Дмитрий Медведев вчера на встрече со следователями, прокурорами и представителями общественности обсудил, что еще в стране мешает бороться с коррупцией, в частности, самим силовым органам. Над отменой суда присяжных в делах о коррупции, который мешает с ней бороться, президент согласился лишь подумать. Больше понравилось ему другое предложение — о переносе бремени доказательства законности полученных доходов и имущества на самих госслужащих.
Борьба с коррупцией была определена Дмитрием Медведевым как одна из главных для его президентского срока. Поэтому в течение четырех лет он неоднократно обсуждал эти меры, многие из которых были введены законами, указами и вошли в национальный план и стратегию по борьбе с коррупцией (вчера президент подписал очередной пакет поправок по ужесточению контроля за чиновниками — см. справку). Вчера Дмитрий Медведев первый раз заслушал тех, кто теперь, руководствуясь принятыми мерами, борется с коррупцией на местах.
Следователи и прокуроры подробно рассказали о том, что им мешает в работе. Так, было указано на необходимость введения норм о защите чиновников-свидетелей (в том числе, дать им гарантии обеспечения работой), иначе они не дают показания на своих руководителей. Говорилось и о том, что для каждого чиновника должны быть четко описаны его должностные полномочия, иначе невозможно привлечь его к ответственности. "Когда садимся писать обвинения, они говорят, что выполняют поручения руководства",— пожаловался старший следователь из Екатеринбурга Дмитрий Корешников. Он же попросил повысить "процессуальный статус следователей", чтобы они могли обжаловать решения должностных лиц, принятые по делу, которое ведет следователь, а чиновники обязаны были исполнять предписания по устранению способствующих коррупции факторов. "Чиновнику легче мне отказать, чем потом получить по голове от начальника",— сетовал следователь. Президент признал вопросы "актуальными" и предложил ввести ответственность чиновников за невыполнение предписаний следователей.
В стремлении облегчить процесс выявления и привлечения к ответственности коррупционеров участники встречи дошли и до радикальных предложений. Так, следователь из Санкт-Петербурга Владимир Ромицын предложил изменить порядок преюдиции, когда уголовные расследования прекращаются после вступления в силу приговора или решения суда. "Это усложняет расследование коррупционных или налоговых преступлений",— посетовал он. Дмитрий Медведев согласился, что этим зачастую "ломаются серьезные работы, которые вело следствие", однако заключил: "Отменять взаимосвязь неверно. Но ее надо сделать более тонкой. Чтобы не отменялось решение суда".
Не отверг с ходу президент и самое смелое предложение — об отмене суда присяжных в делах о коррупции. Его внесла старший прокурор из Владимирской области Елена Лычак, мотивируя это тем, что им трудно разобраться в коррупционных схемах, которые "носят завуалированный и запутанный характер", и они склонны оправдывать коррупционеров. Она напомнила, что по инициативе президента был отменен суд присяжных для дел, связанных с терроризмом и госизменой.
Дмитрий Медведев заметил, что Россия сейчас "впереди планеты всей" по перечню преступлений, рассматриваемых с участием присяжных, что дела, связанные с коррупцией, сложные преступления, но "с другой стороны, все зависит от квалификации присяжных". Президент не стал скрывать, что в нем происходит борьба между защитником общественных структур, у которых "вызывают негодование" любые предложения по отмене суда присяжных, и юрист, который понимает, что "далеко не все категории дел возможно рассматривать судом присяжных". "Ну, подумать как минимум об этом можно",— заключил он.
Наиболее интересный вопрос о борьбе с коррупцией в среде самих следователей и прокуроров, а также о давлении на них "сверху" участниками заседания впрямую не ставился. Его затронул сам президент. "Следователи находятся под давлением. Там, где коррупционные дела и высокопоставленные госслужащие завязаны. Это я знаю",— посочувствовал он. Добавив, что "на следователя и прокурора легко наехать" и потом "от этого трудно отмываться", он пообещал, что государство их от таких наездов защитит. Дмитрий Медведев также напомнил, что он уже поручал проработать введение регистрации всех звонков "сверху" судьям, "чтобы отбить желание звонить" (см. "Ъ" от 11 мая). При этом он отметил, что в развитых странах у государства имеются "возможности донести позицию" до судей. "Но там это делают интеллигентнее,— заметил президент.— Да у государства должна быть такая возможность".
В качестве одной из мер борьбы с коррупцией в среде следователей и прокуроров было названо повышение престижа профессии, чтобы следователя и прокурора "не было легко взять в оборот". Президент признал, что здесь многое зависит "от человека". Он также пообещал выделить из бюджета средства на обеспечение независимости экспертизы при ведении коррупционных дел, заметив, что нужны критерии для отделения "настоящей экспертизы от псевдоэкспертизы", которая делается за деньги.
Впрочем, самой неприятной мерой по борьбе с коррупцией для сотрудников силовых ведомств и чиновников можно считать внесенное первым заместителем главы комитета Госдумы по безопасности Михаилом Гришанковым предложение о перенесении бремени доказательств законности полученных доходов и имущества на самих госслужащих. Напомним, это положение имеется в конвенции ООН, однако в России, которая ее ратифицировала, не введено и, судя по всему, является одним из самых страшных для госслужащих предложений. "Идея любопытная,— отреагировал Дмитрий Медведев.— Когда дело дошло до суда или предварительного расследования". Он дал понять, что эта идея нравится ему больше, чем идея декларации расходов, которая "будет сотрясанием воздуха или расправой с неугодными".
От представителей гражданского общества вчера также поступил ряд предложений. Так, проректор ВШЭ Лев Якобсон указал на неэффективность борьбы с коррупцией в условиях, когда силовые органы сами формируют свои общественные советы, а ведомства — комиссии по расследованию конфликтов интересов. Также он указал на то, что до сих пор не принят порядок уведомления чиновником комиссии о конфликте интересов.