Египетская сила

В Египте пройдет второй тур президентских выборов. От того, кто победит — представитель движения "Братья-мусульмане" Мохаммед Мурси или бывший премьер Ахмед Шафик,— зависит судьба ключевой страны Ближнего Востока и всего региона.

Шамсудин Мамаев

Имена основных кандидатов во втором туре выборов, который пройдет 16-17 июня, определились на прошлой неделе по итогам первого тура. Ими стали кандидат от движения "Братья-мусульмане" Мохаммед Мурси (25% голосов) и 70-летний бывший премьер Египта Ахмед Шафик (24%), один из ближайших сподвижников свергнутого в прошлом году президента Хосни Мубарака. Мурси обещает превратить нормы шариата в главный источник права, а также развернуть масштабную помощь египетским крестьянам. Шафик намерен сохранить светское государство и "навести порядок": резкий рост преступности после революции крайне беспокоит население, так что образ решительного военного в стране востребован.

Противостояние армии и исламистов на президентских выборах было неизбежным и никого не удивило. Гораздо удивительнее то, что представители той самой молодежи, которая добилась победы революции, на парламентских и президентских выборах не могут показать достойные результаты. Причем схожим образом дело обстоит и в других странах победившей революции — в Ливии и Тунисе.

Именно городская молодежь стала главным могильщиком режима Мубарака. После экономического кризиса 1973 года, когда цена на нефть подскочила в разы, на арабский мир полился поток нефтедолларов. Основные доходы, конечно, достались нефтедобывающим странам Персидского залива, но немало перепало и их соседям. В Египте, например, за 1970-е годы произошел скачок уровня потребления продовольствия менее чем с 2300 до 3000 ккал на человека в день (при норме ВОЗ 2300-2400 ккал). Другим следствием нефтяного бума стало развитие в регионе современной системы здравоохранения и образования. Поэтому в большинстве арабских стран в 70-80-е годы произошло резкое падение смертности, в том числе младенческой и детской. Поскольку смертность падала на фоне по-прежнему высокой рождаемости, темпы роста населения стали быстро увеличиваться и достигли максимума в 1985-1989 годах. Это и есть то многочисленное и хорошо образованное поколение молодых египтян, которое вышло в январе 2011 года на площадь Тахрир.

Хосни Мубарак долгое время не замечал этого поколения. Однако статистика сыграла с ним злую шутку. Хотя уровень безработицы в Египте с середины 1990-х годов практически не изменился, численность египетской молодежи за тот же самый период выросла почти в два раза. В результате более 43% египетских безработных оказались молодыми неженатыми людьми с высшим образованием, получившими доступ к интернету и оказавшимися способными к самоорганизации и мобилизации для участия в массовых движениях протеста. Они и стали авангардом египетской революции, который поддержали миллионы египтян самого разного возраста, оказавшихся за чертой бедности из-за роста мировых цен на продовольствие.

Проблема молодежного авангарда заключалась в полном отсутствии не только внятной политической программы, но даже мало-мальски известных в народе, а не в "Фейсбуке", лидеров. Победители даже не попытались взять власть в свои руки, и во время выборов египетская молодежь оказалась совершенно беспомощной. Не имея партийной организации и популярных лидеров, с идеологией, чуждой и непонятной для большей части соотечественников, она к тому же осталась без административного ресурса и с пустыми карманами. Административный ресурс сосредоточен в армии, а гранты, которые молодые революционеры получают с Запада, не идут ни в какое сравнение с капиталами, которые находятся в руках их противников. Во-первых, это бизнесмены-исламисты, связанные со странами Персидского залива и нефтедолларами. Во-вторых, это военные и близкие к ним предприниматели, которые окрепли в годы правления Мубарака и установили контроль над многими секторами экономики.

В итоге молодежь с треском провалилась не только на президентских, но и на парламентских выборах. В январе на выборах в Народное собрание, нижнюю палату парламента, партия "Свобода и справедливость", политическое крыло "Братьев-мусульман", получила 47% мандатов по партийным спискам. Другой исламистской партии "Ан-Нур", за которой стоят фундаменталисты-салафиты, досталось около 23% парламентских кресел. Старейшая в Египте либеральная партия "Вафд", оказавшаяся на третьем месте, получила всего 9% мест. Плоды победы молодежи целиком достались исламистам — у них сейчас 71% мест в Народном собрании и 55% в верхней палате.

Битва исламистов с военными обещает быть напряженной. Об этом говорит минимальный разрыв между Мурси и Шафиком в первом туре. И хотя "Братья-мусульмане" с союзниками контролируют парламент, исход президентских выборов будет во многом зависеть от того, кого поддержат выбывшие из гонки кандидаты — социалист Хамдин Сабахи (20%), набравший около 17% Абдель-Монейм Абу аль-Футух (в свое время он разошелся с "Братьями-мусульманами"), а также бывший генсек Лиги арабских государств Амр Муса (11,2%). Важную роль может сыграть христианское меньшинство (около 8% жителей страны), которое крайне настороженно относится к "Братьям-мусульманам".

