Приветствуя "момент прорыва" в российско-белорусской интеграции, один из творцов прорыва, представитель президента РФ в Конституционном суде Сергей Шахрай отметил, что оппоненты договора с РБ движимы "неприятием 'недемократического' образа Александра Лукашенко".
Кавычки при эпитете принято ставить, чтобы подчеркнуть ироническое к нему отношение и привести читателя к мысли, что никакой такой особой недемократичности в действиях лукашенковского режима на самом деле не наблюдается. Как высококвалифицированный юрист, Шахрай мог бы, вероятно, более подробным образом изложить юридическую конструкцию, согласно которой мордобои, свирепая цензура, отсутствие избранного населением парламента, аресты мирной оппозиции etc. никак не противоречат требованиям не то что европейской, но даже и весьма снисходительной российской демократии. Кавычки, как исчерпывающий полемический прием, суть прямое воспроизведение советской практики 70-х гг., когда бойцы идеологического фронта сочиняли не менее иронические тексты, обличающие "антисоветскую свистопляску по поводу якобы имеющих место 'нарушений прав человека' в СССР". Прием хорош, но при одном условии — когда наличествует тотальный контроль над СМИ и боец идеологического фронта не рискует быть публично уличенным либо в невежестве, либо в недобросовестности.
Возможен еще один прием, используемый другими интеграторами — издателем "Независимой газеты" Третьяковым, знатным политологом проф. Карагановым и председателем думского комитета по безопасности Илюхиным, — отмечающими, что в России в 1993 году также имел место разгон парламента, а потому не судите, да не судимы будете.
Третьякову, Караганову и Илюхину — в силу их, несомненно, добросовестного невежества, ибо не могут же такие столпы общества просто лгать — может быть, не известно, что спустя два с половиной месяца после прискорбного роспуска ВС РФ состоялись выборы в Государственную думу, что самые бешеные газеты, открыто призывавшие к погромам, были закрыты лишь на две недели, что деятели оппозиции, не запятнавшие (а также многие запятнавшие) себя открытыми призывами к насилию, могли невозбранно продолжать политическую деятельность, что никакой подобной снисходительности в Минске не наблюдается, а потому их радостный вывод "ты свинья, и я свинья, все мы, братцы, свиньи" не вполне корректен. Но Шахрай по характеру своей должности представителя в КС лишен возможности обличать расстрел Белого дома и таким образом уравнивать российский режим с белорусским — кроме кавычек, что же ему остается?
Надежда умирает последней, и главный рупор интеграции, "Независимая газета", отметила, что противники интеграции, контролирующие большую часть электронных СМИ, хотя и действуют "синхронно и просчитанно", но их "доводы явно рассчитаны на отсутствие оппонентов в телевизионном эфире".
Утверждение, что на сторонников интеграции несут, как на мертвых, тогда как им заткнули рот и они не могут дать отпор, полезно в смысле самооправдания, но не вполне точно. В аккурат 2 апреля Евгений Киселев беседовал в "Герое дня" с проф. Карагановым, и за полчаса профессор смог явить всю мощь своей аргументации: сообщил, что некорректно говорить об объединении с Лукашенко — ведь нельзя считать, что ФРГ объединялась с лидерами СЕПГ Хонеккером или Кренцом — и объяснил, что в результате интеграции произойдет "экспорт демократии в Белоруссию".
Как выглядит экспорт демократии, можно было видеть в тот же день, наблюдая картины минского мордобоя. Профессор несколько запутался: сославшись на то, что в России тоже разгоняли парламент, и, следственно, не стоит быть таким строгим к Лукашенко, он окончательно затемнил вопрос о том, а есть ли у самой России та самая демократия, чтобы ее экспортировать. Что до ФРГ, то она не объединялась с ГДР, а поглощала ее — как если бы РБ прекратила существование, а ее области вошли в РФ на правах субъектов федерации. Сравнение в принципе некорректно, но председателю совета по внешней и оборонной политике Караганову к тому же неизвестно, что и Хонеккер, и его правивший три недели преемник Кренц к моменту начала первичных объединительных мероприятий уже давно были частными лицами, а воссоединялась ФРГ с ГДР, которой руководил к тому времени христианский демократ Лотар де Мезьер. При столь сведущих председателях Россия может быть спокойна за свою внешнюю и оборонную политику.
