В России может быть запрещена выплата зарплаты наличными, а все магазины будут обязаны установить карточные терминалы. Минфин начинает кампанию против наличных денег, доля которых в обороте в РФ намного больше, чем в развитых странах. Зачем это нужно и что нам от этого будет?
Собственно, это все, что пока можно сказать о законопроекте, который лишь готовится в недрах Минфина России. Но тема касается наших кровных, поэтому о ней уже бойко пишут СМИ и говорят на ток-шоу по телевидению. Качество дискуссий удручает: повторяют страшилки о неизбежном росте цен и количества украденных с карточек денег: мол, для цивилизованного перехода к безналичному расчету потребуются десятилетия и миллиарды средств на развитие банковской инфраструктуры. Утверждают также, что все это нужно только лоббирующим банкам, чтобы накручивать все новые комиссии. Да и лексикон дискуссий под стать: государство хочет "ограничить", "принудить", "заставить"...
Благие цели будущего закона понятны — борьба с коррупцией и криминалом, ликвидация потерь от дорогостоящего наличного оборота. Но каким образом обязательная выплата зарплат через банковский счет и оснащение карточными терминалами магазинов помогут этому? Раздражает и тот аргумент, что "на Западе уже давно" все именно так: по многим иным параметрам нам на заграницу плевать, а вот по безналичным платежам хотим быть "впереди планеты всей". Может, лучше все оставить как есть?
Не лучше. Хорошо, что наконец государство озаботилось тем, как ускорить выход России из эры средневековья и расчетов преимущественно кэшем. Вот только как достичь этого в формах, удобных для россиян, и сделать безналичные расчеты действительно мощным средством борьбы с уходом от налогов и коррупцией?
Сокращение потерь экономики
Это возможное благо ограничения наличного оборота комментируется наиболее осмысленно. Изготовление купюр и монет, их доставка и охрана стоят денег и времени (то есть ресурсов), которые складываются, по оценке Германа Грефа, в потери, равные 1,1 процента ВВП (около 430 млрд долларов). Ликвидировать их полностью нельзя, для этого пришлось бы изъять из обращения наличные, что невозможно. Но потери существенно сократятся, если компании будут зачислять зарплату сотрудников на их счета в банках, сотрудники будут платить в магазинах и на рынках карточками, а коммуналка будет оплачиваться через интернет. Но для этого надо еще, чтобы человек захотел приобрести карточку, заплатить квартплату через интернет или терминал, потому что насильно продать ему эту карточку или запретить платить за коммуналку по квитанции невозможно.
Правильно ли предложение обязать все торгово-сервисные компании с оборотом свыше 2 млн рублей в год завести POS-терминалы? На мой взгляд, безусловно. Мы же безбоязненно платим через терминалы за мобильные телефоны. В сущности, плата за гвозди или творог на рынке через POS-терминал мало чем отличается. Возможность оплаты наличными не исчезнет, но появится возможность расплатиться и по-другому. Постепенно отладятся терминалы и пропадет страх, что с карточки спишут деньги жулики. Человек привыкнет платить карточками за молоко, овощи, новые ботинки, потому что это — удобство.
То, что это удобство, несомненно, иначе бы 90 процентов населения Европы, 93 процента американцев и 98 процентов южнокорейцев не рассчитывались бы карточками, но разве удобство можно заставить полюбить, спрашивают СМИ и аналитики. Нельзя. Только оснащение терминалами сначала большинства магазинов, а в перспективе и всех точек приема кэша — все равно шаги в правильном направлении. Возможность сравнивать удобство кэша и пластика, выбирать между магазинами, где карточки работают хорошо, и теми, где они работают через пень-колоду, расширяют, а не ограничивают нашу свободу. Не дав ее людям, рассчитывать, что любовь к безналичным расчетам разовьется сама по себе, невозможно.
