Скандалы сопровождали его всю жизнь. Он купался в них, создавал и провоцировал, наслаждался ими. Все, что бы он ни делал, вызывало если не ураганы, то хотя бы легкие бури, которые приносили ему миллионы долларов и мировую славу. Он сделал скандал образом жизни и доказал, что этот образ жизни гораздо успешнее всех других.
Скандал в благородном семействе
Когда люди только начинали ходить в кино, году этак в 1915, в маленьком городке Кенеше (штат Висконсин), недалеко от Чикаго, в семье обычных американских интеллигентов родился мальчик.
Вряд ли молодая мама предвидела судьбу сына, когда развлекала его в двухлетнем возрасте чтением Шекспира. Первая книга, обладателем которой он стал в три года, была — "Сон в летнюю ночь". К пяти годам в его личной библиотеке было полное собрание сочинений, в семь — он знал половину текстов наизусть.
Так возникли первые скандалы (пока еще местного значения) — Шекспир требовал воплощения — Орсон кулаками вынуждал сверстников принимать участие в своих постановках.
В 12 лет он устроил сцену в школе, подвергнув резкой критике систему преподавания литературы: "Здесь изучают не Шекспира, а примечания к Шекспиру!"
Этот скандал закончился постановкой в школьном театре "Ричарда III" (со скандалистом в главной роли) и "Юлия Цезаря", в котором он играл уже и Кассия, и Марка Антония одновременно.
Юный шекспиролюб закончил свой период отрочества скандалом семейным — в 16 лет он сбежал из дома в Европу, прихватив с собой Библию, своего Шекспира и небольшую сумму денег, на которую можно было добраться только до Чикаго. Осталось неизвестным, как именно разыскивала его американская полиция и чем, собственно, он промышлял, собирая деньги на свое первое европейское турне. Доподлинно известно лишь одно: до Европы он-таки добрался.
Надо отдать должное этому мальчику: во всей его последующей жизни были скандалы удачные и не очень, замечаемые широкой общественностью или игнорируемые ею — но до скандалов "местного значения" он больше никогда не опускался.
Скандал в Нью-Йорке
Перебравшись на европейский континент, Уэллс почему-то оказался в Ирландии (поближе к шекспировским местам все-таки), где ему пришлось немножко побродяжничать. Водрузившись на тележку, запряженную ослом, он быстренько оглядел страну, убедился, что это не Америка, и в один прекрасный день на том же осле подъехал к подъезду Gate Studio Theatre в Дублине.
Американец произвел сильное впечатление на руководителей труппы Хилтона Эдвардса и Майкла Мак Леймора (через двадцать лет они сыграют главные роли в его главном фильме) своим гигантским ростом, невероятным темпераментом и почти болезненной склонностью к характерным ролям.
Через несколько дней он уже блистал в роли шестидесятилетнего герцога в "Еврее Зюссе". За что немедленно получил роль тени отца Гамлета.
Протусовавшись в Дублине один театральный сезон и поняв, что славы здесь не добьешься, он (правда, уже без осла) направился в Марокко, а потом в Испанию. В Испании пришлось задержаться несколько дольше, так как в поисках все той же славы он подвизался на поприще корриды. Водрузив свое грузное туловище на хребет дохлой лошаденки, он пытался сойти за профессионала под псевдонимом "Эль Американо". Публика визжала.
Поскольку устраивать скандалы с быками было достаточно опасно, он... вернулся в Америку. Но не как блудный сын к отчему порогу, а как все тот же бомж. Он нанялся в бродячую труппу известной американской актрисы Кэтрин Корнел. Здесь он переиграл с успехом кучу ролей — от Свенгали, Меркуцио и Тибальда до короля Клавдия.
Бродячая жизнь приносила сносные доходы, карьера шла вверх, правда, было одно маленькое "но"... Уже "поджимал" возраст. Ему было целых 19, а славы — настоящей славы — все еще не было. Фортуна пришла в лице обыкновенного американского режиссера и продюсера Джона Хаусмана. То есть не то чтобы совсем в его лице, а в лице его денег. В 1934 году на деньги Хаусмана они основали Federal Theatre в Нью-Йорке. И тут Уэллс понял, что пора устраивать скандал.
