Хроника событий 1941 года
30.05. В СССР подано небывалое количество заявлений желающих поступить в военно-морские училища — от 12 тыс. до 20 тыс. в каждое.
31.05. Англо-иракский военный конфликт завершился подписанием перемирия в Багдаде.
1.06. В Великобритании введены карточки на одежду и обувь.
1.06. Британское командование сообщило, что приняло решение эвакуировать войска с Крита.
2.06. В Ленинграде похолодало и выпал снег. На следующий день впервые за несколько десятилетий в Москве в июне начался снегопад.
3.06. В Ригу для создаваемого музея советского искусства Комитетом по делам искусств СССР отправлены десятки картин старых русских мастеров, передвижников и современных художников.
5.06. В Мадриде снижены нормы выдачи хлеба. Промышленные рабочие стали получать 85 г в день, остальные жители — 60 г.
Из дневника княжны М. И. Васильчиковой, Берлин
Пятница, 30 мая. Сидела дома: стирала, гладила, штопала и тому подобное. На это уходит масса времени, а отдать некуда. Настоящего мыла нет и в помине, приходится пользоваться вонючими синтетическими эрзацами, и те выдаются только по карточкам.
Из дневника министра пропаганды Германии Й. Геббельса, Берлин
31 мая 1941 года. ...Операция "Барбаросса" приведена в действие. Теперь пришло время нашей первой большой кампании по дезинформации. Все государство и вся военная машина мобилизованы для этого. Лишь несколько людей знают правду. Я вынужден вести в одиночку целое министерство по ложному пути, принимая личный риск падения репутации, когда в конце все вдруг повернется на 180 градусов. Что ж, начнем! Четырнадцать дивизий будут переведены на запад. Тема вторжения в Англию постепенно выйдет на первый план. Я заказал написать особую мелодию к вторжению в Англию, новые музыкальные заставки скомпонованы, англоговорящие дикторы привлечены на радио, организованы группы пропаганды для Англии и т. д. Все намечено к началу через 2 недели. Все это будет стоить кучу времени, усилий, трудовых ресурсов и денег. Но игра стоит свеч... Приближающиеся недели будут очень нервными. Но они докажут еще раз наше непревзойденное искусство пропаганды. Другие не военные министры не имеют понятия о том, что происходит. Они все работают для достижения видимой цели — вторжение в Англию. Я жду не дождусь увидеть, когда все наберет полные обороты...
1 июня 1941 года. ...Москва вдруг начала говорить о "новой этике" большевизма, которая основывается на защите отечества. Это, конечно же, довольно ново. Но, однако, это подтверждает, что большевики крепко зажаты в тисках. В противном случае им не пришлось бы изобретать такой фальшивый лозунг.
Из дневника академика В. И. Вернадского, Узкое
30 мая. Вчера началась сессия Общего собрания АН СССР.
К моему удивлению, она интересная, хотя организована — в смысле демонстрации материалов плохо... В самую последнюю минуту — очевидно, Сталин (?) вмешался, произошло изменение тематики — выдвинута проблема организованного срочного поднятия плодородия, урожаев... Открывая заседание, Шмидт (вице-президент АН СССР.— "Власть") сказал, что общий плановый доклад сделает Прянишников (академик, агрохимик, биохимик.— "Власть")... Его доклад очень интересен — расчет на 15 лет — в почвах — на скотоводство (навоз) и на химизацию. Для меня ясно, что это — если осуществится — будет иметь решающее дело. Точки над "i" поставил Варга (коммунист-академик, экономист.— "Власть"): через 15 лет — даровой хлеб для всех граждан. Он указал и на огромное политическое значение этого достижения. На меня это произвело огромное впечатление...
1 июня. 29-31 мая ездил на Общее собрание (АН СССР).
Очень резко поразило и поражает меня явное ослабление и старение. Чаплыгин страшно поддался и трогательно нежен со мной. Приходится доживающим переживать трагедию жизни — ее "загадку" в грубой форме быстрого исчезновения того поколения, к которому относились. Их еще много — от 70-80 (летних) — но они быстро исчезают... Академия это очень чувствует: Президиум из Комарова, Шмидта, Чудакова — все серьезно больны. Мне кажется, у Комарова и Шмидта — удар. От этого не оправляются, и люди, так заболевшие, не могут вести такую ответственную работу без вреда для себя и для Академии. Но нет путей из этого выйти, если они из личных или идейных соображений не уйдут сами. А на это у них нет сил — люди все честолюбивые.
Трезвое постановление Президиума об Институте по экономике. Это все наследие Коммунистической академии. Там всегда был в общем более низкий уровень научный и всегда был дележ пирога и чисто буржуазное желание больше зарабатывать — так характерно для партийных работников Академии... Мне кажется, морально и интеллектуально партия ослабела...
Прения были интересные. Первым выступил совершенно неожиданно я — я указал, что в своем плане организации научной работы Президиум не коснулся того, что нам нужно. Он хочет руководить и контролировать нашу работу, тогда как об основных данных, необходимых для работы, он не заботится. Так, большинство наших помещений никуда не годятся, т. к. переезд учреждений АН 7 лет назад был временный — мы приехали и поместились в негодных помещениях. Нельзя с этим мириться. Еще хуже — если это вообще возможно — с оборудованием... У нас годами строятся циклотроны, которые в Америке и, по-видимому, в Японии строятся месяцами. До сих пор у нас один циклотрон, построенный в 1939 году в бытность мою директором Радиевого института. У нас нет ни одного масс-спектрографа, который на Западе был построен 30 лет назад,— у нас были они построены, но не использованы... Нам отказали в покупке за границей масс-спектрографа, без которого нельзя работать по изотопам,— нам дали деньги — достаточно — и материалы, которые мы доставали с трудом. Мастера могли работать в свободное время за большую оплату своего труда. Всячески работа была заторможена... Сейчас поставлена проблема урана, как источника энергии — реальной, технической, которая может перевернуть всю техническую мощь человечества. Я начал работать в области радиоактивности почти сейчас же после ее открытия — больше 30 лет назад и ясно вижу, что это движение не остановится...
Из воспоминаний адъютанта Гитлера Н. фон Белова
2 июня у фюрера состоялась на Бреннерском перевале продолжительная беседа с Муссолини насчет инцидента с Гессом, гибели "Бисмарка" и общих вопросов дальнейшего ведения войны. При этом о России Гитлером не было сказано ни слова.