Накануне первых в истории всенародных выборов президента РСФСР Борис Ельцин обратился к читателям журнала "Огонек". Впервые политик заговорил с гражданами страны на обычном языке
"...После избрания меня Председателем Верховного Совета России я совершил одну очень важную тактическую ошибку. Я поверил Горбачеву. Мне казалось, что союз с Горбачевым может стать очень важным стабилизатором ситуации как в республиках, так и в стране. И многие меня к этому подталкивали. Совместная работа над программой "500 дней" еще больше сблизила интересы обновляемого Союза республик и Центра. Горбачев признался принародно, что программа Шаталина — Явлинского видится ему интересной и перспективной. Казалось, еще один шаг — и мы вместе может ступить на ту дорогу, которая выведет нас из кризиса. Но нет. Он вдруг резко изменил свою позицию, программа "500 дней" рухнула, похоронив за собою всякие надежды на выход из тупика. И, вместо того, чтобы тогда же и порвать с Центром, жестко отделиться от политики полушагов, полумер, полуреформ Президента, я поддался иллюзии, что мы еще можем договориться. Оказалось, нельзя. Нельзя договориться с Президентом, который одновременно является и Генеральным секретарем ЦК КПСС, и для которого интересы партийной кастовости, интересы партийной номенклатуры будут превыше любых других интересов. И мы потеряли четыре месяца. Топтались на месте, косвенно поддерживая Центр своим молчанием...
Еще одна моя ошибка и еще одна иллюзия, когда, получив большинство на выборах на российском Съезде народных депутатов, став Председателем Верховного Совета республики, я вместе со своими единомышленниками решил, что это и есть победа. Теперь мы можем, решили мы, приняв хорошие законы и назначив энергичных талантливых исполнителей, можем начать обустройство нормальной человеческой жизни. Оказалось, ничего подобного. Вся власть в стране, так же как и в республиках, по-прежнему оставалась у тех, кто семь с лишним десятилетий успешно разбазаривал и разворовывал это государство и делиться этой властью не собирался,— это партбюрократцентр. Таким образом, я, руководитель парламента крупнейшей, многомиллионной республики, с огромной территорией и огромными возможностями, понятия не имею, что сотворит с Россией и не только с нею Президент, пользующийся минимальным доверием народа, и Правительство, не пользующееся этим доверием совсем. Я ложусь спать и не знаю, где, в каких обстоятельствах, как проснусь завтра. Конфискуют ли у меня и у моих сограждан деньги под видом обмена купюр, заморозят ли вклады в связи с борьбой с инфляцией, захватят ли ночью российскую телерадиокомпанию или просто лишат ее эфира, введут танки, десантников на улицы или нет?.. Все это решается в Кремле, на Старой площади, в КГБ, в Министерстве обороны, где угодно, но только без российского парламента. Мы же только с ужасом успеваем наблюдать за очередными агонизирующими действиями Центра. И все это называется "суверенитет республики"...
При такой ситуации наш главный аргумент в борьбе против партийно-бюрократических структур — это прямое обращение за поддержкой к народу. Люди тянутся к нам не потому, что демократы ростом выше, осанкой стройнее и вообще выглядят симпатичнее партаппаратчиков. Может быть, вовсе наоборот. Просто идеи, которые объединяют нас всех, они притягательны и просты: человек должен иметь право свободно трудиться и право свободно распоряжаться результатами своего труда. И все. Больше ничего не надо".