Ничуть не смущаясь, он объявил премьеру своего "Макбета" (кого же еще?) в негритянском гетто — Гарлеме. Все роли исполняли актеры-негры, действие трагедии было перенесено опытным шекспироведом на Таити в эпоху царствования короля Анри Кристофа.
Публика с ужасом взирала на знаменитых макбетовских колдуний — настоящих жриц культа "вуду", вывезенных на деньги Хаусмана из Африки. На сцене воспроизводились подлинные ритуальные акты закалывания овец для заклинания демонов.
Спектакль стал скандалом и сенсацией. Критика и зрители пережевывали "находки" молодого режиссера. Следующий скандал, которого Уэллс предпочел бы, наверное, все-таки избежать, последовал незамедлительно. Именно из-за жриц культа "вуду" и вышла неприятность. То есть не из-за них самих, а из-за их овец, которых с четкой периодичностью закалывали на сцене. Так как театр носил имя "федерального", часть расходов на постановку выплачивалась одноименными, то есть федеральными властями. Счета на овец должны были быть оплачены в Вашингтоне. Можно себе представить, как именно чиновники прокомментировали свой отказ субсидировать причуды постановщика.
Театр был немедленно закрыт. Но скандал удался на славу. О молодом режиссере заговорили пока еще только в театральных кругах.
Уэллсу пришлось искать себе новое поприще и зарабатывать деньги. Он пристроился на радио, где в скором времени уже получал по две тысячи долларов в неделю (по тем временам 8 тысяч долларов считались целым состоянием). Он выступал на радио и писал детективы, причем сериями. Однажды написав и инсценировав для радио детектив "Тень" (с самим собой в главной роли, разумеется), он заработал немного популярности и значительно больше денег. Эти 10 тысяч долларов он вложил в новое театральное предприятие Mercury Theatre. Первым спектаклем стал, само собой, "Юлий Цезарь".
Нужно ли говорить, что очередной скандал был готов? Актеры играли в современных костюмах, а Цезарь был загримирован под Муссолини и фигурировал в черной рубахе, зато Брут (исполнитель — Орсон Уэллс) трактовался как "прогрессивный интеллектуал". Актеры катались по сцене на выдвижных платформах.
Скандал оказался не просто скандалом, а настоящей политической сенсацией. Режиссера прокляли, но театр не закрыли. Он "продержался" целых два сезона и благополучно прикрылся сам по чисто финансовым причинам — денег, которые Уэллс зарабатывал на "приработках", на содержание целого театра не хватало. Пора было думать о новых сенсациях.
Скандал в Америке
30 октября 1938 года ровно в 20.00 Орсон Уэллс вошел в одну из нью-йоркских радиостудий, вытер платком потный лоб, глотнул воды и поднял вверх правую руку. Взмах руки был сигналом, по которому зазвучали первые такты Первого концерта для фортепьяно с оркестром Чайковского. Началась очередная радиопередача.
Еще через несколько минут миллионы радиослушателей были потрясены переданным заявлением Министерства иностранных дел о вторжении каких-то неизвестных сил на территорию Соединенных Штатов. Из заявления было совершенно непонятно, кто именно пытается уничтожить страну — марсиане, немцы или все-таки японцы. По радио лишь чередовались военные сводки, бюллетени о смертоносных лучах, истребляющих все живое. Поступала информация о начавшихся боях. Министерство обороны заявляло, что к месту высадки врагов двинута армия.
К середине передачи половину страны охватил смертельный ужас. В Нью-Джерси была мобилизована национальная гвардия и пожарные бригады. В больницы стали поступать первые жертвы нервного шока. Священники сбились с ног от неимоверного количества желающих исповедаться. Были случаи самоубийств. В южных штатах жители коллективно молились под открытым небом.
