Принято считать, что российские страховые компании созданы для того, чтобы вытянуть из нас побольше денег и по возможности как можно меньше оказать услуг. Но оказывается, для этого созданы и некоторые французские врачи. Дикая, между прочим, история. А страховые компании и у нас бывают хорошие.
Снег больно обжег щеки и голые руки. Только в этот момент я поняла, что лежу в сугробе. Всего несколько мгновений назад с скользила по склону горы. Одно неверное движение — я сошла с трассы, и вот... Над головой раскачивалась моя собственная левая нога и сломанная лыжа. "Странно, что крепление не расстегнулось, когда я летела кувырком", — подумала я. Оглядевшись кругом, я попробовала подняться и громко вскрикнула. Правую ногу пронизывала невыносимая боль. Облака бешено закружились, и я, кажется, потеряла сознание.
Когда очнулась, увидела вместо голубого неба испуганное лицо мужа и невозмутимых спасателей. На чистом французском (как пригодились месяцы упорных занятий!) я объяснила, что со мной произошло. Спасатели понимающе закивали. Неизвестно откуда появилось специальное приспособление, напоминающее матрац на лыжах. На него-то меня и положили.
Пока мы мчались к горнолыжной базе, муж рассказал, какие пируэты я выписывала, скользя по снежному склону. Володя стоял на вершине горы и прекрасно видел, как я перевернулась. Поняв, что я лежу в снегу слишком долго и даже не пытаюсь подняться, он не на шутку встревожился и побежал за спасателями. Я не очень-то понимала слова мужа. Боль усиливалась, и я кусала губы при каждом толчке снегохода.
Первая фраза, которую я услышала в медпункте, была: "Ваш страховой полис, мадам". Только ненормальный может отправиться на горнолыжный курорт без страховки. Я прекрасно помнила, как покупала в страховой компании "Инко" полис за 50 долларов. По нему я могла рассчитывать на оплату любых медицинских услуг в пределах 25 тысяч долларов. Вряд ли первая медицинская помощь стоит больше. Поэтому я совершенно спокойно смотрела на то, как Володя рылся в портмоне. Через пару минут он извлек оттуда мой страховой полис. Взглянув на него, врач недовольно поморщился и произнес длинную речь, из которой я поняла только: "пардон" и "пять тысяч франков". Судя по тому, что полис он отложил и обращался к нам с мужем, эту сумму, примерно равную тысяче долларов, должны были выложить именно мы.
Фантастическая сумма складывалась не только из первой медицинской помощи. В нее входила помощь спасателей, рентген, лекарства и прочие мелочи. Даже мои сломанные лыжи пришлось выкупать у спасателей за 300 долларов... Поначалу они забрали их у меня, сказав, что необходимо провести экспертизу и установить виновника происшествия. Но на мой взгляд, лыжи понадобились им только для того, чтобы содрать с нас эти самые 300 долларов. А лыжи, даже сломанные, были нам необходимы, чтобы вернуть их в прокат, откуда я накануне их взяла (и где, как я теперь понимаю, мне плохо отрегулировали крепления).
Кроме того, доктор попросил моего мужа съездить в аптеку за лекарствами и шиной. Я даже растерялась. Мне казалось, что оплачивать медицинскую помощь должна страховая компания, а костыли должны быть в медпункте... Я недоумевала, как можно говорить о каких-то формальностях, когда человеку так плохо. "А если бы у нас просто не было таких денег, — размышляла я, — меня что же, выставили бы на улицу, без всяких угрызений совести?" Получалось, врача мое состояние волновало меньше всего. Только получив заверения Володи в том, что мы оплатим наличными медпомощь, он отвез меня на рентген. Муж отправился в аптеку...
К его возвращению снимки были готовы. Врач даже успел рассказать мне, что ничего страшного не произошло.
— Переломов нет, — объяснил он. — Неделя постельного режима, и вы снова встанете на ноги. Если боль будет вас беспокоить, приедете ко мне. С вас 1500 долларов.
Пока я пыталась втолковать доктору, что просто не протяну неделю с такой безумной болью, Володя решил еще раз напомнить о страховой компании.
— Я только что позвонил в Москву, — сказал он. — С минуты на минуту из "Инко" вышлют факс, подтверждающий, что они возьмут на себя все расходы.
Мы вопросительно посмотрели на доктора. Однако тот с абсолютно невозмутимым видом рассматривал голубые обои на стенах. Отвлекшись от столь интересного занятия, он начал объяснять что-то в духе того, что в Москве по улицам медведи ходят, а каждый русский — потенциальный мошенник, поэтому может ли он надеяться когда-либо получить гонорар за оказанную помощь...