Борьба с криминалом
Об этой, второй, цели законопроекта СМИ и аналитики говорят как-то неоднозначно и неубедительно: с одной стороны, ясно, что по улицам вечером с толстыми кошельками ходить небезопасно, а квартиры грабят не ради "трех замшевых курток и трех магнитофонов", а ради наличных. С другой — нагнетаются страхи перед мошенничеством с карточками, фиктивными банкоматами, списанием денег со счета хакерами.
О том, что "войны — в том числе разбой и грабежи — порождаются незащищенным богатством", сказал еще Хемингуэй. Деньги на счете или карточке защищены конечно же лучше, чем в кармане джинсов или в коробке из-под обуви, засунутой в морозилку. (Кстати, в том числе именно поэтому весь мир и полюбил это удобство.) Но наши граждане давно смирились с отсутствием защиты от кражи или грабежа, а вот в защиту от банковских и хакерских махинаций пока не верят. Но она, безусловно, развивается.
Во-первых, карточками пока пользуется в основном верхний и средний класс горожан и банк решает сам в договоре с клиентом, какова его, банка, мера ответственности за кражу наличности с карточки или хакерские покупки. В развитых странах, когда человек звонит в банк, чтобы заблокировать утраченную карту, все списания с нее, произведенные в течение 12 часов до звонка, компенсируются банком, а тот сам потом разбирается либо с жуликами, либо с собственной страховой компанией. В России же — как придется: одни банки в договорах предусматривают компенсацию незаконно списанных средств, другие нет.
Раз государство занялось сокращением наличного оборота и хочет, чтобы карточка — вместо нала — стала повседневным средством платежа граждан, защита их расчетов становится уже не личным делом банка и граждан, а политикой государства. Должны появиться обязательные для банков стандарты информационной защиты электронных платежей и компенсации банками денег, украденных с выпущенных ими карточек. Нужны и поправки к Уголовному кодексу, в котором сегодня платежное мошенничество карается лишь двумя годами тюрьмы, а изготовление и сбыт поддельного пластика вообще отсутствует как вид преступления.
Во-вторых, пока лишь половина населения страны имеет платежные карты, а пользуются ими 25 процентов, причем лишь 13 процентов — активно и постоянно, для банков это бизнес второго плана. По мере того как будет расширяться возможность платить карточками не только в супермаркетах и ресторанах крупных городов, но и на строительных рынках и овощных базарах (иными словами, когда объем безналичного оборота возрастет на порядки), банки будут сами включаться в конкуренцию за этот рынок. Они станут укреплять безопасность своих платежей, снижать комиссии за обслуживание карт и пользование POS-терминалами. Они же потребуют от интернет-магазинов, чтобы перед оплатой товара те проводили авторизацию платежа в банке, выпустившем карточку. Это случится не в один день, но развитие процессов прямо зависит от того, с какой скоростью будут увеличиваться масштабы электронных платежей.
Наконец, третий аспект — грамотность самих пользователей. Никто из нас не ходит с расстегнутой сумкой, из которой торчит кошелек, но мало кто еще смотрит, встроен ли в здание банкомат, какому банку он принадлежит и не стоит ли кто за спиной, когда ты вводишь свой PIN. Смешно вроде напоминать, что нельзя хранить карту и PIN в одном кошельке и записывать PIN карандашиком на самой карте, чтобы случаем не забыть. Равно как и о том, что дома в телефонной книжке должны быть продублированы телефоны, по которым необходимо звонить, чтобы заблокировать карточку. Но напоминать приходится: эти простые правила еще многим кажутся ненужной морокой.
Борьба с коррупцией и теневой экономикой
Декларируется, что и по этой части карточки "очень помогут", но чему и как именно, непонятно, ведь пока речь идет об обязательном зачислении зарплаты на банковский счет и установке терминалов в торгово-сервисных предприятиях. Эксперты же и чиновники лишь запутывают вопрос.
