объяснить это решение окружающим. Но как раз с этим могут возникнуть определенные проблемы.
Конечно, если президентом останется Медведев, то тут аргументы вроде бы очевидны: "Дорогие россияне! Четыре года я рассказывал вам о модернизации, инновациях, борьбе с коррупцией и преодолении правового нигилизма. Но четырех лет для таких серьезных проблем, конечно, слишком мало. Поэтому я решил баллотироваться на новый срок, чтобы еще шесть лет говорить вам обо всех этих замечательных вещах".
Да и Путину в этом случае ничего особенно придумывать не надо, достаточно взять свою речь на съезде "Единой России" 17 декабря 2007 года и подправить в ней некоторые цифры: "Считаю, что этот выбор наиболее оптимален. Говорю так не потому, что работаю вместе с Дмитрием Анатольевичем Медведевым более 20 лет, и не потому, что за эти годы у нас сложились действительно хорошие деловые и доверительные личные отношения. Дело не только в этом. А в том, что Дмитрий Анатольевич Медведев является человеком исключительно честным и порядочным". Ну и далее по тексту: "Готов продолжить нашу общую работу в качестве председателя правительства РФ" — если, конечно, у самого Путина не появятся другие планы.
Но возьмем противоположный вариант: в Кремль решает вернуться Владимир Путин. Что в таком случае он должен будет сказать простым россиянам? Как объяснит им, почему в общем-то вполне успешный президент, при котором Россия победила в войне с Грузией, преодолела последствия глобального экономического кризиса, произвела перезагрузку отношений с США и даже переименовала милицию в полицию, отказывается от своего законного права баллотироваться на второй срок? Ведь вариант "мы просто решили, что для России так будет лучше" вряд ли прокатит, поскольку для невынужденной смены главы государства явно потребуются более убедительные аргументы.
Что, Дмитрий Анатольевич больше не является "человеком исключительно честным и порядочным"? А может, отношения между президентом и премьером неожиданно стали гораздо менее деловыми и совсем не доверительными? Или даже, о ужас, Путин раскаялся в своем выборе и готов попросить у граждан прощения за то, что выдвинул в 2007 году неправильного преемника? И какие же тогда прегрешения премьер для вящей убедительности поставит в вину уходящему президенту? Не отданный в августе 2008 года приказ взять Тбилиси силами двух десантных полков? Массовое нарушение прав руководящего человека посредством навязывания глубоко чуждой для россиян политической конкуренции? Подрыв устоев отечественной экономики провокационными призывами "не кошмарить бизнес"?
А что же скажет сам Дмитрий Медведев? "Я понял, что идея модернизации была ошибочной и Россию спасет только просвещенный консерватизм, идеологами которого являются Владимир Владимирович Путин и Никита Сергеевич Михалков"? Или, например, так: "Я был плохим президентом. При мне произошла беспрецедентная авария на Саяно-Шушенской ГЭС, террористы взрывали метро и аэропорты, а всенародно любимая "Единая Россия" провалилась на региональных выборах. Я не смог защитить вас от катастрофических лесных пожаров и беспредела коррупционеров. Я хочу попросить у вас прощения. Я ухожу. Я сделал все, что мог". Или даже так, в духе бывшего румынского президента Эмиля Константинеску (см. материал "Президенты-односрочники"): "Политическая жизнь в России деградирует. Я не хочу участвовать в сделках и манипуляциях, не хочу быть вовлеченным в партийные разборки и различного рода политические игры. Поэтому я ухожу из политики и открываю бесплатную юридическую консультацию для жертв путинского режима".
Поскольку вероятность того, что кто-то из участников тандема сможет выговорить что-то подобное, приблизительно равна вероятности наступления конца света 21 декабря 2012 года, в полной мере обоснованным выдвижение в президенты Владимира Путина, похоже, будет выглядеть лишь в двух весьма экстремальных ситуациях. Первая — это резкое ухудшение обстановки в России, сопровождающееся крупными техногенными катастрофами, масштабными терактами, экономическими потрясениями и массовыми уличными волнениями. Вторая — столь же фатальное расстройство здоровья действующего президента, неумолимо свидетельствующее о его стойкой неспособности осуществлять свои полномочия.
В обоих этих случаях никаких особых аргументов для возвращения в Кремль нынешнему премьеру, судя по всему, не потребуется. Хотя, если разобраться, предъявлять претензии за связанные с такой формой смены власти неудобства россиянам следовало бы именно Владимиру Путину. Который, выдвигая три с половиной года назад кандидатуру временного местоблюстителя престола, похоже, просто не продумал заранее, как будет обставлен его неминуемый уход.