В мире шоу-бизнеса, "где все поделено", он работает в одиночку. Поставил на никому не известную саратовскую девчонку и создал вторую по величине российскую звукозаписывающую компанию. Он утверждает, что конструкция "деньги-товар-деньги" не для него. Его схема — "идея-деньги".
С продюсером Валерии, главой компании "Бекар Рекордс" (Rec-Records) Александром Шульгиным, который два года никому не давал интервью, беседует наш корреспондент Илья Нагибин.
Илья Нагибин: Насколько соответствует действительности слух о том, что г-н Шульгин провернул какую-то немыслимую финансовую операцию с деньгами организации под названием "Международная книга"? Действительно ли эти деньги впоследствии были вложены в проект "The Taiga Symphony", с которого началось восхождение певицы Валерии и продюсера Шульгина?
Александр Шульгин: Насколько соответствует, настолько и не соответствует. В каждой шутке есть доля шутки. С "Межкнигой" у меня до сих пор очень тесная связь. И если бы там что-то проворачивалось, этой связи сейчас наверное не было бы.
И.Н.: Из-за вашего президентского кресла выглядывает гриф Fender Stratocaster. Вы играете на гитаре прямо в кабинете?
А.Ш.: Да. Это очень хорошо снимает стрессы.
И.Н.: Можно предположить, что между игрой на гитаре и тем, что вы стали продюсером есть какая-то связь. Это так?
А.Ш.: Я не люблю слово "продюсер", но если уж оно используется, как слово tampax, например...
Началось все действительно с гитары. Когда-то в шестом классе был школьный ансамбль. Электрический. Самодеятельный. Все это было в Иркутске. Ансамбль выступал на танцплощадках, на школьных вечерах. Все ребята были постарше меня. Это, по большому счету, был дворовый уровень: "маленькая звездочка" — "большая звездочка" — "переходник" (название аккордов — И.Н.). Недоставало техники: гитары купили, а усилители сами кое-как собирали.
Все было хорошо и весело, но два факта омрачили мое существование. Когда я учился в седьмом классе, в Центральном парке культуры и отдыха мы теплым летним вечером сняли мегафон со столба. Тем самым, получив 25-50 лишних ватт мощности звучания. Естественно, всех нас наказали за это. Я был самый младший, несовершеннолетний... А мог бы как все остальные схлопотать "условно". В общем, у меня тоже были неприятности. Детская комната милиции и все такое прочее.
А через год, когда я учился в восьмом классе, мы через комиссионный магазин продали самостоятельно собранный усилитель. За бешеные деньги — рублей за шестьсот. На эти деньги мы хотели купить лучший аппарат. Получилось так, что всю эту сделку провернул я. Но со мной ребята почему-то не поделились. В общем, у меня остался неприятный осадок. Группа как-то сама собой распалась, и создалась такая ситуация, что, вроде как, "на фиг музыку, давайте торговать аппаратами".
Собственно, по настоящему музыкальный период начался в Москве.
И.Н.: Вы приехали в Москву поступать в институт?
А.Ш.: Нет. Просто так.
И.Н.: А как же обстояло дело с образованием?
А.Ш.: После школы сначала я не закончил "иняз" в Иркутске. Проучился двадцать семь дней. Потом политехнический институт. Числился полгода. Потом экономический. Проучился полгода. Потом приехал в Москву.
И.Н.: Чем вы занимались в Москве?
А.Ш.: Примерно месяц я просто болтался. У меня были кое-какие музыкальные знакомства. Не помню, но откуда-то у меня были и деньги. Было предложение "войти в долю по аппарату" в группе "Карнавал" (то есть вложить деньги в часть аппаратуры. — И.Н.). Тогда как раз происходило деление коллектива. Александр Барыкин ушел работать в "Ленком". Но название "Карнавал" и музыканты остались.
Потом я несколько месяцев протусовался с группой "Круиз", и, в конце концов, они предложили мне работать.
И.Н.: В качестве кого?
