Сорок пять лет назад — 8 февраля 1955 года — Георгий Маленков был освобожден от должности председателя Совета министров СССР. Его отставка стала результатом аппаратной интриги, которой мог бы позавидовать любой из сегодняшних политиков. Об этом и других тайнах Кремля корреспонденту "Власти" Евгению Жирнову рассказывает бывший управляющий делами Совмина Михаил Смиртюков.
— Говорят, Маленкова считали наследником Сталина. Существует даже легенда о том, что умирающий вождь пожал Маленкову руку в знак того, что передает ему власть...
— Это действительно легенда. Еще рассказывали, что будто бы, умирая, Сталин открыл глаза и свирепо взглянул на Берию. Я на Ближней даче не бывал. Но мне говорили, что Сталин после инсульта в сознание не приходил, ни на кого не смотрел и рук не пожимал.
Первым лицом в государстве Маленков стал, как мне тогда показалось, явочным порядком. Конечно, было решение президиума ЦК, но выглядело это именно так. В день смерти Сталина нас вызвали к Маленкову, и оказалось, что он занял кабинет Сталина. Там же он начал проводить заседания президиума ЦК и Совета министров.
А надо сказать, Маленков даже внешне не очень подходил на роль преемника Сталина. Ходил он, правда, в полувоенном френче, похожем на сталинский. Но одинаковая одежда только подчеркивал различия их сложения: Сталин был сухощав, а Маленков не по возрасту полным.
От большинства других руководителей Маленков отличался вежливостью и корректностью. Когда мы, простые сотрудники аппарата, приносили ему на подпись документы, он неизменно вставал нам навстречу.
Но его предупредительность была какой-то деланной. В 1943 году меня направили на Центральный фронт, где командующим был маршал Рокоссовский, а Маленков — представителем Ставки. Приехали. Маленков говорит: "Вы с дороги, вам надо поесть и отдохнуть". Вызвал адъютанта и нам принесли по тарелке молочной лапши и на второе по кусочку рыбы. Маленков нас спрашивает: "Может, вы коньячку хотите?" Рыба с молочной лапшой — уже плохо. А молочная лапша с коньяком — совсем никуда не годится. А Сталин знал толк в еде и питье.
Маленков и Сталин, кстати, и говорили по-разному. Сталин — негромко, но твердо. А Маленков всегда разговаривал мягко, даже когда произносил самые страшные слова. Кроме того, он всегда старался убедить собеседника в своей правоте. Неважно, беседовал ли он с рядовым сотрудником Совнаркома или с самим Сталиным.
Я был свидетелем одного такого его разговора на Центральном фронте. Поздно вечером Маленков по телефону докладывал Сталину обстановку. Все вокруг почтительно слушали. "Хорошо бы,— говорит,— товарищ Сталин, еще полчок самоходок на наш фронт подбросить". Сталин, наверное, ему сказал, что и в других местах техники не хватает. Маленков: "Это верно, товарищ Сталин, это верно, но это как раз то, что нам очень надо было бы — полчок". И стал приводить аргумент за аргументом в подкрепление своей просьбы. Потом послушал, сказал: "Спасибо, товарищ Сталин", попрощался, положил трубку и, улыбаясь, обратился к нам: "Ну, командующий где наш?" Говорят, что он уже отдыхает. Рокоссовский, как мне говорили, вне зависимости от обстановки — есть бой или нет — ложился спать всегда в одно и тоже время и очень рано вставал. "Тогда не беспокойте его, пожалуйста,— говорит довольный Маленков,— а полчок у нас будет".
— То есть Сталин его выделял из числа других приближенных?
— Сталин выделял всех людей, имеющих специальное образование и крепко знающих какое-либо дело. Маленкова он ценил за глубокое знание энергетики — он ведь окончил МВТУ. Сталин вообще не терпел в своем окружении "чистых партийцев". У него каждый из членов Политбюро отвечал за конкретную отрасль промышленности и ее состояние. Те, кого Сталин до Отечественной войны приближал к себе, обязательно проходили стажировку в экономсовете. Был такой орган Совнаркома, который решал все вопросы оперативного управления страной, кроме утверждения годового плана и бюджета. Его членами были и Маленков с Берией. На заседаниях, кстати, они всегда садились рядом.
— Они симпатизировали друг другу?