Виновник всего этого кошмара — все тот же Орсон Уэллс — ничего не подозревая об этой панике, продолжал радиоинсценировку романа своего однофамильца Герберта Уэллса "Война миров". Автор, режиссер, директор и главный исполнитель уехал из радиостудии поздно ночью на какую-то очередную репетицию очередной пьесы. И только когда на рассвете он вышел на улицу и увидел бегущие на крыше электрические буквы "Орсон Уэллс сеет панику по всей стране", он понял, что наконец-то стал знаменитым.
Этот скандал дал Уэллсу все — с этого момента что бы он ни делал, все само собой превращалось в скандалы, деньги, славу.
Полтора месяца Америка очухивалась от этого "театра у микрофона". Власти возвращали бежавших в горы людей. Месяцами оправлялись в больницах люди. Врачи и социологи исследовали причинно-следственные связи. Газеты на все голоса обсуждали инцидент, называя его "великим блефом Уэллса".
Надо ли говорить, что вслед за таким скандалом приглашение в Голливуд последовало незамедлительно.
Скандал в Голливуде
Конечно, когда Уэллс перебрался на Западное побережье, он еще не знал, что его слава создателя "Гражданина Кейна" перейдет все мыслимые границы, что шесть лет, проведенные им в "кинораю", будут кратким мигом его величия и небывалого падения. Но он точно знал, что его буйная, скандальная натура нашла для себя не менее буйное и скандальное пристанище. Ему было 23 года — и всего какая-то пара лет отделяла его от "Оскара".
Контракт с фирмой RKO сам по себе вызвал скандал в Голливуде. Президент RKO Джордж Шеффер — крестный отец кинематографической деятельности Уэллса — подписал с ним неслыханный по тем временам контракт. Орсон должен был снимать один фильм в год как режиссер, продюсер и актер, но самое главное — фирма не имела права контролировать его работу во время съемок и даже просматривать материал. Короче — это был полный карт-бланш, чего не удавалось достичь даже режиссерам, проработавшим здесь десятки лет. Само собой, появление Уэллса вызвало чувство благородного негодования и профессиональной ненависти.
В один прекрасный день вместе все с тем же Джоном Хаусманом он заперся на тринадцать недель в маленьком горном отеле. Именно там (с помощью профессионального драматурга Манкевича) родился сценарий "Гражданина Кейна". О скандале, кажется, никто не помышлял. Кроме самого Уэллса. Иначе чем объяснить атмосферу полной секретности, которой была окружена вся постановка. Сюжет никому не был известен. Сценарий существовал в единственном экземпляре, с которым режиссер никогда не расставался, а ночью прятал под подушку. Актеры понятия не имели о своих ролях (этот метод работы с артистами Уэллс сохранил на всю оставшуюся жизнь). Реплики объявлялись режиссером только на съемочной площадке. С этой самой съемочной площадки были выгнаны разъяренным Уэллсом агенты дирекции фирмы, посланные "на разведку".
Согласитесь, нет более действенного способа подготовить скандал, чем окружить его завесой тайны. Слухи стали просачиваться незамедлительно. Каким-то боком стало известно, что несколько месяцев назад новоиспеченный режиссер перерыл все архивы в поисках материалов об Уильяме Рэндольфе Херсте и мистере Брулятуре, владельце фирмы Kodak. Как выяснилось позже — когда скандал разразился во всю мощь — в биографиях обоих бизнесменов было много общего.
Как только до самого Херста дошли слухи, что его жизнь стала предметом кинематографического исследования, он не замедлил принять меры, угрожая мобилизовать всю свою прессу для запрещения фильма. Скандал, таким образом, состоялся еще до окончания съемок. Когда же этот уэллсовский шедевр был закончен — грянула настоящая буря.
Суды шли один за другим — у адвокатов Херста не оказалось никаких доказательств. Накануне выхода фильма Уэллс приобрел репутацию человека, "поставившего на колени самого Херста".
Премьера состоялась в апреле 1941 года.
Фильм был принят восторженно и тут же признан важнейшей вехой в истории американского кино. К этому моменту никто уже не помнил, что автор был всего-навсего двадцатипятилетним кинодебютантом.
Сегодня этот уэллсовский "дебют" изучается как классика во всех киношколах и синематеках Старого и Нового света.