А.Ш.: Это был предперестроечный 1984 год. Если помните, тогда существовал "черный список" Минкульта с названиями двадцати семи запрещенных коллективов. И среди прочих — "Круиз". Вот я и занимался "пробивкой" коллектива через Минкульт и Москонцерт. В конце концов, они все-таки утвердили программу и коллектив "поехал". "Круиз" в то время был самой кассовой рок-группой. В 1987-м мы уехали за рубеж, а вернулись в 1990-м. Уезжали коллективом, а вернулись порознь. Хотя отношения у нас остались хорошие.
И.Н.: Существует устойчивое мнение о неконкурентоспособности российской поп- и рок-музыки на Западе. Как вам удалось продержаться там целых три года?
А.Ш.: А в чем проблема? У нас был контракт с Warner Brothers. Нас встречал министр иностранных дел тех лет Геншер, мы с ним обедали. В Германии я занимался делами "Круиза". Выстраивал отношения, изучал механизм шоу-бизнеса как такового.
И.Н.: Видимо, "выстраивание отношений" и стало причиной западных инвестиций в проект "The Taiga Symphony"...
А.Ш.: В том проекте участвовали деньги fifty-fifty с российской и нероссийской сторон. Западные деньги — это деньги независимой музыкальной издательской компании номер один в мире Rondor Music.
Чтобы вам был понятен уровень компании, скажу, что они работают как издатели прав песен Майкла Джексона, Dire Straits, Брайана Адамса, Криса Де Бурга и т.д.
И.Н.: Говорят, что при огромных вложениях в "The Taiga Symphony" финансово проект был невыгоден. Так ли это?
А.Ш.: Поверьте, если бы это было так, я бы с вами сейчас не разговаривал. Я, честно говоря, не хотел бы беседовать на эту тему сейчас. Дорога ложка к обеду. В то время это было бы интересно. Мы говорим о цифрах, которые сейчас смешны.
И.Н.: Дело не в цифрах, а в конечном результате...
А.Ш.: Мы задумали этот проект. С западными партнерами составили смету. Посчитали, что сколько стоит. Мы не копались в их расходах, они в наших.
Со своей стороны мы взяли на себя запись московского государственного симфонического оркестра, которая обошлась нам в 60 тысяч рублей. Причем, включая оплату студии. Студия по своим параметрам не уступает тем, которые на Западе стоят по три тысячи фунтов стерлингов за смену. Через год или полтора мы инвестировали 80 тысяч рублей в плакат возле Останкино (нашумевший рекламный щит с портретом Валерии и слоганом "Певица, которую долго ждали". — И.Н.). Мы бились за это рекламное пространство месяца три или четыре. Ни метром раньше, ни метром позже. Потому что я знал, что окна всех курилок в Останкино будут выходить на этот плакат.
Честно говоря, я не очень люблю куда-то что-то инвестировать. Любые инвестиции могут оказаться невыгодными. Если ты ничего не инвестируешь — это в любом случае выгодно. Ты не теряешь ничего.
Так вот. Дальше я инвестировал деньги в два листка бумаги, на которых была аннотация реальных событий, предшествовавших выходу этой записи. И по факсу они были разосланы в средства массовой информации. Определенная часть изданий начала вопить, что такого быть не может, потому что этого не может быть никогда.
Так что весь promotion был сделан самими же журналистами. Меня уже спрашивали ваши коллеги: "Что стоит за раскруткой Валерии?" А я спрашивал их: "Вас разве кто-то просил что-то писать?"
И.Н.: Однако, насколько мне известно, у вас существовали контракты с изданиями. В частности с "Собеседником".
А.Ш.: Контракт намечался, но не был реализован.
И.Н.: Когда-то я работал в другом издании, и лично держал в руках платежки за рекламную статью о Валерии на целую газетную полосу.
А.Ш.: Что я вам могу сказать? Это, честно говоря, удивительно... Но ведь не я же вам их вручал... Спросите у того кто вам их давал.
На первых порах были, конечно, какие-то спонсорские вливания. Проплачивались первые клипы. Тогда нужно было создать базу. Была такая маркетинговая ситуация. Это как недвижимость. Можно было купить дом за 60 тысяч рублей, который через месяц стоил уже 6 миллионов. Поэтому мы снимали сразу несколько роликов.
