Азартные игры с государством заканчиваются, как правило, плачевно. Как-то уж так выходит, что обещанные крупные выигрыши или высокие дивиденды испаряются в неизвестном направлении или же исчезают в карманах других. Как правило, обогатившихся сограждан никто в глаза не видел. Мы считаем, что страна должна знать своих героев в лицо.
Признаюсь откровенно — лет в шесть я начал мечтать о пенсии... Точнее — об очень большой пенсии. Начитавшись романов, герои которых нежданно-негаданно получали в наследство громадные состояния, я понял, что ужасно завидую. Завидую их праздной жизни за чужой счет. "Не учите меня жить. Лучше помогите материально", — повторял я вслед за Эллочкой-людоедкой.
Я приехал в Москву учиться. "Город пышный, город шумный" пленил юного свердловского мальчика. Я дал себе слово никогда не возвращаться на родину. Однако диплом автодорожного института не сулил заоблачных заработков. К несчастью, одиноких родственников-миллионеров у меня не было. Лотерейные выигрыши с трудом компенсировали траты на билеты. Несколько вариантов честного обогащения отпали сами собой. Но я помнил — риск дело благородное. Я готов был рискнуть, и случай не заставил себя ждать. Фортуна предстала предо мной в лице господина Чубайса и его обвальной приватизации.
Сограждане недоуменно вертели в руках ваучеры, размышляя, куда их пристроить. Они были правы, одна или пара ценных бумаг — вещь бесполезная, и спешили их продать. А я с удовольствием скупал ваучеры. Возможно, вы не один раз видели меня, пробегая по подземному переходу между станциями "Арбатская" — "Библиотека имени Ленина"...
Каждый получил с этих ценных бумаг столько, сколько мог. К примеру, моя приятельница купила на вырученные деньги шоколадных конфет... Очень экономично получилось — она до сих пор слышать о них не может. Мне повезло несколько больше. Первые серьезные деньги я заработал именно на ваучерах. Хотя "везением" это называть неправильно. Я занял денег у всех друзей-приятелей и несколько месяцев "не вылезал" из метро — скупал ваучеры. Заработать удалось на разнице их стоимости в подземных переходах и на фондовой бирже.
Этих денег вполне хватило на двухкомнатную квартиру на Щелковской. А теперь поиски "золотого дна" и погоня за большими деньгами привели меня в чужую, пропахшую сыростью квартиру. Я остался без собственной крыши над головой.
...Я смотрел на груду коробок с вещами, мебель, нелепо расставленную вдоль стен, и "сомненья смутные мне душу омрачили", как сказал поэт. Жена, всхлипывая, бродила по квартире с завядшим фикусом, не зная, куда его пристроить.
— Как ты мог продать нашу квартиру и привести меня в эту халупу? — в сотый раз спросила Галя.
Я промолчал. Честно говоря, в этот момент я впервые осознал, что теперь мы с женой стали бомжами. Еще несколько дней назад у нас было уютное гнездышко. Пусть не в центре, но свое. А теперь пришлось снять эти "хоромы"...
Проданная квартира на Щелковской всем была хороша, если не брать во внимание то, что мои апартаменты находилась на первом этаже. Покупая ее, я руководствовался ценой, а не престижностью района. Местная шпана скучать не давала: то замок на ракушке спилят, то в форточку залезут... Мне это быстро надоело, однако финансы не позволяли купить квартиру получше. Просмотрев газеты, я понял, что лучшее, на что могу рассчитывать, — это такая же "хрущевка", но чуть ближе к Центру. Такие варианты меня не устраивали.
Валютный дилинг, которым я занимался последние годы, прежних прибылей не приносил. Скорее наоборот — всего за несколько часов я умудрился потерять пять тысяч долларов. Я искал новые "золотые месторождения".
И на этот раз идейку подкинуло государство. На рынке появились облигации государственного сберегательного займа — ОГСЗ. Вот тут-то я снова взял в руки калькулятор.
В первые три месяца обращения доходность этих бумаг составила 104% годовых. То есть вложив 100 тысяч рублей, через три месяца можно было получить уже 126 тысяч. А если купить облигаций на несколько десятков тысяч долларов... Я прекрасно понимал, что с пятью тысячами долларов, имевшихся в моем распоряжении, нечего было и мечтать о крупной прибыли. Нужны большие деньги... Только где их взять?
У нас был лишь один действительно дорогой предмет — квартира. В середине прошлого лета ее цена выросла до 40 тысяч долларов. Знакомый риэлтор намекнул, что цены на "хрущевки" начали падать, и я решил не медлить. Лед тронулся. Я попросил найти покупателей квартиры на Щелковской.
Жена объявила меня умалишенным и бросилась звонить теще. Я никак не мог им объяснить, что риск сведен практически к нулю. Я сотни раз повторял, что доллар загнан в валютный коридор и его курс достаточно прогнозируем, — Галя не верила. Я кричал, что если вложить 40 тысяч долларов в облигации, даже с учетом инфляции доход не может быть меньше 38 тысяч, — теща начинала всхлипывать. В конце концов мне это надоело.
— Вам этого не понять, — свирепо заключил я. — У вас, видимо, пять по математике на двоих. Поэтому не вмешивайтесь.