Получив все, что только можно от очередного скандала, Орсон Уэллс уехал снимать следующий фильм в Бразилию. Когда он истратил на "импровизацию на просторах Бразилии" четыре миллиона долларов — терпению руководства фирмы пришел конец. Контракт с ним был расторгнут.
На этот раз скандал оказался не только неожиданным для Уэллса, он (первый раз в жизни!) не сыграл ему на руку. Пришлось вернуться в Голливуд и стать самым высокооплачиваемым актером и самым обычным миллионером.
Скандал в Санта-Монике
Роман с суперзвездой Голливуда Ритой Хейворт начался именно в Бразилии. Через год Уэллс женился.
Рита бросила все съемки, чтобы посвятить себя мужу. На самом деле она посвятила себя новой роли под названием "жена Орсона Уэллса".
Уэллс сам был великим актером, может быть, именно поэтому ему не понравилось ее трактовка этой роли. Он не стал искать новую актрису на эту должность — он всего-навсего превратил эту роль из главной в эпизодическую, спровоцировав очередной голливудский скандальчик.
Рита громогласно объявила через прессу, что он — плохой муж и отец. Основанием послужило его отсутствие в Санта-Монике в момент рождения их дочери Ребекки.
Уэллс ответил большим интервью, в котором сообщал, что у его жены слишком много друзей и любовников.
Она оповестила широкую голливудскую общественность о его романе с еще одной кинозвездой — Клодеттой Кольбер.
Он откликнулся сообщениями о ее алкоголизме.
Поскольку с точки зрения киномагнатов этот скандал мог повредить многим коммерческим проектам, все дружно бросились спасать "золотую пару". Уэллсу в очередной раз выделили сумасшедшую смету для съемок очередного фильма с Ритой Хейворт в главной роли. Он "выдал на гора" боевик "Дама из Шанхая", который послужил поводом не только для его развода, но и для нового скандала.
Для изгнания из Голливуда, в принципе, достаточно в тот момент было бы и одного развода (разводы тогда прощали только юным красавицам). Но шумный коммерческий провал фильма сделал это изгнание окончательным. Забегая вперед, следует сказать, что это было последнее "изгнание" из Голливуда режиссера такого уровня (если не считать случаев по политическим мотивам). Киномагнаты навсегда запомнили, что нельзя резать курицу, несущую "золотые пальмовые ветви". Поэтому впоследствии называя Антониони и Бертолуччи "этими наглыми итальянцами", они делали все, чтобы заполучить их под свою сень, а заполучив, соглашались на любые условия. Этому их научил Орсон Уэллс.
Развод и скандал лишили Уэллса всего: денег, работы, семьи, даже самой возможности устраивать скандалы.
Что же сделал этот изгой перед тем, как покинуть Калифорнию? Он не запил, не застрелился и даже не отчаялся. Он, видите ли, решил осуществить мечту всей своей жизни. Конечно, он не мог не хлопнуть дверью.
Скандала не получилось. Зато получился очередной "Макбет" (кто же еще?), снятый за 21 день почти любительской аппаратурой с безработными актерами и безработным Орсоном Уэллсом в главной роли. Смета фильма составила нищенские 75 тысяч долларов, которые Уэллс "выбил" из владельца маленькой голливудской фирмы Republic. Фильм принес этому владельцу неслыханные доходы. Но самого Уэллса уже не было в Калифорнии. Он бросил Америку. И опять бежал в Европу.
Скандал в Канне
Если бы, прощаясь с Голливудом, ему действительно надо было осуществить "мечту всей жизни", — "Макбета" было бы достаточно. Фильм, разумеется, стал очередным явлением в кинематографе. Сам Уэллс был объявлен критикой и прессой великим трагиком. Творческие амбиции художника могли быть удовлетворены. Однако для самого "возмутителя спокойствия" этого оказалось мало. Действительно: он бросил Голливуду перчатку, а там не только не подняли ее, ее даже не заметили. Надо было принимать меры, позарез был необходим ... скандал.