За миллион рублей сняли три ролика. В чем-то, кстати, помогала "Межкнига". В эфир эти ролики пошли, когда цифры подскочили в десятки раз. А что касается "отбивки" денег...
Первые компакты российских исполнителей появились в 1991 году. Компакт Валерии вышел, по-моему, шестым по счету. Кроме того, что они продавались за рубежом, здесь было продано чуть более 10 тысяч экземпляров. Продажная цена составляла 13 долларов. Себестоимость составляла 1,5 доллара.
Вот и умножьте 11,5 долларов на 10 тысяч. Получится более 115 тысяч долларов по ценам того 1991 года. При вложении 60 тысяч рублей в запись и 80 тысяч рублей в плакат, плюс два листа бумаги. Самые дорогие артисты в то время стоили 300 долларов за концерт.
И.Н.: Кем стал раньше г-н Шульгин: супругом или продюсером Валерии? Расскажите, как вас свела судьба.
А.Ш.: Мы с немцами уже трудились над проектом. Еще неизвестно было что он будет называться "The Taiga Symphony" и что будет петь Валерия. Тогда нужно было "закрутить" сам проект. И остро стоял вопрос с вокалом. Уже приехали западные партнеры выбирать оркестр для записи. Вечером мы пошли в клуб на Таганке. Я часто туда ходил, потому что там всегда была живая музыка. Там когда-то выступали и Мазай (Сергей Мазаев, солист группы "Моральный кодекс" — И.Н.) и Игорь Матвиенко. Это было спокойное место человек на пятьдесят. Из них сорок — представители дипломатических кругов.
Я сказал компаньонам, что там всегда хорошая музыка и я знаю там всех музыкантов. И где-то часов в одиннадцать выходит молодая девочка и начинает петь. Меня спрашивают: "Кто это?" Я говорю: "Не знаю". Они: "А говорил — всех знаешь. Вот это как раз то, что нам нужно! Иди знакомься".
Я попытался объяснить им, что ситуация несколько неправильная. Как в плохом анекдоте: подходишь в двенадцать часов ночи к девушке и говоришь ей что-то вроде: "я режиссер — снимаю кино — дайте телефончик".
В общем, в результате я оставил ей свой телефон.
Через день она позвонила, а через двадцать дней были уже пробы на студии в Германии. Пробы прошли удачно. Немцы настояли на ее кандидатуре. А я с ней поругался и не разговаривал полгода. Поженились мы только через два года после знакомства.
И.Н.: Кому принадлежит идея псевдонима "Валерия"? Почему ваша супруга так не любит вспоминать о том, что она была когда-то Аллой Перфиловой, что она родилась в Аткарске и пела в саратовском ресторане. Это было ей необходимо для создания имиджа нового проекта?
А.Ш.: Я отвечу вам так. Новый альбом назван "Фамилия" и там есть песня, которая называется "Имя". Есть какие-то мысли на этот счет в новом альбоме.
Никто ничего не скрывает. Просто бывает так, что человек должен созреть, вода вскипеть...
Пока это тема для обсуждения — нам это интересно. Пока это интересно для журналистов, есть какая-то интрига — нам это выгодно. Была ли разработана эта концепция или нет — это хороший финансовый ход.
И.Н.: Кстати, один скандал с "разоблачением" Валерии уже был. Когда ее клип был признан самым эротичным клипом года, всплыла манекенщица, которая "дублировала" Валерию в самых пикантных кадрах.
А.Ш.: Еще раз повторюсь. Есть какие-то вещи, которые просто придуманы. Манекенщице сказали: нужно сказать так и вот так. Сказать, что ты подаешь в суд. Это был скандал, который продуман и сделан. Интересную фишку сыграли? Интересную. Ване Демидову было интересно? Интересно. Он что-то подкорректировал и... Скандал есть. Его пять лет вспоминают? Замечательно. Причем не стоит нисколько. Взять сумму "икс" и заплатить кому-то очень легко.
Наворотить навороченного может каждый. Особенно когда есть много денег. Еще лучше — чужих. А вот сделать все на уровне идеи — это другое дело. С деньгами все может и дурак.
И.Н.: А что для вас означает слово, само понятие — деньги? Финансовый инструмент? Степень свободы? Средство для получения удовольствий?
