Турция создает "Исламское НАТО"
В преддверии встречи "большой восьмерки" в Денвере и в канун июльского саммита НАТО в Мадриде Анкара объявила о создании "исламской восьмерки" (Турции, Ирана, Пакистана, Малайзии, Бангладеш, Индонезии, Египта и Нигерии), назвав эту группировку разом и "Исламским НАТО", и "Исламским общим рынком". По сути, Анкара делает заявку на свою возросшую роль в международных делах.
Своим давно готовившимся претенциозным демаршем Анкара, похоже, озадачила сразу многих. И это понятно, ибо, в отличии от России последних месяцев (вспомним антинатовскую кампанию), она продемонстрировала свое "евразийство" — стремление интегрироваться одновременно и на Западе, и на Востоке — в самом радикальном проявлении. Оставаясь активным членом НАТО и не ослабляя усилий по полноправному внедрению в Европейское сообщество, Турция закладывает основы межгосударственной группировки, ориентированной, по мнению аналитиков, против Запада. Неожиданного, однако, в этом немного: подобного следовало ожидать после победы на парламентских выборах исламистской Партии Благоденствия.
Возглавив формально коалиционное (с Партией Верного Пути) правительство, лидер исламистов Наджметтин Эрбакан провозгласил цель "проводить внешнюю политику, не зависимую от Запада", видимым символом которой должна была стать группировка государств под одним из странных названий "Исламское НАТО" или "Исламский общий рынок" с Анкарой в качестве идеологического, политического и экономического центра.
Вскоре, однако, стало ясно, что эра правления Эрбакана завершится досрочно. Проводимая им слишком торопливо исламизация внутри страны и усиление "исламской ориентации" вне ее спровоцировали раскол в самом правительстве и кризис в его отношениях с большей частью политической элиты (традиционно светской ориентации) и, что еще важнее, с армейским руководством, столь же традиционно держащим под контролем политическую жизнь в стране и готовым "на крайние меры", дабы не допустить отклонений от "основополагающих принципов", провозглашенных Камалем Ататюрком. Проще говоря — недопущение религии в сферу политики.
Впрочем, с прошлого лета становилось все более очевидным, что двухпартийное правительство Анкары проводит международную политику полярной ориентации. В то время как команда Эрбакана приступила к оживлению связей и сотрудничества с исламскими государствами (включая и антизападные режимы вроде иранского), министры от Партии Верного Пути (в частности, обороны и иностранных дел) взяли курс на активизацию взаимодействия в рамках Североатлантического альянса и с Израилем — извечным недругом большинства исламских государств, в первую очередь, понятно, арабских.
Особо наглядно эта разновекторная политика проявилась 28 августа прошлого года — в этот день Эрбакан прибыл с визитом в Тегеран, а Тансу Чилер (министр иностранных дел) — в Тель-Авив! "Коммерсантъ-Daily" уже сообщал о серии недавних соглашений между Турцией и Израилем в военной области, вызвавших крайне отрицательную реакцию даже умеренных арабских государств (например, Египта).
Под воздействием нашумевших угроз (прежде всего со стороны армейского генералитета) группа Эрбакана в правительстве все заметнее сдавала свои позиции: фактически дала согласие на армейские операции в курдских районах Северного Ирака; устранилась от решения вопроса об использовании турецких военно-воздушных баз американскими, английскими и французскими истребителями, проводившими репрессивную акцию против авиации Саддама Хусейна, и т.д.
Вместе с тем, "выходки" Эрбакана генералы терпели и потому, что прекрасно сознавали, что между светской политической элитой и правительственными исламистами имелось взаимопонимание по ряду важных вопросов. Во-первых, стремление деловых кругов Турции побыстрее возобновить торговые отношения с соседним Ираком с тем, чтобы компенсировать понесенные ими в результате эмбарго потери. Здесь панисламская риторика ("возвращение Ирака в лоно исламского политического сообщества") вполне устраивает оппонентов Эрбакана. Как и участившиеся контакты Анкары с Багдадом, в результате которых подписан ряд торгово-экономических соглашений.
Во-вторых, прозападно настроенные турецкие политики не возражают и против прорыва на иранском направлении: с Тегераном (извечным соперником Анкары в регионе) заключено соглашение на строительство газопровода, по которому в Турцию будут поступать 4 млрд кубометров газа из Ирана и Туркмении. По мнению многих на Западе, сочетание исламского имиджа Анкары, обеспечиваемого усилиями Эрбакана, с устойчивым влиянием армейской верхушки создает условия для изменения сложившейся системы межгосударственных отношений в регионе.
Провозглашенное на днях сообщество восьми исламских государств, сколь бы декларативным оно ни казалось, похоже, становится предвестником грядущих перемен, возможного крушения устоявшихся политических союзов в регионе. Не сильно возражает против "очередной выходки" Эрбакана и команда Тансу Чилер — "устав" воспринимать свою страну лишь как азиатский фланг НАТО, многие из ее коллег приветствовали планы создания ассоциации государств, в которой Анкаре явно отводится главенствующая роль. Политические дивиденды от такого хода возможны и на западном направлении — там могут по достоинству оценить все возрастающее влияние Турции в Азии.
АЛЕКСАНДР Ъ-ШУМИЛИН