Честное вымя

Из Москвы иногда кажется, что бизнес — это только корпорации, интернет-стартапы, салоны красоты и отток капитала. Но ведь есть люди, которые зарабатывают на простом продукте, и это даже не нефть, а молоко. Как им это удается, корреспондент "Денег" увидел в Тульской области.

ИВАН ЖДАКАЕВ

20.00. Подъезжаем с фотографом на машине к селу Кулешово. Тульская область, триста верст от Москвы. Это только в "Википедии" написано, что "с районным центром село связано асфальтированной дорогой, обеспечивающей подъезд в любое время года". Ровная дорога обрывается за три километра до деревни. Дальше — по ухабам. Когда молочное хозяйство "Фаворит" вышло в передовые, власти хотели достроить дорогу, но начались лесные пожары, стало не до того.

Встреча с Дмитрием Гребенкиным, который управляет молочным хозяйством в "Фаворите", назначена на завтрашнее утро. Звоню. Оказывается, он на ферме. Форс-мажор: прорвало вакуумный насос, в разгар дойки остановился молокопровод.

20.20. Мимо указателя "Фаворит" с изображением упитанного теленка поворачиваем к коровнику. Коровник достался "Фавориту" от давно разорившегося колхоза. Прямо в коровнике — кабинет 28-летнего Дмитрия Гребенкина. Два письменных стола, офисный компьютер. Электрочайник да обогреватель на полу, покрытом линолеумом.

Дмитрий моет огромные кружки, наливает нам свежего молока. Обсуждаем, что вкуснее — парное молоко или охлажденное. Приходим к выводу, что охлажденное. "В молоке в любом случае есть бактерии. Если его охладить немедленно после дойки, они не будут развиваться",— Дмитрий переходит от вкусовых качеств продукта к профессиональным заботам.

Вакуумный насос наконец починили, и дойка продолжается. Я хожу за Гребенкиным по коровнику и немного удивляюсь. Им удается делать качественное молоко и получать прибыль, но что тут можно назвать передовым?

Сверху капает. "Я крышу разобрал, чтобы воздух был.— Гребенкин показывает рукой наверх, откуда капало.— Производство молока сопряжено с выделением аммиака. Нужно проветривать. Без чистого воздуха коровы не будут давать много молока. Двери раскрою, когда дойка закончится, чтобы доярки не замерзли".

Человек со шваброй сгоняет свежий навоз из-под коров в канаву, которая тянется вдоль стойл. Это тоже форс-мажор. Обычно возле коров сыплют свежие опилки. Но ближайшая лесопилка "Русский лес" уже две недели не работает. "Ищем, где еще купить опилок",— говорит Дмитрий.

21.30. Гребенкин показывает на коровье вымя: чтобы оно было чистым, доярка должна не только протереть его сначала влажной тряпкой, а затем одноразовой салфеткой, нужно еще опалить на вымени волоски.

— Корове не больно? — спрашиваю.

— Нет, это как волосы на руке обжечь зажигалкой.

Из тяжелого пахучего тумана в конце коровника выныривает мужчина в сапогах и красной куртке. Знакомимся. Александр Воронов, владелец "Фаворита". Миллионер.

Воронов рассказывает, что другие фермеры вкладывают много денег, строят красивые офисы для своих ферм, а работы настоящей нет. Надо сначала дело поставить, а чтобы красиво было, это можно потом. Тянется в карман за сигаретой. "Александр Николаевич, выйдите, пожалуйста, я ж не могу вам синий день поставить",— останавливает его Гребенкин. Что еще за "синий день"? Потом выяснится, что это термин из области управления персоналом коровника.

23.00. Поговорили уже почти обо всем: о местном губернаторе, о том, что в село будут тянуть газ — здесь единственное передовое хозяйство в области. О том, что еще пять лет назад нормальный дом в Кулешово можно было купить за 50 тыс. руб., а теперь местные видят, что тут фирма работает, и даже за развалюху требуют в десять раз больше.

У Воронова еще в начале 90-х был бизнес — корейские машины в Россию возил. Шесть лет назад решил заняться молоком и говядиной. Скупил уже 5,5 тыс. га, собирается выращивать на них кормовые культуры. Прощаемся — завтра на утреннюю дойку, а она в шесть утра. Гребенкин подвозит нас до поворота. Мы с фотографом остаемся ночевать в деревне. Гребенкин уезжает в Суворов, где снимает с семьей квартиру.