Женщины объявили мне бойкот. Но мне было не до них. Я в последний раз выверял расчеты. "Допустим, доходность останется на прежнем уровне, — размышлял я. — Купив облигаций на 40 тысяч долларов (по существовавшему тогда курсу это 186 миллионов) и прибавив процентный доход, в течение года я увеличу эту сумму до 379 миллионов". Даже если бы доллар достиг своей высшей отметки — 5400 рублей, в результате я все равно получил бы чуть больше 70 тысяч долларов. Получалось порядка 63% годовых в валюте. В каком банке могут предложить такие проценты? Вот и я не знаю. Мне кажется, упустить такой шанс непростительно. Конечно, здесь был определенный процент риска, но даже при неблагоприятном исходе (уменьшится доходность облигаций или доллар "выскочит" из коридора) меньше 15 тысяч долларов я получить не мог.
— Подумаешь, пожить год в чужой квартире, — после размышлений, затянувших паузу едва ли не на полчаса, ответил я жене. — Зато какую квартиру мы сможем купить через год.
Галя глубоко вздохнула и с грохотом водрузила фикус на хозяйский стул. Ножка стула отвалилась, он закачался и упал. Вместе с фикусом...
Утром я сел на телефон и начал обзвон банков, которые являлись первичными дилерами Центробанка. Самая низкая цена на облигации оказалась в "Столичном". Туда-то я и направился, прихватив с собой дипломат с миллионами и приятеля в качестве охраны. Почти как Остап Бендер. Только в отличие от литературного героя, чемодан мы не потеряли — благополучно довезли его до центрального отделение на Пятницкой.
На все имевшиеся деньги я купил облигаций по 104 тысячи за штуку. Доходностью 104%. После этого, захлопнув дипломат, набитый теперь ценными бумагами, мы отправились в отделение банка МЕНАТЕП. Мне показалось небезопасно хранить облигации дома. Я решил снять ячейку в банке. А в МЕНАТЕПЕ можно было арендовать ячейку за 150 долларов в год.
"Мавр сделал свое дело. Мавр должен подождать", — сказал я себе, откупоривая первый флакон валерьянки. Начались нервные месяцы ожидания. Мои расчеты, конечно, были хороши, но небезупречны. Всегда нужно помнить о таком непредсказуемом факторе, как правительство. Что день грядущий нам готовит — никому не ведомо. Но я всегда отличался терпением.
Я играл на разнице котировок в различных банках. Однако банки самовольно устанавливают лимит покупки и выкупа ценных бумаг. Если вы решили сыграть, гораздо удобнее делать это на бирже. Хотя с другой стороны, можно заработать на разнице котировок в банках и на фондовых биржах. То есть по той же схеме, что и с ваучерами.
Поначалу я периодически менял облигации на различные выпуски (их было более десяти). Я пытался держать те, у которых выше доходность к погашению. Но очень скоро я понял, что смысла в этом нет практически никакого. Если и удавалось выиграть, то настолько мало, что это не идет в сравнение с нервными потерями и тратой бесценного времени. К тому же, потерянные деньги быстро сводили прибыль на нет.
Правда, есть еще один однозначно беспроигрышный, но отнимающий уйму времени способ заработать — на погашении. Владельцы крупного пакета облигаций могли погасить свои бумаги только в Сбербанке. В конце квартала, когда приходит время отрезать очередной купон, в банке выстраиваются очереди. У некоторых сограждан на них аллергия. Почему бы им не помочь? На взаимовыгодном основании. Я помогал знакомым и брал за муторное выстаивание в очередях не больше 0,3%...
Доходность облигации государственного сберегательного займа менялась в течение года просто поразительно. Перед президентскими выборами она взлетела до 140% годовых. Это радовало, но рынок лихорадило от неизвестности. Никто не мог сказать, что будет дальше. А тем более, сможем ли мы получить хотя бы минимальный доход, если к власти придут коммунисты. К счастью, обошлось. Однако доходность после выборов резко упала. Но жаловаться мне не приходится. Доходность менялась, но в среднем получилась такая, как я рассчитывал.
Хотя без некоторой доли везения не обойтись. Сейчас доходность облигации всего-то 30%. Правительство уменьшило ставку рефинансирования. Получается, я был одним из последних, кто успел снять сливки...
Ровно через год с моих облигаций срезали последний купон. В достопамятный чемоданчик сложили миллионы. Обменяв их на доллары, я пришел в неописуемый восторг. Получалось, за год мой чистый доход составил 38 тысяч долларов. "Хорошая прибавка к зарплате", — хихикнул я. Жена до последнего не верила в гениальность проделанной мной умственной работы. Сколько же удовольствия я получил, когда ее ядовитые насмешки сменились изумленными дифирамбами. Если бы она еще не разболтала о сделке века своим многочисленным подругам...
Через пару месяцев мы переехали из ненавистной квартиры в новую двухкомнатную на Соколе. После клетушечек, в которых мы жили раньше, эта громадина кажется мне просто раем на земле. И стоит не так уж дорого — 70 тысяч долларов. Так что от прибыли, полученной с облигаций, еще 8 тысяч осталось. И я снова ломаю голову, во что бы их вложить.
Александр КОБЛОВ