— Вряд ли. Но когда их интересы совпадали, они действовали совместно. А бывало это очень часто. К примеру, обоим было выгодно держать руководящие хозяйственные кадры в постоянном напряжении. У Берии это превратилось в своего рода страсть. Он приходил на заседания экономсовета, а позднее президиума Совнаркома на пять-десять минут раньше других руководителей. Сядет за стол, оглядится по сторонам и сам себя спрашивает: "Кому бы сегодня выговор влепить?" Вслух! И всегда находил жертву.
Помню одно заседание. Выступает министр легкой промышленности Шестаков. Все идет тихо и мирно. Вдруг, оправдываясь за какие-то огрехи, Шестаков говорит: "А она нам электроэнергию не дает". Берия сразу встрепенулся: "Кто она?" — "Электростанция на Москве-реке".— "А министр где?" — кричит Берия. Поднимается министр электростанций: "Он неправду говорит. Мы ему даем электроэнергию. Только он за нее не платит". А Берия вошел в раж и кричит на министра электростанций: "Слушайте, вы где работаете?! Я считаю, надо как минимум объявить ему строгий выговор и с предупреждением! — и улыбается сидит.— Так я говорю? Наверное, правильно?!" Маленков кивает. Остальные тоже поддакивают.
— Берия мог казнить и миловать министров?
— Большую власть они с Маленковым получили не сразу. Вскоре после войны их оттеснили от Сталина руководители нового поколения, "ленинградцы" — Вознесенский и другие. Сталин приказал Берии сосредоточиться на атомных делах, а Маленков за ошибки в руководстве авиационной промышленностью ненадолго потерял большинство своих постов.
Но вскоре они отыгрались. Заместитель председателя Госснаба Михаил Помазнев написал письмо в Совет министров о том, что председатель Госплана Вознесенский закладывает в годовые планы заниженные показатели. Для проверки письма была создана комиссия во главе с Маленковым и Берией. Они подтянули к своему расследованию историю с подготовкой в Ленинграде Всероссийской ярмарки, которую руководители города и РСФСР просили курировать Вознесенского. И все это представили как проявление сепаратизма. И получилось, что недруги Маленкова и Берии — поголовно враги народа.
После ленинградского дела остальные члены руководства страны боялись Маленкова и Берию так, что никто не посмел возразить, когда они фактически взяли в свои руки бразды правления.
К тому времени Сталин постепенно стал отходить от руководства текущими делами и решения по всем вопросам принимали три заместителя председателя Совета министров: Берия, Маленков и Булганин. Берия всегда читал документы, которые мы приносили ему на подпись, серьезно и внимательно. Как обычно, находил к чему придраться и начинал нас распекать. Пока мы ехали в ЦК, к Маленкову, всего-то несколько минут от Кремля до Старой площади, они успевали созвониться. И Маленков был недоволен теми же самыми документами, что и Берия. "Зачем вы вообще эти вопросы поставили на голосование?" — спрашивает. "Микоян внес этот, а этот — Молотов",— отвечаем. Недовольство Маленкова только усиливалось: "Мало ли что они требуют рассматривать". Иногда первым документы просматривал Маленков. И тогда уже Берия к нашему приезду был в курсе того, какие вопросы он снял. Мнение Булганина значения уже не имело, и он, понимая это, соглашался с Берией и Маленковым.
— А как Берия отнесся к тому, что Маленков стал председателем Совмина?
— Чувствовалось, что Берия этим не очень доволен. Помню, звонит мне помощник Берии Ордынцев. Тут надо сказать, что Помазнева, ставшего управляющим делами Совмина, Берия называл "этот", а меня — его заместителя — "тот". "Тот,— говорит Ордынцев,— тебя зовет Лаврентий Павлович". Иду. В кабинете Берии сидит насупившийся Маленков. Обсуждают вопрос о переходе на нормальный график работы государственных органов. При Сталине, как известно, вся жизнь страны подстраивалась под его режим дня: работа руководителей учреждений начиналась почти в полдень и продолжалась до поздней ночи. Берия расспросил меня о том, какой должна быть продолжительность рабочего дня и рабочей недели. А Маленков говорит: "Иди, мы тут все сами решим". Зачем Берия меня позвал? Про длительность недели он все знал и без меня. Мне показалось, что Берия хотел продемонстрировать Маленкову, а в моем лице и аппарату, что хозяин положения на самом деле он.
— Это и привело к падению Берии?
— Не совсем. Товарищи по президиуму ЦК арестовали его превентивно. Уж очень они его боялись. Никакого "заговора Берии", о котором так много говорили потом, на самом деле не существовало. Его придумали, чтобы как-то объяснить массам, за что арестовали самого верного ученика Сталина.