На этот раз Уэллс все тщательно рассчитал и взвесил. Он припомнил, что до "киношного" периода большой успех имели скандалы, разыгрываемые им в соавторстве с Уильямом Шекспиром. Получалось, что с "Макбетом" Шекспир подвел. Быстро найдя причину, Уэллс решил исправить свою ошибку — и немедленно взялся за дело. Дело затянулось на четыре года.
Причину не то чтобы провала, а просто не слишком шумного успеха "Макбета" режиссер углядел в "бедности" постановки в буквальном смысле. Поэтому он принял решение в пику всем продюсерам мира поставить самого настоящего "дорогого" Шекспира. Такого "дорогого", какого никто не мог себе позволить. Дабы не зависеть от денег американской киноиндустрии, он рискнул снять фильм на свои собственные средства. Презрение к деньгам киноиндустрии было, правда, ни при чем — просто ему никто не дал бы и доллара на его творческие замыслы. Не только в Америке, но и в Европе.
Разумеется, после развода, дележа имущества и полного финансового краха кое-какие копейки в его карманах все-таки остались. Их даже могло хватить не только на безбедную жизнь в Европе, но и на несколько настоящих съемочных дней. Не более. Уэллса это не смутило. И он с головой бросился в эту пропасть. Пропасть называлась "Отелло".
В театральных и кинокругах существует мнение, что история любой сенсационной постановки напоминает битву, которую ведет настоящий художник с обстоятельствами, противостоящими его замыслу. С этой точки зрения, в истории кино вряд ли найдется более "кровавое" сражение, чем то, которое разыграл Уэллс со своим "Отелло".
Лет десять назад весь мир облетели кадры известного интервью Френсиса Ф. Копполы, где он с трагическими интонациями делился теми трудностями, которые ему пришлось преодолевать, снимая знаменитый "Апокалипсис". Ему, видите ли, даже приходилось летать из Азии в Америку, чтобы выбивать (!) то один, то другой миллион долларов на продолжение съемок. Если бы мистер Коппола интересовался в жизни чем-нибудь еще, кроме себя самого и своих фильмов и знал бы, через что пришлось пройти Орсону Уэллсу, он бы постеснялся жаловаться на бедность.
Уэллс, конечно, сам состряпал сценарий своего шедевра, назначил самого себя на должности продюсера и режиссера и поручил самому себе заглавную роль. Необходимость выплаты самых крупных гонораров таким образом отпала сама собой. Он сэкономил на декорациях — весь фильм снят в подлинных интерьерах Рима, Венеции и Марокко.
Съемки начались в Италии, но сейчас же выяснилось, что денег для их продолжения нет. Уэллс отправил по домам половину съемочной группы, другую половину бросил без денег прямо на месте, а сам вылетел в Америку.
Там он быстро сыграл Калиостро в экранизации романа Дюма "Жозеф Бальзамо", получил за это сто тысяч долларов, с которыми немедленно вернулся к своему венецианскому мавру.
Еще 25 тысяч он подзаработал через некоторое время на эпизодических ролях Чингисхана и Цезаря Борджиа.
Следующие 25 тысяч он получил за роль авантюриста Лима, на которую затратил 10 дней.
Продавая себя направо и налево, он все-таки снял дорогостоящий и роскошный фильм на свои собственные деньги.
Скандал в Париже
Именно на очередной период простоя в съемках "Отелло" пришелся еще один скандал, который Уэллс тщательно подготовил и осуществил в Париже.
Он сам написал пьесу "Слышащий да услышит", приготовился к исполнению главной роли и решил напугать Париж так, как десять лет назад напугал Америку.
На сцене маленького парижского театра актеры старательно разыгрывали мелодраму с любовным "треугольником". Пикантность пьесы состояла в том, что женщину ревновал не муж, а любовник, а муж изменял жене с юношей. Постепенно действие как-то странно замедлялось, паузы между репликами становились все продолжительнее. Зрители уже переглядывались.