Следующее утро, 6.00. Темно, идем на утреннюю дойку. Вскоре мужик, приехавший на одиннадцатой Lada, наполняет прицепленную к ней бочку, раскрашенную "под буренку". Водитель из Суворова, здесь берет молоко на реализацию (бочка тоже принадлежит "Фавориту"). Продается хорошо: суворовцы распробовали. С литра проданного молока продавец получает 3 руб. В бочке 450 л, то есть в день можно заработать около 1,5 тыс. руб.— неплохо для уездного города.

7.15. Гребенкин сидит за компьютером. В таблице Excel по вертикали — сотрудники, по горизонтали — числа месяца. Ага, вот что такое "синий день". В этом файле не только учет рабочих смен, но и система штрафов. "Желтые дни" — это когда сотрудник вышел на работу нетрезвым, штраф — 1 тыс. руб. "Синие" — если закурил в коровнике, штраф — 500 руб. В любом случае получается, что ни за "синий", ни за "желтый день" денег не получишь, штраф все сожрет: зарплата на ферме — 10-15 тыс. руб.

"Вот январь почти без "желтых дней" прошел,— с гордостью демонстрирует Гребенкин (в таблице на 15 сотрудников желтеют всего три графы).— В Новый год не пили".

Главная проблема с доярками не в "желтых днях", а в их консерватизме. Они привыкли, что в коровнике должно быть тепло — в советское время к этому стремились. Еще считалось, что корову можно ударить, чтобы слушалась. А вымя перед дойкой принято было немного размять руками. "Всю жизнь так доили, и нормально",— примерно так отвечали 22-летнему Дмитрию, когда он только начинал на ферме и выстужал коровник, запрещал наказывать животных и разминать вымя.

7.30. Фотограф снимает телят на улице. Это, кстати, тоже нововведение молодого управляющего. Телята все время на улице, даже в тридцатиградусные морозы. "Чистый воздух, холодная температура — и никаких болезней. Это профилактика. И коровы у меня без антибиотиков",— гордится Дмитрий, ведь и молоко без антибиотиков.

Он вспоминает, как работал у голландца на подмосковной коровьей ферме — первое место работы после ветеринарной академии в Витебске. Голландский специалист российской пищи боялся и ел только курицу, потому что все остальное у нас выращивают на антибиотиках. Потом разочаровался и в курице. "Он каждый октябрь дома болел — так у него иммунитет обновлялся,— поясняет Гребенкин.— А тут не заболел и очень по этому поводу расстроился. Грешил на антибиотики в продуктах".

Еще Гребенкин работал на ферме у американца, у него тоже много чему научился. На самом деле, конечно, все началось раньше. В 1991 году семья Димы сбежала из Грозного. В Смоленской области беженцам выделили дом. Мать работала учительницей. Чтобы кормиться, завели корову. В итоге судьба и привела в ветакадемию.

Когда Гребенкин работал у американца, начинающий скотопромышленник Воронин объезжал хозяйства, имеющие передовой зарубежный опыт. Переманил Диму к себе. Правда, тогда и коровы были совсем другие. Воронин скупил по округе всех оставшихся от колхозов коров — вышло стадо на 176 голов. Доились из них 53. "Корова, которая давала 14 л, была звездой,— вспоминает Дмитрий.— Средний показатель по стаду вначале был 1,73 л на голову, максимум, чего удалось добиваться,— 6,6 л".

Гребенкин неохотно вспоминает, что после двух лет работы он ушел: "Молодой был, нервов не хватило". На второй заход пошел год назад, когда Воронин уже закупил породистых коров (около 120 тыс. руб. за голову). Сначала Гребенкин убедил начальника сменить корм: на "Фаворите" применяли барду, дробину, зерно, выращенное на местных полях. После того как перешли на комбикорм, удои повысились, сейчас — более 16 л на голову.

8.00. Кидаем через окошко на улицу трубку от танка. Надо залить молоком трехтонную автоцистерну, приехавшую с молокозавода. Это основной покупатель "Фаворита". Включаем насос. Молоко перекачивается минут десять. Водитель цистерны уверяет, что на молокозаводе "Фаворит" знают и ценят, хотя он дает всего три тонны в день, а завод перерабатывает больше 100.

По моей просьбе Гребенкин подсчитывает показатели. За литр молока, проданного в Суворове, "Фаворит" получает 25 руб. За то, что ушло на молокозавод,— около 17 руб. За январь всего молока сдали на 1,6 млн руб. На корма животным потребовалось 600 тыс. руб. Молочное стадо в 200 дойных коров кормит весь "Фаворит", а в нем более 2 тыс. голов, главным образом мясных пород. Еще 350 тыс. руб.— зарплата работников молочного отделения. Плюс затраты на электричество, воду. В общем, месячная прибыль составляет около полумиллиона. Рентабельность начинается, когда с головы получаешь 15 л молока.