Замминистра финансов Алексей Саватюгин, в частности, заявляет: "Мы не поддерживаем ограничение наличных расчетов — это законное средство платежа, и граждане должны иметь право сами выбирать, как им получать зарплату". С этим не поспоришь, но в контексте обсуждения законопроекта об ограничении наличных платежей это звучит, по меньшей мере, странно. Надо же объяснить, что ограничения вводятся не для граждан, а для работодателей: выдавать зарплату не в бухгалтерии и не в конвертах, а через банковский счет. А человек сам решит, забрать ли ему зарплату из банка всю и сразу, перевести ли ее на карту и обналичить или использовать для платежей до следующей зарплаты.
Министр Антон Силуанов предлагает, чтобы дорогие покупки (машины, дома) можно было оплачивать только по безналичному расчету. Такая норма будет прямо нарушать Гражданский кодекс, ибо слова его подчиненного, что наличные расчеты законны — сущая правда. С таким пиаром лучше бы Минфин и не начинал обсуждать ненаписанный законопроект.
Вторят чиновникам и эксперты: "...принуждение к выплате зарплат на банковские карты имеет мало общего со стимуляцией безналичного денежного оборота в стране",— делает вывод начальник отдела пластиковых карт одного весьма серьезного банка, потому-де, что человек сразу пойдет и обналичит в банкомате всю зарплату. Как не вспомнить слова Нильса Бора: "Эксперт — это человек, который совершил все возможные ошибки в очень узкой специальности". Конечно, обидно, что люди обналичивают карточку, а не совершают с нее платежи, давая заработать комиссию. Но ведь очевидно: зарплата, полученная через банк, сначала отразилась в платежном поручении предприятия, а потом на личном счете. Иными словами, доход оказался задокументирован.
А не получится ли так, что предприятия будут "белую" часть зарплаты переводить на счет, а конверты продолжат летать, как и прежде? Может и так получиться, если ограничиться лишь обязательной выплатой зарплаты на счет и не предпринять других необходимых шагов. Во всех развитых экономиках клиент может прийти в банк и положить на свой счет (или снять с него) 10 или 20 тысяч долларов. Ему это не запретят, но о такой большой кэшевой операции сообщат в органы надзора. Клиент может повторить операцию, и снова в органы будет сообщено. Он может прожить всю жизнь, так и не узнав, что три или пять его операций были, что называется, под колпаком, если это были три или пять. Но если он будет делать это часто, а общая сумма таких операций будет регулярно превышать те доходы, которые "в белую" отражены на его счете, у человека возникнут проблемы.
Это же элементарно: "белый" доход документируется, он совпадает с налоговой декларацией, с ним согласуется объем кэшевых взносов и снятий наличных с личного счета. Тогда откаты и взятки придется хранить в погребе, а когда на них человек захочет купить автомобиль или дом, не сняв со своего банковского, "белого", счета ни копейки, то при регистрации этой собственности опять-таки должны возникнуть проблемы. И не придется запрещать покупку машин за кэш.
Иными словами, чтобы заставить ограничение наличного оборота работать на борьбу с коррупцией, нужен лишь здравый смысл творцов законов и инструкций. А с этим уже сложнее. Борются у нас с неправомерными платежами своеобразно. Например, когда я отправляю мужу за границу 12 тысяч долларов, с меня требуют зачем-то копию свидетельства о браке. А если это не муж, а любовник, то что? А если это муж, но 12 тысяч я получила от наркодилеров? Смотреть надо не на то, кому человек переводит деньги, а на объемы и регулярность переводов, чтобы оценить, правомерны они или криминальны.
Вот, собственно, и все. Очень хочется, чтобы у Минфина не просто все получилось, но получилось бы по уму. Чтобы вывести основную часть денежного оборота из тени, сделать его прозрачным и удобным для граждан, нужно лишь понимание, в каких именно точках наличные расчеты перестают быть нашим законным правом, а превращаются в неправомерные платежи. Нужна системная стыковка новых инициатив с уже существующим законодательством, при одновременном устранении доморощенных и неразумных запретов, осложняющих жизнь людей. По силам ли это нашим чиновникам? Скоро узнаем.