В этот момент в проходе появлялся человек в противогазе. Актеры переставали играть. А он медленно поднимался на сцену, спокойно снимал противогаз, подходил к рампе и тихим голосом давал объяснения происшедшему. Суть его монолога сводилась к тому, что пока вы тут сидите в театре, третья мировая война уже началась. И даже уже закончилась. Здесь его, конечно, прерывали выкриками из зала, а он, дав зрителям наораться всласть, сообщал, что мир потерпел поражение в этой войне. В заключение он объявлял всех своими пленниками. Если к этому моменту кого-то в зале волновало, какая именно страна победила в этой войне, он удовлетворял это любопытство, сообщая, что это — Монако. Все заканчивалось обещаниями "страшного суда".
Паника в зале была неимоверная. Но парижский театр — это не американское радио. Испугать несколько десятков человек — это не скандал. Слышащие не услышали. Пьеса быстро была снята с репертуара.
Не отчаявшись неудачей, Уэллс прихватил заработанные деньги и вернулся в Мадагор, где его опять ждал "Отелло".
Финансовые трудности, надо признать, несколько помогли Уэллсу по части очередных "находок" как в области кинематографии, так и в мировом шекспироведении. Впоследствии сцена убийства Родриго была признана "новаторским подходом" к классике и на все лады обсуждалась в кинопрессе и даже попала во многие книге о самом Шекспире. Дело было в том, что режиссер перенес убийство в баню, где Кассио и Родриго в полотенцах и простынях, мучаясь от жара, произносили классические строки. Негры-массажисты, чаны с кипящей водой, убийство в клубах пара — все это надо было придумать. И никого не смутило, что необходимость снимать в бане объяснялась очень просто — не было костюмов.
Опять же из-за постоянной нехватки денег несколько "ухудшился" и без того невыносимый характер самого режиссера. Если раньше все работавшие с ним актеры называли его "диктатором", то теперь уже речь шла о "тиране".
Исполнительница роли Дездемоны, жена Питера Устинова французская актриса Сюзанна Клутье так описывала свое творчество в этом фильме: "Просто я получала телеграмму с приказом о немедленном выезде в Венецию, Рим или Марокко. Я не успевала сойти с самолета, как меня одевали, причесывали и вталкивали в кадр, где Орсон с красными глазами орал: "Выходите отсюда, останавливаетесь здесь, поворачиваетесь налево, говорите реплику "Стоп!" На сегодня — все". И так на протяжении нескольких лет". Потом это все было названо "тайной уэллсовского метода работы с актерами".
Премьера фильма состоялась в 1952 году на Каннском кинофестивале. Надо ли говорить, что это был скандал. То есть скандал, о котором мечтал Уэллс, разразился в Голливуде, именно потому, что в Канне был полный триумф, овации, Золотая пальмовая ветвь.
Фильм оправдал все надежды когда-то оплеванного режиссера — он вернул ему его первое место в кинематографической элите и с лихвой окупил все вложенные в него деньги.
Последний скандал
Убаюканный деньгами и славой, Уэллс перестал провоцировать публику и пугать продюсеров. Он снял еще несколько фильмов и осуществил свою действительную мечту, поставил и сыграл "Фальстафа". Эта шекспировская экранизация стала последним его скандалом.
Все бы обошлось, если бы этому фильму не был заранее заготовлен главный приз юбилейного Каннского фестиваля 1966 года. Основания для этого были — само имя режиссера и тот факт, что полное финансирование этой постановки взял на себя уэллсовский друг испанский продюсер Эрнесто ла Пьедра.
Ла Пьедра потом, правда, жаловался, что "Фальстаф" потребовал затрат, равных стоимости пятнадцати приличных фильмов. Но было уже поздно. К всеобщему изумлению фильм главного приза не получил, что и стало само по себе скандалом. А сам Орсон Уэллс стоял на сцене каннского Дворца Фестивалей и получал специальную премию за "личный вклад в мировое киноискусство".
Это было последнее скандальное происшествие в его биографии. Скандалы становились прерогативой молодых — Паркера и Копполы.
Да и вообще наступала новая эпоха — фильмы стали смотреть дома. Люди перестали ходить в кино.
Елена РУЗАКОВА