Первая в Интерполе

В Риме на генеральной ассамблее Международной организации уголовной полиции (Интерпола) избран новый президент, им впервые в истории этой организации стала женщина — француженка Мирей Баллестраззи

Александр Аничкин, Париж

Про нее говорят, что она влюблена в профессию полицейского сыщика и всегда мечтала быть во главе большого штаба. Теперь мечта сбылась — она во главе международного полицейского штаба — Интерпола. Впервые на этом посту оказалась женщина. Впрочем, сама она с характерной галльской улыбкой отрицает, что пол имеет какое-либо значение в ее работе.

— Пусть кто-то и думает, что есть "женский подход" к работе полицейского. Я так не считаю,— сказала после избрания Мирей Баллестраззи.— Я прежде всего оперативный работник. И к другим отношусь так же, без предубеждений, независимо ни от чего, включая и страну происхождения.

Сейчас, в 58 лет, за плечами дивизионного комиссара французской полиции Баллестраззи блестящая профессиональная карьера. Мирей родилась в Провансе, на юге Франции, в городке Оранж, известном как одно из самых жарких мест в стране. Обитателей и выходцев из города зовут "оранжевыми". Высшее образование Баллестраззи получила по специальности античная литература и языки. Но тут ее интересы резко изменились, а жизнь пошла по пути, далекому от спокойного мира академических исследований.

В 1975 году Мирей стала одной из первых четырех женщин во Франции, поступивших в Высшую школу полиции. Консервативный государственный институт только открыл двери для женщин. И ей пришлось доказывать, на что она способна. Способности оказались недюжинные: в 1976 году она уже в звании комиссара, а в 25 лет руководит в Бордо региональной группой по борьбе с бандитизмом при Центральном управлении уголовной полиции МВД. Потом был перевод на север — в Пикардию, оттуда в северное предместье Парижа — Аржантей. К концу 1980-х у Мирей за плечами уже гигантский опыт работы и звание главного комиссара.

Это звание — потолок. Дальше на оперативной стезе расти некуда. И тогда кто-то из кадровиков вспомнил о классическом литературном образовании Баллестраззи, отличающем ее от многих коллег с дипломами правовиков. В итоге главный комиссар получает назначение руководителя центрального бюро по борьбе с хищением предметов искусства.

На этом посту Мирей ждала широкая известность. В 1987 году в небольшом провинциальном музее Бургундии были украдены четыре картины Жан-Батиста Коро, самого известного представителя Барбизонской школы, предшественника и вдохновителя импрессионистов. Коро на рынке необычайно дорог, даже его незаконченные пленэрные этюды идут на мировых аукционах по высшим ставкам. А уж похищенное в Бургундии — вообще целое состояние. Шансы найти пропажу были невелики, но команда Баллестраззи нашла картины. Причем не где-нибудь, а на другом конце света — в Японии.

Потом, в 1990 году, сыщикам Баллестраззи опять удалось добиться громкого успеха. На Корсике нашли девять картин, украденных за пять лет до этого из парижского музея Мармоттан. Музей известен своей богатейшей коллекцией импрессионистов. Причем в числе пропавших была картина Клода Моне "Впечатление. Восходящее солнце" — всемирно известное произведение, считающееся манифестом импрессионизма. Именно по названию этого полотна Моне ("впечатление" — impression) стали именовать и все художественное движение.

Одно дело — ловить в провинциях бандюг и воришек, другое — возвращать благодарному отечеству украденные сокровища. Баллестраззи стала национальной знаменитостью.

Пришел и чин дивизионного комиссара, дающий право возглавлять крупные территориальные подразделения полиции. И новое назначение, пострашнее всех предыдущих. Трудно сказать, сыграла ли в этом роль вылазка на Корсику Баллестраззи и ее охотников за ворованными картинами, но ее следующий пост оказался там, на родине Наполеона, в Аяччо. Она стала шефом полиции в беднейшей провинции Франции, горячей точке страны того времени. И первой женщиной — главой криминальной полиции Корсики.

На Корсике 1990-е были по-настоящему лихими. Сепаратистские группировки перешли к тактике террора. Причем, как писала потом сама Баллестраззи, грань между обычной уголовной бандой и националистической организацией стиралась. Группировки бесконечно раскалывались, враждовали между собой и регулярно сводили счеты, кровь лилась рекой.

На таком фоне работа в Аяччо была равнозначна командировке на фронт. Неизвестно, жалела ли Баллестраззи, к тому времени уже мать двоих детей, о новом назначении. Коллеги, во всяком случае, говорят о ней как о "настоящем бойце". А сама она признавалась не раз, что всегда искала такую работу, где "приключения и исполнение своих прямых обязанностей сливались бы в одно".

На Корсике приключений хватало. Мадам комиссар среди прочего непосредственно руководила одной из самых громких операций с погонями и стрельбой. Тогда "Фронт национального освобождения Корсики — Исторический канал", одна из самых активных экстремистских групп, подготовил акцию, о которой стало известно полиции. В вооруженном столкновении Баллестраззи захватила боевиков-корсиканцев.

