Союз России и Белоруссии строится по формуле: 1+1=3
Договор о союзе России и Белоруссии подпишут завтра. Но пока он не обсуждался ни в российском правительстве, ни в обществе. "Коммерсантъ-Daily", публикуя полный текст проекта договора, решил восполнить этот пробел. Теперь каждый может самостоятельно ответить на вопрос, в какой стране он проснется 3 апреля.
Текст проекта договора отвечает на этот вопрос так: останется и Россия, и Белоруссия, появится и их детище — Союз. Но возникновение Союза не пройдет бесследно для его родителей.
Как и следовало ожидать, проект договора оставляет слишком много вопросов. Неясно, что собой представляло российско-белорусское Сообщество, еще меньше ясности в том, что такое Союз. Но и Москве, и Минску это название однозначно импонирует. Для Кремля создание Союза — это не только сильный ход против национал-патриотической оппозиции. Когда ликвидировалась граница между Россией и Белоруссией, Ельцин лично и с нескрываемой радостью вытаскивал из земли пограничный столб. 2 апреля он хочет отмыться от печати могильщика прежнего Союза. Но Россия не готова к созданию единого государства: Москва опасается, что спешка перечеркнет перспективы экономического подъема. Минск и рад бы отдать свой суверенитет за экономическую поддержку. Впрочем, Александр Лукашенко все еще планирует стать вице-президентом, когда новое государство все же станет реальностью, о чем проговорился министр иностранных дел Белоруссии Иван Антонович еще 7 марта.
Так что же изменится 2 апреля? По существу ничего. И Высший совет (ВС), и другие органы Союза уже были учреждены в Сообществе. Хотя их функции расширяются, ВС не может навязать России или Белоруссии против воли их высших чиновников какие-то решения — они принимаются при взаимном согласии по принципу "одна страна — один голос". А значит, и резкого спурта интеграционных процессов может не последовать.
Получается, весь интеграционный пафос ушел в свисток? Не совсем. Союз получает в дополнение к бюджету под совместные программы (который может наполниться только в будущем году, пока соответствующих статей в бюджетах ни России, ни Белоруссии нет) еще и собственность. Что это такое, можно только гадать, но эта собственность, если речь пойдет о предприятиях, будет представлять собой пакеты акций, которыми надо управлять — союзная собственность должна приносить доход, значит управлять ею скорее всего будут наиболее опытные (читай — российские) финансовые группы. Самое ценное — это фиксация очевидного положения о том, что объединение денежных систем произойдет путем создания единого эмиссионного центра. Совершенно очевидно, что речь идет о российском ЦБ, хотя договор, строго говоря, дает белорусской стороне право эту идею заблокировать. Чего, наверное, не произойдет. Так что договор по существу приближает аншлюс белорусской экономики Россией.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