Большинство громких экономических и коррупционных дел последнего времени было возбуждено на основе оперативных разработок сотрудников главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России (ГУЭБиП). Перед этим в самом ведомстве была проведена масштабная зачистка. О том, как реформировалось и теперь работает управление, начальнику отдела преступности "Ъ" МАКСИМУ ВАРЫВДИНУ рассказал руководитель ГУЭБиП ДЕНИС СУГРОБОВ.
"Я отвечаю за каждого сотрудника главка"
— Из ДЭБ, на основе которого было создано ваше управление, ушло около 40% сотрудников. Увольнения были связаны с коррупционными моментами?
— Главное управление собственной безопасности МВД и ФСБ России проводили жесткие проверки как рядовых сотрудников, так и руководителей бывшего ДЭБ. В аттестационные комиссии из ФСБ передавалась информация на тех сотрудников, которых они не рекомендуют с учетом наличия в отношении их компрматериалов. По результатам проверок многие получили отрицательные рекомендации, и поэтому были приняты решения о нецелесообразности их назначения на должности для дальнейшего прохождения службы. Это первое. С другой стороны, аттестационная комиссия, рассматривая материалы по назначению того или иного сотрудника на вакантную должность, оценивала результаты его деятельности за предыдущие годы как по агентурной оперативной работе, так и по выявлению и раскрытию преступлений, участию в работе следственных оперативных групп, влиянию на работу территориальных подразделений. Исходя из этого уже в дальнейшем принималось решение о назначении на равнозначную должность, на вышестоящую либо о назначении на должность с понижением, то есть с меньшим объемом работы. В результате по тем или иным обстоятельствам у нас было заменено 70% руководителей. Сейчас в главке 645 сотрудников, а в ДЭБ работали 1040 человек.
— Многие новые руководители главка — люди из регионов. Чтобы элементарно обустроиться в Москве, им понадобятся серьезные деньги. Не приведет ли это к возникновению коррупционных моментов?
— Возможно, такая практика назначения на должности людей из регионов вполне оправданна. Вновь назначенные руководители понимают поставленные задачи, грамотно организуют оперативно-служебную деятельность в подразделениях. Многие из них энергично работают, чего не скажешь о некоторых сотрудниках, которые чувствуют себя в столице великолепно, вовремя приходят на работу, но при этом никаких результатов не дают.
Что касается бытовых условий, то при принятии решения о назначении руководителя из субъекта сюда, в центральный аппарат, этот вопрос с самого начала прорабатывается с департаментом тыла МВД. Практически всем руководителям выделено служебное жилье или оплачиваются снимаемые ими квартиры. Половина из них уже перевезли сюда семьи. Словом, есть механизмы решения проблем.
— Начальник ГУ МВД по Москве Владимир Колокольцев не раз заявлял о том, что будет увольнять полицейских руководителей за преступления, совершенные их подчиненными. У вас предусмотрена подобная ответственность?
— Каждое утро, сдавая смену, дежурный докладывает мне сводку, в том числе происшествия по личному составу. Если сотрудник экономической безопасности, допустим, попался на взятке, совершил другое правонарушение, мы сразу реагируем. И организуем служебные проверки, в том числе в отношении тех лиц, которые являлись поручителями при назначении на должность сотрудника, привлеченного к уголовной ответственности. За сотрудника должны лично поручиться как минимум один руководитель и два сотрудника конкретного оперативного подразделения, в котором он служит.
— Как оформляется поручение?
— На специально разработанном бланке, который подписывают все заинтересованные стороны. И если, допустим, оперативник Иванов влетает, отвечать придется не только ему, но и поручителям. Когда в ходе служебной проверки выясняется, что за тем же Ивановым не было надлежащего контроля со стороны его непосредственного начальника, на него накладывается взыскание. Если речь идет о грубых нарушениях, поручившемуся руководителю может быть объявлено неполное служебное соответствие. А в субъектах по линии наших подразделений уже принимались решения об увольнении поручителей со службы.