Действительно мощное возражение противникам интеграции сумел выдвинуть лишь мэр Москвы Юрий Лужков, который, сославшись на свое "хорошее знание обстановки в Белоруссии", заверил, что "никаких ограничений свободы слова там нет".
Кроме того, что мэр знает обстановку в Минске гораздо лучше, чем аккредитованные там корреспонденты, нельзя не учесть, что данная оценка исходит из уст человека, известного всем своей горячей приверженностью к свободе слова — в конце прошлого года Союз журналистов Москвы наградил его специальной премией за весомый вклад в дело свободы СМИ. От такого весомого мнения не отмахнешься.
Глава столичного союза журналистов, редактор "Московского комсомольца" Павел Гусев подтвердил свою беззаветную приверженность свободному слову, вступив в публичную переписку с руководителями группы "Мост" Гусинским и Зверевым. Диалог Гусев--Зверев накалом страстей более всего напоминает переписку Иоанна IV с кн. Курбским, причем в ряде случаев Гусев прибегает к прямому цитированию.
Первое письмо Гусева, озаглавленное "Время разрушать мосты?" гласит: "Гусинский со своими местечковыми амбициями давно как оскомина во многих журналистских коллективах. Уходят журналисты из 'Сегодня', уходят из НТВ", т. е. "Царю, прославляему древле от всех,/ Но тонущу в сквернах обильных!/ Ответствуй, безумный, каких ради грех/ Побил еси добрых и сильных?" В еще более патетическом письме #2 "Гусинский! Отдай мои деньги!" Гусев сообщает, что причитающееся ему от "Моста" денежное содержание он не получил, предполагает, что его похитил Зверев, после чего грозно предупреждает: "Сплошной шахер-махер в столь известном заведении. Думаю, налоговой полиции будет чем заняться" — т. е. "Внимай же! Приидет возмездия час,/ Писанием нам предреченный,/ И аз, иже кровь в непрестанных боях/ За тя, аки воду лиях и лиях,/ С тобой пред судьею предстану" etc.
В качестве грозного судии наряду с налоговыми инспекторами может выступить и лидер КПРФ Зюганов, который в рамках интеграции с РБ намерен прежде всего интегрировать свободу слова. Зюганов, недовольный информационной политикой НТВ, желает организовать "массовый поход граждан на эту антинародную телекомпанию". Горделивый изгнанник Гусев-Курбский, судя по его нынешнему настроению, должен горячо поддержать зюгановские начинания. Непонятно лишь, как организовать массовый поход граждан таким образом, чтобы не повредить попутно другие, более народные телекомпании, располагающиеся вместе с НТВ в одном останкинском здании. Ну да что же делать, лес рубят — щепки летят.
Покуда политики, бизнесмены и журналисты изнемогают в смертельной борьбе, министры всецело посвятили себя решению неотложных задач российской экономики. Пресс-служба первого вице-премьера Бориса Немцова ежедневно информирует общественность о кипучей работе по организации подготовки реформирования парка персональных автомобилей. Нашлась работа и для министра экономики Якова Уринсона, которому Немцов поручил разработку важнейших нормативных документов, регулирующих это стратегическое направление реформ.
Смелое реформаторство нашло отклик у депутатов. Зампред думского комитета по промышленности Юрий Тен, развив стратегические замыслы Немцова, намерен обязать высших чиновников "носить в рабочее время одежду только российского производства, а также употреблять табачные изделия и алкогольные напитки отечественного производства".
Что до алкогольных напитков, то в свободное время чиновники имеют право пить все, что горит, независимо от страны фабрикации, а в рабочее время они должны не пьянствовать (см. ст. 33, п. 7 КЗоТ), а реформировать экономику — так что этот замысел еще нуждается в доработке. Из платья, носимого чиновниками, легкому контролю на предмет чуждости производителя поддаются лишь пиджаки и галстуки, изучать сорочки и подштанники госслужащих затруднительнее — а ведь может возникнуть казус, когда под москвошвеевским костюмом иной чиновник станет скрывать исподнее от Версаче. Министру экономики Якову Уринсону и его ведомству придется немало поработать, чтобы обеспечить необходимый прорыв также и на этом направлении радикальных реформ.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