После устранения Берии членам президиума ЦК как будто стало легче дышать. С лица Маленкова в первые месяцы после ареста Берии просто не сходила улыбка. Он вел заседания раскованно, шутил. Решения правительства стали совершенно маленковскими: обстоятельными, но очень многословными. К примеру, до него решение о выделении двух новых самолетов училищу гражданской авиации выглядело бы просто: Минавиапрому изготовить и передать такому-то училищу самолеты. При Маленкове решению предшествовала большая вводная часть: "В целях улучшения подготовки" и т. д. И в самом решении пунктов было раза в два больше. "Обратить внимание на недостаточную заботу о подготовке летного состава и т. п.". Такими же длинными, хотя и дельными, были его выступления и статьи.
Но болтуном Маленков не был. На фронте его спецвагон попал под бомбежку и сгорел. Хрущев, к примеру, рассказывал бы об этом всем знакомым и незнакомым людям. А Маленков — никому ни слова. Об этой истории я узнал от его помощника.
— А как Хрущеву удалось сместить Маленкова с должности главы правительства?
— Дело было не столько в Хрущеве, сколько в партаппарате. После смерти Сталина работники ЦК и секретари обкомов захотели встать над государственным аппаратом и правительством, а Хрущев был только выразителем их интересов.
Когда сталинские соратники и в их числе Маленков в 1957 году попытались убрать Хрущева, было уже поздно. Власть в центре и на местах перешла к партийным органам, которые поддерживали Хрущева. Антипартийную группу Молотова, Маленкова и Кагановича разоблачили. Маленков потерял посты заместителя председателя Совета министров и министра электростанций. Его назначили директором ГЭС в Усть-Каменогорске, затем перебросили в Экибастуз — руководить ТЭЦ.
— Вы встречались с Маленковым после его опалы?
— Когда ему разрешили вернуться в Москву, он время от времени мне звонил. Просил помочь в решении бытовых проблем. Пенсию всем троим — Молотову, Маленкову и Кагановичу — назначили одинаковую, 300 рублей. А тогда министры получали пенсию в 400 рублей, а зампреды Сомина и секретари ЦК — 500. Молотову и Кагановичу потом пенсии повышали, а Маленков не просил ни о пенсии, ни о прикреплении к кремлевской столовой. Мы помогали ему с квартирой, с путевками в санаторий. Но встречаться нам не приходилось. Его заявления с просьбами привозили или жена, или дочь — Воля. Сам он в Кремле не был больше ни разу. Маленков то ли опасался напоминать новому руководству страны о своем существовании, то ли не хотел напоминать самому себе о том, что он имел и потерял.
-------------------------------------------------------
"Берия приходил на заседания на пять-десять минут раньше других руководителей. Сядет за стол, оглядится по сторонам и сам себя спрашивает: 'Кому бы сегодня выговор влепить?'"
"Принесли молочную лапшу и рыбу. Маленков спрашивает: 'Может, вы коньячку хотите?'. Рыба с молоком — уже плохо. А молочная лапша с коньяком — совсем никуда не годится"
-------------------------------------------------------
Георгий Максимилианович Маленков
Родился в 1902 году в Оренбурге. В 1919 году добровольцем вступил в Красную Армию. В 1921-1925 годах учился в Московском высшем техническом училище. С 1925 по 1930 год работал в аппарате ЦК ВКП(б). Затем заведовал отделом в Московском комитете партии. В 1934 году назначен заведующим отделом ЦК. В 1939-1946 годах — секретарь ЦК и начальник управления кадров ЦК. Во время войны был членом государственного комитета обороны. В 1946 году назначен заместителем председателя Совета министров СССР и стал членом Политбюро. В 1948-1953 годах снова секретарь ЦК. В 1953-1955 годах — председатель Совета министров СССР. С февраля 1955 года — заместитель председателя и министр электростанций. С 1957 года — директор ГЭС в Усть-Каменогорске, директор ТЭЦ в Экибастузе. С 1961 года на пенсии. В том же году исключен из КПСС.
Герой социалистического труда, депутат Верховного совета СССР первого--четвертого созывов. Член ЦК партии с 1939 по 1957 год.
Подписи
В Красную Армию Маленков вступил добровольцем
Внешне Маленков не очень подходил на роль преемника Сталина. Полувоенный френч только подчеркивал это отличие
Во главе правительства Маленков стоял недолго. Уже в конце 50-х он был всего лишь директором ТЭЦ в Экибастузе
Пенсионер Маленков опасался напоминать о себе руководству страны. Его письма с просьбами в Кремль носила жена