— Вы сами поручались?
— Практически за половину руководителей управлений и несу персональную ответственность за них.
— Готовы, если что, ответить?
— Я отвечаю не только за тех, за кого поручился, но и за каждого сотрудника главка. Даже если к уголовной ответственности будет привлечен рядовой оперативник, который проработал у нас пару месяцев, это автоматически отразится и на мне. И это будет правильно.
Сейчас очень серьезное внимание уделяется антикоррупционной работе в подразделениях полиции, в том числе центрального аппарата МВД, как со стороны руководства самого министерства, так и правительства страны. Раньше, когда у нас привлекали сотрудников, фактически никакой реакции не было. А ведь это были не единичные случаи!
"По инфарктным телефонам мы сами докладываем куда нужно"
— Что является критерием оценки работы ваших сотрудников?
— Мы полностью ушли от так называемой палочной системы оценки и работаем на выявление и раскрытие значимых преступлений, которые носят системный характер. Оценка работы — это возбуждение громких уголовных дел по нашим материалам, результаты, о которых докладывают высшему руководству страны. Ну и конечно, раскрытия, которые существенно влияют на формирование общественного мнения. И несмотря на то что в прошлом году шло формирование главка, мы не потеряли наступательность, наши сотрудники давали результаты, что называется, с колес.
— Насколько оптимальна нынешняя структура управления?
— Мы полностью убрали направления, дублирующие работу территориальных подразделений. И постарались оптимизировать нашу деятельность, сосредоточившись на главном. Например, в управлении по противодействию коррупционным проявлениям самый серьезный и самый большой по штатной численности отдел — по борьбе с коррупцией в федеральных органах исполнительной власти. Что касается других подразделений, то мы, например, значительно усилили управление по обеспечению экономической безопасности бюджетной сферы. Здесь, акцент сделан на выявлении преступлений в крупном и особо крупном размере.
В нашем главке появился и совершенно новый отдел — по реализации контрольных поручений президента РФ, правительства, оперативного сопровождения мероприятий, проводимых совместно со Счетной палатой и контрольным управлением президента. Ну и всех тех поручений, которые исходят от руководства.
— А как это работает?
— Поручение президента поступает в контрольное управление, которое формирует рабочую группу и приступает к выполнению. Плюс к этому автоматически во исполнение поручения президента к нам направляются письма о том, чтобы мы отработали ту или иную тематику. У нас были поручения по высокотехнологичному медицинскому оборудованию, по жилищно-коммунальному хозяйству, по различным социальным сферам — есть хорошие результаты, реализации. В основном всегда эта вся информация (по поручениям.— "Ъ") подтверждается, там, наверное, 99% соответствует действительности.
— Как далеко вы можете зайти в своих антикоррупционных разработках?
— Мы работаем по любой оперативной информации, невзирая на звания и должности. Такого, чтобы мое руководство либо ответственные чиновники правительства или администрации президента нам, образно говоря, били по рукам, нет. Если есть информация, мы ее в соответствующем порядке оформляем и проверяем. Если все идет в цвет и видно, что здесь не оговор, документируем прямые преступные действия фигурантов. Естественно, о происшедшем докладываем руководству МВД. Если речь идет о лицах, которые занимают должности в высших органах исполнительной власти, то докладываем руководству страны, получаем санкции и работаем.
— Санкционировали всю работу?
— Нам по всем случаям дают работать. Мы информируем о том, что задокументированы такие-то факты, планируется реализация.
— Потом, естественно, начинаются звонки по так называемым инфарктным телефонам?
— По инфарктным телефонам мы сами докладываем куда нужно, и нам никаких препятствий не чинят. К тому же, если есть дальнейшие серьезные поступательные разработки, перспективы привлечения к уголовной ответственности еще более вышестоящих должностных лиц, информация о реализации редко куда-то уходит.