А.Ш.: Для меня деньги — это элемент, находящийся в определенной жизненной схеме. В схеме этой кто-то нуждается в помощи, в совете, в средствах для достижения цели. С точки зрения движения капитала, "деньги-товар-деньги" — это не ко мне. Возможно моя схема — это "идея-деньги". Я не занимаюсь финансами. Этим в моей фирме занимаются специалисты. Я даю команды. У меня есть шестое чувство. Я могу предугадывать успех или неуспех исполнителя. Я не имею в кармане денег больше, чем мне нужно на сегодня.
И.Н.: Наверное, было бы смешно, или очень странно, по крайней мере, если бы президент банка ездил на службу на "запорожце" и жил в общежитии. Встречают все-таки "по одежке". Существует же какой-то определенный статус, положение человека. А в шоу-бизнесе еще и некий "пафос". Это его неотъемлемая часть. Вам претят атрибуты богатого человека и преуспевающего бизнесмена?
А.Ш.: Я просто во все это наигрался. В чем здесь "фишка"? Для меня не важно иметь что-то, чтобы показывало мое благополучие, силу или возможности. Важно просто иметь возможности. В 19 лет я отвечал за коллектив номер один в стране. Первая иномарка у меня была тоже в 19 лет, когда их были единицы в Москве. Вообще была куча машин.
Душа-то от этого не успокоилась.
Я все это проехал и поставил галочки — это мне не интересно. Мне интересно движение.
Когда запускался "проект Валерия", никто не верил в успех предприятия. В то время было засилье фанеры. Нужно было новое движение. Ведь мы, по сути, дали движение еще и клипмейкерскому делу. Когда мы начинали — все клипмейкеры полгода работали на нас. Глядя на наши клипы, другие исполнители говорили: "Хочу так же". Это на самом деле пружина развития. Интересно было в свое время собрать все звукозаписывающие компании вместе на борьбу с пиратством. Мне интересно, что я это сделал, и что об этом написали в The European, а у нас, кстати, нет.
Мне по характеру близок Стас Намин. Он что-то постоянно делает. Получается, не получается — важен процесс.
И.Н.: Вы единолично определяете политику своей фирмы?.
А.Ш.: Фирме полтора года всего. Наименований больше сотни. Суммарные тиражи я думаю сейчас невозможно подсчитать. Мы занимаем сейчас второе место после студии "Союз". Первое место я не хочу принципиально. Мы конечно будем издавать и известных исполнителей, но в первую очередь давать дорогу молодым. До нового года выпустим несколько новых имен. Сейчас мои новые протеже — группа "Мечтать". Только что закончена запись их дебютного альбома.
И.Н.: С коммерческой точки зрения, какой из проектов был самой большой удачей? И наоборот — неудачей?
А.Ш.:Я не знаю. Мне трудно говорить о себе, но с точки зрения того, что я сделал... Те, кто был старше меня в два раза и устраивал по два концерта в месяц, — считались людьми с большими заслугами.
Вот мы с Лерой когда-то снимали первый клип на новогоднюю песню для одной английской компании. Это был сентябрь месяц. Мы связались с центром управления полетами. В сентябре закинули на орбиту новогоднюю елку. И космонавты по-английски говорили: "Мы далеко, но мы с вами. У вас Новый год. Мы вас поздравляем". За неделю в рабочем графике мы это сделали. Один сеанс связи стоит бешеные деньги, и когда мы показали работу на Западе, там очень удивились. Они бы для съемок выстроили специальный павильон...
В другом ролике мы перекрывали Красную площадь для съемок. Еще в те времена, когда это было очень сложно. Другие хулиганские вещи делал. Чтобы западный издатель дал денег, нужно было что-то делать, а не просто слова говорить. Тогда эйфория красного молотка уже спала. В 1991 году. Это здесь можно все устроить за бутылку...
У меня такое ощущение, что самая большая коммерческая удача и неудача еще впереди. Все коммерческие удачи, которые были, меня как-то не слишком волнуют.
Подписи
Александр Шульгин: "Честно говоря, я не очень люблю куда-то что-то инвестировать. Любые инвестиции могут оказаться невыгодными".