По всей видимости, именно на Корсике ярко проявились наиболее сильные качества Баллестраззи: умение быстро создавать сплоченную команду и работать вместе с ней, не уходя от личной ответственности, опора на детальную проработку, отслеживание информации и ее тщательный и вдумчивый анализ, поиск нестандартных ходов. Приложила ли она руку к переформатированию всего политического подхода к проблемам территории, история умалчивает. Но французские власти в итоге перешли от подавления корсиканских сепаратистов к частичным переговорам с ними, региону назначили льготный режим финансирования. И терроризм постепенно пошел на спад. Корсика и сейчас остается не самым спокойным местом, но ничего похожего на то, что творилось в 1990-е, уже нет.

После Корсики у Баллестраззи новое назначение в Монпелье, откуда она руководит региональным управлением на юго-западе страны. Но там она пробыла недолго: ее особые административные таланты заметили на самом верху и по инициативе министра внутренних дел она назначается на один из высших и самых сложных постов в полиции — заместителя начальника Центрального управления уголовной полиции по экономическим и финансовым преступлениям с генеральским званием генерального инспектора. От борьбы с "простыми" уголовниками Баллестраззи переходит к преступлениям "белых воротничков".

Коллеги и журналисты спрашивали ее тогда, не потеряется ли она на новой, "политической", должности. "Нет, уверяю вас, моя голова остается холодной,— говорила тогда Мирей.— Я люблю свою работу. И больше всего в ней я люблю ее дух, поиск и стремление обойти тех, кто творит зло с изощренностью Макиавелли, люблю опережать преступников, постоянно совершенствующих свои методы".

Это было время, когда Европа готовилась к введению единой валюты — евро, а финансовые и экономические институты стремительно осваивали возможности интернета. Перед правоохранительными органами совершенно по-новому встали проблемы борьбы с финансово-экономическими преступлениями — отмыванием денег, электронной преступностью, созданием дутых компаний и коррупцией.

На этом посту начинается и "роман" Баллестраззи с Интерполом — с 2010 года, продолжая занимать второй по значению пост в криминальной полиции Франции, она становится вице-президентом организации, куратором Европейского направления. И вот, спустя два года, новая вершина — французский комиссар уже президент международной уголовной полиции.

Министр внутренних дел Франции Манюэль Вальс, лоббировавший ее назначение, назвал Мирей "гордостью французской полиции". "Она великолепно знакома с досье по организованной преступности и с тем, как та действует. Она способна поддерживать отношения и на национальном, и на международном уровне",— говорил Вальс.

Вместе с тем при перечислении приоритетов Интерпола, наряду с контрабандой наркотиков, борьбой с преступными группировками Южной и Восточной Европы, он назвал и угрозу "политического насилия" в качестве одного из главных вызовов международному сообществу. Идет ли тут речь о вызовах, связанных с арабскими революциями и ростом радикального исламизма, или о чем-то другом, это покажет время. Но оговорка может быть знаменательной и предвещать сдвиг к большей политизации Интерпола.

Стоит отметить, что пост президента Интерпола (он избирается на четыре года) носит политический, представительский характер. Непосредственную же работу по руководству организацией осуществляет генеральный секретарь, назначаемый на пять лет. Мирей Баллестраззи сразу после своего избрания заявила: "Для меня в первую очередь важно будет установить хороший контакт с генеральным секретарем Интерпола Рональдом Ноблом, прежде всего в отношении дальнейшей стратегии".

Эта безобидная на первый взгляд фраза вызвала массу толкований в кулуарах. Нобл пришел в Интерпол после работы главой правоохранного управления Министерства финансов США. Хотя Нобл — генсек Интерпола с 2000 года и переизбран на этот пост в третий раз при поддержке большинства членов организации, оценка его действий далека от единодушного одобрения. Эксперты припоминают в этой связи, что Нобл попал в сводки главных новостей, когда в мае 2011 года посетил Белоруссию и поздравил тамошний КГБ с "высокопрофессиональным" проведением расследования взрывов в минском метро. Двое приговоренных, напомним, были казнены. А белорусские правозащитники оспаривают справедливость суда и приговора.

По уставу организации Интерпол не имеет права заниматься политически мотивированными делами, а также не вмешивается в военные, религиозные или расовые вопросы.

У агентов Интерпола нет права на арест, нет собственной тюрьмы. Это прерогатива национальных правоохранительных органов. Интерпол с 2009 года стал выдавать сотрудникам собственные, интерполовские, паспорта, по которым они без визы могут "гонять" по свету, но только при признании страной — участницей Интерпола такого паспорта.

То же и с арестами "неблагонадежных". Интерпол по запросу национальных полиций — через суд — выпускает "красные уведомления" (в прошлом году, например, выписано 7678 "красных билетов"). Это на самом деле просьба об аресте (задержании) лица, которому предъявлено уголовное обвинение, с тем чтобы в последующем осуществить его экстрадицию. "Красный билет" близок по характеру к международному ордеру на арест, но не имеет обязательной силы. Право на задержание и выдачу остается за суверенными странами. В случае если возникают подозрения, что за уголовным обвинением лежат политические мотивы, страна пребывания такого "неблагонадежного" может его проигнорировать. В особенности если между странами, которых это касается, нет двустороннего соглашения об экстрадиции. На сайте Интерпола висит, например, "красное уведомление" на Бориса Березовского. Но о выдаче вопрос и не стоит.

От того, как у профессионального полицейского "без дураков" — Баллестраззи сложатся рабочие отношения с Ноблом, будет зависеть, в какую сторону пойдет Интерпол.