"С безналом проще работать, чем с живыми деньгами или "куклами""
— На координационном совещании по вопросам борьбы с коррупцией, состоявшемся в декабре прошлого года, генпрокурор Юрий Чайка и его первый зам Александр Буксман раскритиковали работу следственных и оперативных органов.
— Я участвовал в этом совещании и могу сказать, что до 90% всех преступлений коррупционной направленности выявляется именно сотрудниками подразделений экономической безопасности. И наш главк в условиях серьезных оргштатных мероприятий, фактического реформирования, когда сотрудники не знали, останутся они или уйдут, работал не для галочки. Были серьезные разработки, которые потом вылились в громкие уголовные дела. А проблем, как известно, не бывает только у тех, кто ничего не делает.
— Как отразились на работе вашего главка последние изменения, внесенные в Уголовный кодекс, которые привели к либерализации многих составов по экономическим делам?
— С учетом либерализации мы сталкиваемся с определенными проблемами. Например, у нас был ряд серьезных наработок по товарной контрабанде, которую сейчас исключили из УК. Поэтому мы перепрофилируемся, работаем на выявлении уже признаков состава преступления, предусмотренного ст. 194 УК ("Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица"). Стараемся документировать в действиях фигурантов, которых мы разработали по контрабанде, признаки других преступлений.
— С какими законодательными инициативами выступает ваш главк?
— Один из важнейших как для правоохранительных органов, так и для потерпевших законов, в разработке которого участвовало наше подразделение, был подписан президентом Медведевым 6 декабря — о возврате денежных средств, которые были признаны вещественными доказательствами по уголовным делам. Если раньше вещдоки, те же деньги, должны были храниться до момента вступления приговора в силу, то теперь на стадии предварительного расследования следователи могут спокойно по своему решению возвращать их законным владельцам. И это сказывается на нормальном осуществлении финансово-хозяйственной деятельности юридических лиц, а у нас появляется возможность использовать данные средства в работе по другим делам.
— Каким образом?
— К примеру, у вас вымогают миллион долларов и вы обращаетесь в МВД. Если у вас есть деньги, то их оформляют соответствующим образом и используют как предмет взятки. А если денег нет, то мы уже сами обращаемся в финансово-экономический департамент МВД и просим выделить сумму для проведения оперативного эксперимента. А в ФЭД таких денег нет, тогда берем сколько есть, а остальное заменяем "куклой" или просим потерпевшего договориться о взятке по безналу. У нас есть механизм документирования: заводим платеж через банк, показываем его, а потом отзываем. Это даже проще, чем работать с живыми деньгами или "куклами".
Проблемой же, на наш взгляд, сейчас остается вопрос защиты свидетелей. Например, руководителей коммерческих структур, которые участвуют в оперативных экспериментах по коррупционным делам. Некоторые после этого испытывают серьезное давление со стороны чиновников из тех же структур, которые они помогли разоблачить. Мы пресекаем такую возможную травлю, в том числе экономическую, готовим программы и стараемся еще на стадии оперативного замысла, перед реализацией, все эти вопросы прорабатывать. Но одних только усилий со стороны нашего главка недостаточно. И если дальше также активно будет вестись борьба с коррупцией, то государству просто необходимо более детально проработать и принять программы для защиты свидетелей и заявителей.
— Ваш главк сейчас активно работает по так называемому делу Банка Москвы. Как думаете, удастся вернуть выведенные из банка бывшим руководством средства?
— Чтобы таких масштабных хищений и выводов капитала не было, должны вовремя приниматься меры реагирования со стороны банковского надзора. Сейчас мы совместно с Росфинмониторингом и другими ведомствами исправляем все, что было разрушено, пытаемся вернуть активы, а с другой стороны, работаем на сохранении деятельности тех нормальных предприятий, в которые были инвестированы выведенные средства. Результаты есть, но объективно говоря, даже за три-четыре года хорошей работы можно будет вернуть процентов 60 похищенных денег. Остальное — не возврат.