Впрочем, даже если Мохаммед Мурси выиграет выборы, установить единоличный контроль над Египтом "Братьям-мусульманам" будет непросто. Сейчас в Египте, как и в Тунисе (там исламисты имеют 40% мест в парламенте и пост премьера), именно армия является фактическим гарантом светского характера государства и во многом контролирует ситуацию в стране. Лидер исламской партии "Ан-Нахда" в Тунисе Рашид Ганнуши прямо говорит о том, что намерен идти по турецкому пути, предполагающему сочетание религии с либеральной экономикой и некоторыми западными ценностями. Правда, египетские "Братья-мусульмане" этот умеренный путь отвергают. Когда турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган предостерег "Братьев-мусульман" от попыток построить новый Египет на основе законов шариата, его выступление было названо "братьями" вмешательством во внутренние дела Египта.

Самоуверенность "Братьев-мусульман" вполне объяснима. Организация, возникшая в Египте в 1928 году, не только создала ставшую глобальной концепцию политического ислама, но и не раз пыталась реализовать ее с помощью оружия. Кроме того, она обладает богатым опытом подпольной деятельности в эпоху Мубарака и отличается железной дисциплиной.

Многие эксперты в регионе предрекают, что из схватки за власть между военными и исламистами победителями выйдут исламисты. И тогда начнется новая битва за влияние — уже между умеренным и радикальным крыльями исламистов. То есть между "Братьями-мусульманами" и салафитами.

Салафиты с самого начала намеревались бороться за высший пост в стране. 30 марта один из самых популярных салафитских проповедников шейх Абу Исмаил подал документы на регистрацию в ЦИК. А уже через пару дней египетский центр политических и стратегических исследований "Аль-Ахрам" опубликовал рейтинг кандидатов в президенты, в котором Абу Исмаил оказался на втором месте после лидировавшего на тот момент Амра Мусы. Это означало, что шейх почти наверняка проходил во второй тур выборов. А будучи единственным кандидатом от исламистов, он имел все шансы побить Амра Мусу и стать президентом.

После этого занервничал Вашингтон. Предвыборная программа салафитского шейха воздавала хвалу Ирану за его стойкость перед лицом угроз со стороны "большого Шайтана" (США), предусматривала отказ Египта от американской помощи и расторжение Кэмп-Дэвидских соглашений с Израилем. Забеспокоились и "Братья-мусульмане". Они понимали, что если президентскую гонку в Египте выиграет представитель салафитов, то к ним перейдет и почетное звание быть первыми среди равных в мусульманской среде. Вскоре "братья" выдвинули своего кандидата в президенты — влиятельного миллионера Хайрата аш-Шатыра.

Эту кандидатуру одобрили и Соединенные Штаты (аш-Шатыр много встречался с послом США в Каире Анн Патерсон), которые устами анонимных чиновников Госдепартамента заявили, что смотрят на выдвижение кандидата от "Братьев-мусульман" с оптимизмом. После этого в Вашингтон отправилась делегация партии "Свобода и справедливость" во главе с членом парламента Абд аль-Мажудом аль-Дардири, которая официально заверила американское правительство, что им не стоит бояться победы Хайрата аш-Шатыра: он намерен придерживаться Кэмп-Дэвидских соглашений и не будет выносить их на референдум.

Однако ни Хайрату аш-Шатыру, ни Абу Исмаилу вступить в гонку не удалось. Дело в том, что принять участие в выборах решил и политический тяжеловес бывший вице-президент Египта и глава общей разведки времен Хосни Мубарака Омар Сулейман. Сулейман шел на выборы как представитель старой элиты, пользовавшийся поддержкой США и Израиля, а также имеющий репутацию наиболее продвинутого из военных. Желая отсечь такого соперника, 12 апреля контролируемый исламистами парламент принял поправки к национальному законодательству, которые запрещали функционерам режима Мубарака в течение десяти лет участвовать в политической жизни страны и в выборах главы государства. А затем египетский ЦИК дисквалифицировал сразу десять кандидатов в президенты по техническим основаниям. Чтобы не усиливать противоречия с военными, в число снятых с выборов попали и самые сильные фигуры исламистов — Хайрат аш-Шатыр и Абу Исмаил. Решение ЦИКа закрыло дорогу наверх для настоящих тяжеловесов египетской политики, после чего основные игроки вывели на арену запасные варианты. У военных им стал Ахмед Шафик, у "Братьев-мусульман" — Мохаммед Мурси. У салафитов сильной фигуры не оказалось.

Тем не менее салафиты, которые сейчас поддерживают "Братьев-мусульман" в их противостоянии со светскими военными, после выборов явно будут готовиться к решающей борьбе за власть. Их союзник — Саудовская Аравия, где королевская династия исповедует близкую ветвь фундаменталистского ислама. "Братья-мусульмане" выступают за укрепление роли Египта как основного центра силы в арабском мире, в то время как салафиты предлагают ориентироваться на богатый нефтью Эр-Рияд. Примечательно, что после падения Хосни Мубарака в саудовских школьных учебниках вычеркнули все упоминания о лидере-основателе египетских "Братьев-мусульман" шейхе Хасане аль-Банне и создателе политического ислама Сайиде Кутбе.

В итоге новая реальность, возникающая на постреволюционном пространстве Туниса, Египта и Ливии, свидетельствует о том, что именно исламские, а отнюдь не западные ценности будут играть ключевую роль в определении ближневосточной повестки дня. А центральным ее пунктом станет разгорающееся соперничество между политическим исламом "Братьев-мусульман" и фундаментальным исламом салафитов.