8.30. Дмитрий сам промывает все трубы, которые соприкасались с молоком. Вообще-то есть помощник, но он заболел. Бывают системы, которые могут автоматически мыть и трубы, но пока такую не купили. Дмитрий, кстати, сам монтировал молокопровод, сэкономил для хозяйства на этом около 700 тыс. руб. Сейчас он набирает в большой бак воды, разбавляет в ней щелочь. Отворяет задвижки, и насос гоняет раствор по трубкам. Обязательное условие — чтобы вода была теплее 40 градусов, а чистка длилась около часа. Иначе на стенках трубок останутся жир и белок, а это потеря в качестве молока. Наконец Гребенкин сливает воду из труб и шваброй загоняет ее в сливное отверстие.

11.00. Возвращаемся к компьютеру. Среди основных показателей качества молока — содержание белка, жира, бактериальная осемененность. Содержание бактерий в молоке можно снижать, если заботиться о чистоте вымени, о том, чтобы молоко не соприкасалось с воздухом. При анализе — данные поступают из заводской лаборатории — видно, была ли корова больна, применялись ли антибиотики.

Главная проблема Гребенкина: его молоко все любят, но по высшему сорту не принимают. Изо дня в день он берет молоко на анализы. В соседней таблице — анализы его же молока, пришедшие с молокозавода, они похуже. "А когда я звоню, спрашиваю, пытаюсь разобраться, на следующий день мне еще больше снижают сорт и, соответственно, недоплачивают". По высшему сорту литр молока стоил бы 19 руб. Гребенкин подсчитывает, что в месяц теряет на этом около 175 тыс. руб.

Миллионер Воронин купил соседнее хозяйство — "Маяк", и Гребенкин уже начинает там работать. Молоко в "Маяке" уже неплохое, но коровам по-прежнему дают антибиотики, не следят за здоровьем вымени. "И этому молоку дают такой же сорт, как и здешнему!" — возмущается Гребенкин.

Для Воронина работа с молокозаводом — вопрос бизнеса. Пока нет своего сбыта, лучше уж такой. Гребенкин кипятится: у него главное — качество.

12.00. Из Суворова приехал Александр Воронин (с понедельника по среду он работает в Москве, с четверга по субботу — здесь). Перебираемся в его офис. Расспрашиваю о бизнесе. Воронин оценивает "Фаворит" в 500 млн руб. Около 200 млн вложил сам. Еще 150 млн — кредиты. Еще около 50 млн — государственные субсидии на развитие животноводства, правда, не молочного, а мясного. Молочное направление самое развитое, но не самое крупное. Скота мясных пород — 1800 голов. Скот из Австралии, герефорды например, с доставкой стоили по $2,5 тыс. за голову.

Для ухода за этим стадом нет пока грамотного управляющего. Задачи такие: каждая корова должна давать в год по теленку. Каждый бычок должен набирать за год вес до 600 кг. Пока что получается только 400 кг. Выходить на сбыт мяса с таким показателем рано. В молочном стаде Гребенкин необходимые задачи уже выполнил, осталось тиражировать этот опыт. Следующая задача — вывести соседний "Маяк" на показатели кулешовского хозяйство — четыре тонны молока в день. И чтоб без антибиотиков.

Тогда можно открывать свою переработку. В Москве тренд — живое молоко, в "Азбуке вкуса" поставили "молокоматы". Гребенкин делает молоко не хуже. Правда, выходить в торговые сети с их разбойничьими бонусами Воронин не хочет. "Может, в Москву хотя бы с бочками ездить? — говорит Гребенкин.— Обидно молоко отдавать по 17 руб. за литр".

"Думал я об этом,— отмахивается Воронин.— Встану я с бочкой, любой мент сможет подойти. Или префектура. Конечно, можно решить, но надо тогда и "решалу" посылать. Бизнес так не делают". Воронин ведет переговоры с итальянцами о линиях по розливу, которые позволят довозить свежее молоко до Москвы. План такой: работать с маленькими несетевыми магазинами ("пять километров по Ленинскому"), раздавать по десятку пакетов. Деньги брать за проданные. И потихоньку наращивать объемы. Только чтобы производитель мог диктовать цену: отдавать в магазин по 30 руб., пусть продают по 50.

По столичным меркам — не так уж много за натуральное молоко от коровы с чистым выменем.