Новая наука о городском комфорте и коммуникации поколений

Артем Платов

В 1924 году будущий премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль охарактеризовал архитектуру так: "Мы создаем наши дома, а затем наши дома создают нас". Но должно было пройти 80 лет, чтобы появилась специальная наука — социология архитектуры, осмысливающая влияние построенного на построивших и живущих в построенном.

Еще и до появления науки знаменитые философы Вальтер Беньямин, Эрнст Блох, Мишель Фуко и социолог Норберт Элиас связывали состояние общества с архитектурой. Но по мнению Михаила Вильковского, первого социолога архитектуры в России, они не решали проблем с помощью специальной науки — скорее сперва они проводят социальный анализ, а затем — критику архитектуры; можно сказать, что они занимались социологией города в целом, не опускаясь до уровня отдельных зданий.

Социология архитектуры исходит из следующих посылок: архитектура — полноправная часть общественной жизни (1); но архитекторы почти никогда не задумываются о социальных последствиях своей работы (2), а у социологов проблема в том, что они не понимают содержания архитектурной работы (3).

Задачи же социологии архитектуры таковы: (1) расшифровать послание в будущее, скрывающееся за проектом каждого нового здания, предугадать социальные проблемы, которые возникнут при его перенесении в пространство города и, если не получится предотвратить их, хотя бы подготовиться к социальным последствиям; (2) поставить социальные мысль и функцию здания выше эстетической, то есть заставить архитекторов решать социальные задачи современности — или задавать новые идеи.

Примеры подобного социально ответственного строительства имеются, в том числе и в Москве. Достаточно вспомнить знаменитое конструктивистское здание Наркомфина на Новинском бульваре и бесконечные "хрущевки". Строительство этих сооружений было продиктовано четким социальным запросом, а бывшие и нынешние эксплуатационные проблемы — следствие точного исполнения этого запроса.

Как и любой науке, социологии архитектуры жизненно необходима собственная методология, алгоритмы применения специальных знаний. Вильковский с этой целью обратился к семантическому дифференциалу, разработанному Чарльзом Осгудом в 1952 году (см. "Матрица Чарльза Осгуда"). Суть — в построении индивидуальных или групповых семантических пространств, координатами в которых служат оценки по нескольким шкалам. Шкалы же выбираются методом факторного анализа, который к исследованиям архитектурных сооружений до Вильковского не применялся.

Вильковский предложил опросный лист с 97 шкалами: хороший — плохой, чистый — грязный, ценный — бесполезный (никчемный), большой — маленький, сильный — слабый, тяжелый — легкий, активный — пассивный, быстрый — медленный, горячий — холодный и пр. Опросный лист заполняли испытуемые, которым демонстрировались фотографии дома-мастерской архитектора Константина Мельникова, храма Покрова на Нерли, отеля "Красные холмы" и типовой "хрущевки".

Полученные результаты впечатляют — в первую очередь объемом: колоссальный массив статистических данных, с которым, правда, не совсем ясно, что делать. Есть очевидные выводы: исследование подтвердило, что наиболее значимы для архитектурных сооружений те самые важные факторы, что входят в базис Осгуда; а наиболее четко это прослеживается в восприятии респондентами храма Покрова на Нерли.

Но алгоритм применения полученных гигантских данных Вильковский еще разрабатывает.

Идея Вильковского схожа с представлениями философов о природе вещи, только вещь в социологии архитектуры очень громоздка. Для нее дом — это как минимум коммуникация поколений. Дом диктует своему жильцу, его предкам и потомкам, что здесь надо по лестнице идти, а здесь дверь открывать, то есть — образ жизни.

Но любая вещь, не только дом — предмет обихода, музейный экспонат или артефакт — обладает подобными свойствами: она также регламентирует поведение человека.

С помощью книги Виктора Папанека "Дизайн для реального мира" можно предположить, к чему стремится социология архитектуры. Создавая стул для массового производства, пишет Папанек, дизайнер должен помнить, что даже малейшая неточность в его устройстве приведет к большим социальным проблемам.

Социология архитектуры в городском строительстве, надо полагать, хотела бы играть роль совести архитектора и проводить предварительный анализ всякого строительного проекта с точки зрения его социальных последствий.