Я была ошарашена. Мне и в голову не могло прийти, что врач откажется помочь умирающей женщине (а именно таковой я себя и чувствовала) только потому, что он не доверяет российским страховым компаниям. Володя понял, что спорить бесполезно, махнул рукой и заявил, что мы едем в госпиталь. После этого муж достал "золотую" карточку Visa и собрался расплачиваться. Увидев блестящую пластиковую карточку, доктор странно переменился.
— На чем вы поедете? — забеспокоился он. — Здесь больше трехсот километров.
Муж объяснил, что мы взяли напрокат автомобиль, и попросил нас больше не задерживать. К нашему огромному удивлению, доктор выпалил, что я с переломанной ногой до госпиталя на обычной машине не доеду.
— Как это переломанной? — вскрикнула я. — Вы же говорили, что кости целы!
Врач замялся. Я потребовала немедленно вызвать "скорую". Мне наконец-то все стало понятно. Видимо, ни я, в спортивном снаряжении выглядевшая лет на 18, ни курточка Володи не внушили врачу доверия. Сомневаясь в нашей платежеспособности, он даже не сказал, что нога сломана, --боялся, что мы не сможем оплатить лечение. И мало того, что отказался принять страховой полис, но даже не назвал настоящего диагноза.
Я с ужасом подумала, что могло бы случиться, если бы я послушалась этого, с позволения сказать, доктора и провалялась бы неделю в гостинице. Представив, как мою дорогую правую ногу ампутируют, я, не сдерживая себя в выражениях, отблагодарила врача... Мы расплатились и, хлопнув дверью, покинули медпункт.
Минут через двадцать мы тряслись в машине скорой помощи по дороге в клинику курорта Окель-бан, специализирующуюся на спортивных травмах. За то, что "скорая" доставила меня до госпиталя, пришлось опять платить наличными. Ни много ни мало — 500 долларов. Название российской страховой компании внушило водителям не больше доверия, чем спасателям и врачу...
К счастью, в клинике курорта Окель-бан мой страховой полис приняли без подозрений. Факса из Москвы, подтверждающего компенсацию всех медицинских расходов, оказалось достаточно. Врач этой клиники, посмотрев рентгеновские снимки и услышав рассказ о моем первом знакомстве с французской медициной, искренне возмутился.
— Многие врачи отказываются принимать российские страховки, — подтвердил он. — Но мне даже не хочется верить, что вам сознательно назвали неправильный диагноз...
Я узнала, что, протяни мы еще хотя бы пять часов, могли бы возникнуть осложнения. Вплоть до ампутации... Не успела я запаниковать, как меня отвезли на операционный стол.
К счастью, операция прошла успешно. Я провела в клинике четыре дня, а уже на пятый смогла ходить. Хотя и с костылями, но все таки... Нога почти не болела.
Все чеки администрация клиники отправляла на адрес "Инко". Правда, меня несколько волновали полторы тысячи долларов, которые мы отдали наличными в медпункте. Доктор отказался выдать Володе чек. Ему, видите ли, не положено выдавать подобные справки.
Муж сообщил менеджеру "Инко", что нам необходим дополнительный авиабилет для моей загипсованной ноги (на одном кресле мы с ней не помещались). В сезон довольно сложно найти лишний билетик, тем более что места, понятное дело, должны были быть рядом. Но на следующий же день нам перезвонили и сказали, что три билета в бизнес-класс забронированы. Лишний оплатила страховая компания.
Ровно через шесть дней после моего неудачного спуска мы прилетели в аэропорт "Шереметьево-2". У трапа меня встречала машина скорой помощи Европейского медицинского центра. Встречу организовала страховая компания "Инко".
На следующий день я поехала в Европейский медицинский центр, а Володя — в компанию "Инко". Вечером я, захлебываясь от радости, рассказывала ему, что наши врачи считают операцию успешной. Меня заверили, что не пройдет и двух месяцев, как я смогу ходить без помощи костылей. А Володя продемонстрировал мне полторы тысячи долларов. Он рассказал, что директор страховой компании попросил написать заявление и указать, за какие услуги мы платили наличными. После этой небольшой формальности он выдал Володе эти несчастные деньги.
Честно говоря, я до сих пор не перестаю удивляться, что служащие "Инко" поверили нам на слово и даже не стали проверять стоимость так называемых услуг. Вот и говори после этого, что все российские страховые компании не выполняют своих обязательств...
Александра ПЛОТНИКОВА