Фестиваль современное искусство
В "ЦУМ Art Foundation" и центре дизайна Artplay открылся основной проект IV Московской биеннале современного искусства, выставка "Переписывая миры", сделанная знаменитым австрийским куратором Петером Вайбелем. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
Предсказать, что выставка Петера Вайбеля, пионера-пропагандиста новых медиа в искусстве и директора знаменитого ZKM (Zentrum fuer Kunst und Medientechnologie) в Карслруэ, будет набита видео-, аудио-, интернет- и прочими высокотехнологичными и интерактивными инсталляциями, было нетрудно. Так и есть: компьютерные стрелялки, управляющиеся информационными потоками Twitter, спутники-шпионы, парящие над картой Москвы, механические руки, выводящие каракули "автоматического письма" на стене в зависимости от колебаний биржевых курсов, пишущие машинки, печатающие "живых" паучков вместо букв... А еще — бегущие, ползающие и даже летающие строки, искорки в лианах проводов, шаловливые видеотени, видеопанорамы, видеообманки и видеоанаморфозы, стереоскопы и зеркальные лабиринты. В этот парад аттракционов удачно вписались кукольные видеодомики Марины Алексеевой и жуткая, бесконечно растущая видеоскала группы "Синий суп". Традиционных медиа на выставке почитай что нет — пара картин и скульптура Нео Рауха, абстракция Герхарда Рихтера да немного декоративной пластики и графики на тему технологических утопий работы дизайнерских итальянцев, корейцев и японцев. Холст-масло оставлены классическому музею — куратор взывает к медиасправедливости.
Новые технологии сделали мир глобальным и вывели человека за пределы его бренного тела, глобализм заставил нас пересмотреть западные исторические и антропологические модели, современное искусство, коль скоро оно современное, должно участвовать в тотальном переписывании старого мира, активно вовлекая зрителя в процесс,— такова вкратце стройная кураторская концепция. Многих идея "переписывания миров" вдохновляет на простые, лобовые решения, скажем, на упражнения с политическими картами и глобусами, каковых набралось аж два зала. Вот и скончавшийся неделю назад отец поп-арта Ричард Гамильтон в своих антиизраильских "Картах Палестины" изображает, как постепенно сокращалась территория Палестинской автономии. Но зато это один из немногих проектов, сделанных специально для Московской биеннале: мир, конечно, глобален, но разделение на первый, второй и третий сохранилось, и о том, где проходят границы, можно судить в том числе и по количеству премьер на биеннальских выставках.
Впрочем, в Artplay есть несколько пусть и не новых работ, оправдывающих и тему "Переписывая миры", и само существование этой сумбурной выставки. В видео "Заложник: Записи Бахара" Валида Раада большая история ливанских войн излагается с точки зрения маленького страдающего человека. В видеоинсталляции "Коллажи" Кадера Аттиа сопоставляются две трансгендерные культуры, индийских хиджр и парижских трансвеститов, чтобы обнаружить нетерпимость в отношении других, одинаковую на Западе и Востоке, в обществе модернизированном и обществе традиционном. Инсталляция Кристофа Шлингензифа "Стальной путь" с покрытыми граффити железными шкафчиками, внутри которых можно увидеть записи его экспериментальных спектаклей и перформансов, представляет покойного режиссера мессией, несущим миру новую визуальную культуру. Аудиоинсталляция "Свидетель" Сьюзан Хиллер, записавшей сотни рассказов о встречах с НЛО в разных концах света, оказывается лазейкой в параллельный мир коллективного воображения. Полиэкранная инсталляция Айзека Джулиана "Десять тысяч волн" и фильм Алмагуль Менлибаевой "Трансоксанийские мечты" языком видео преображают известную нам по теленовостям реальность — маленький сюжет о гибели нелегальных китайских иммигрантов у берегов Англии или большой репортаж о гибели Аральского моря — в нечто вроде современной эпической поэмы. Тут заметно, что, когда современное искусство с помощью новых медиа берется переписывать миры в пользу маргинального, альтернативного или табуированного, оно нередко тяготеет к эпосу.
Концепция "переписывания миров" не изобреталась специально для Москвы, это давний символ веры Петера Вайбеля. Однако вчуже, наверное, можно предположить, что биеннале про новые медиа — то, чего жаждет страна, первые лица которой во славу всяческих инноваций щебечут в Twitter посредством iPad и iPhone. Основной проект предыдущей Московской биеннале, сделанный Жан-Юбером Мартеном в расчете на внимательно изученную московскую ситуацию, был одобрен публикой, установившей рекорд посещаемости, и освистан прогрессивной критикой, обругавшей выстроенную на неожиданных рифмах и тонких созвучиях мартеновскую выставку зоопарком и этнографическим музеем. Теперь прогрессивные критики могут праздновать победу: никакого зоопарка, никакой этнографии — ни одного художника из Африки, обилие которых так возмутило пламенных борцов с постколониализмом в прошлый раз. Правда, никаких рифм и созвучий тоже нет. Вообще, проект Петера Вайбеля коренным образом отличается от проекта Жан-Юбера Мартена, но не в лучшую сторону. Видно, что нынешний куратор, ограничившись концепцией и составленным кое-как списком участников, не особенно утруждался: экспозиция, зачем-то разделенная между ЦУМом и Artplay, не складывается в текст, понять, по какому принципу отбирались, допустим, русские художники, невозможно. Кажется, в соответствии с теорией случайностей.
Только ею и можно объяснить то, что на выставку попала русская работа, вайбелевскую футурологическую концепцию не столько поддерживающая, сколько высмеивающая. Это "Большой говорящий крест" группы Electroboutique: крест, словно бы вырубленный топором из электронного табло рейсов, объявляет регистрацию, только если поклониться ему в пояс. Переписанный мир будущего, остроумно объясняют Алексей Шульгин и Аристарх Чернышев,— это мир технологического мракобесия: человечество, обожествляющее новые медиа и технологии, радостно движется навстречу новой первобытности.