Что отличает культурного издателя и какая польза от Красноярской ярмарки книжной культуры (КрЯКК), ее организатор и книгоиздатель рассказала корреспонденту "Денег" Наталье Степаненко.
"Кризис — в отсутствии индустрии"
Красноярская ярмарка книжной культуры проводится уже шестой год подряд. Могут ли такие проекты существовать без весомой финансовой поддержки?
— КрЯКК полностью организуется и субсидируется фондом Михаила Прохорова. Это в чистом виде благотворительная акция. Если ярмарка разовьется настолько, что станет частью культурной жизни, то потом, может быть, это перейдет в коммерческий проект. Но эта ярмарка возникла не просто из благих побуждений, а как фундамент благотворительной стратегии фонда. Красноярск в этом смысле очень показательный город для нашей страны — это объединение крупного индустриального центра и образовательного. У нас таких городов довольно много, и их проблема в том, что нет нормального доступа к культуре, полноценного культурного обмена. Это разорванное информационное пространство. Что-то концентрируется в Москве и Петербурге, кстати, все равно фрагментированно, но, по крайней мере, там можно пойти в книжный магазин и купить хорошую книгу. Здесь же — полная катастрофа, как и вообще по всей стране. Качественных книг нет, театры долгое время вообще не приезжали — разрушился театральный обмен, то есть полная капсуляция регионов и стагнация культурной жизни. Таких площадок почти нет, общество ведь тоже фрагментировано. Задача фонда — поддержка местных культурных сообществ. Когда мы начинали эту ярмарку, то слышали бесконечный поток стереотипов: все перестали читать, бездуховность, потеря ценностей, потеря здоровья нации и вся эта, простите, идеологическая шелуха, вышедшая из советского опыта. Эта ярмарка с первого года показала, что мифы возникли абсолютно на пустом месте. Как только появилась площадка, мы увидели ту самую новую интеллигенцию, хотя шесть лет назад и не было такого термина. Я всем рассказываю — самый большой культурный шок для меня был, когда на первой ярмарке ко мне подошли девушки и сказали: "Мы не знали, что нас так много". Человек, существуя, читая, думая и не находя места встреч с такими же, как он, считает себя последним идиотом, читающим книги. А выясняется, что таких людей много.
В России выходит более ста тысяч наименований книг в год, вместе с тем мы постоянно слышим о системном кризисе российского книгоиздания. Откуда такое противоречие?
— Кризис не в издателях. Издатели как раз работают замечательно. Кризис — в отсутствии индустрии. Книжки издавать бессмысленно, если вы их не можете продать. Это уже не книга, а так, кунштюк. Можно и для себя при помощи новых технологий сделать книжку в одном экземпляре — читайте себе на здоровье. Но книга как продукт нуждается в циркуляции. За двадцать с лишним лет независимого книгоиздания у нас так и не появилась нормальная система распространения. В Москве и Петербурге мы сами на себе носим книжки в ближайшие магазины. Отсутствуют библиотеки, которые должны быть главными покупателями. До сих пор библиотеки не интернетизированы. Проблема-то в чем: не сложно купить и поставить "железо", но нужно еще обучить людей, а для этого необходим приток молодых специалистов в библиотеки. Средний возраст библиотекаря — 65 лет. Мы производим, читатель жаждет получить книги, а сделать это невозможно. Знаете, любить книгу недостаточно, нужно уметь сочетать это с правильным менеджментом. Книжные магазины закрываются не от того, что нет читателя, а от того, что плохо функционируют. Это старорежимные предприятия. У нас общество до сих пор такое: если мы духовные и любим книги, презренный менеджмент — это не для нас. Тогда менеджмент рекрутируется из людей, которые ничего не смыслят в книгах, и мы видим товароведов и менеджеров книжных магазинов, которые говорят: "Чо?" И это большая объективная проблема. Количество культурных издателей уменьшается, нет их воспроизводства. Я вижу, как остатки генерации моих издателей (самый мощный всплеск их активности был в начале 1990-х) исчезают. Кто-то уехал, закрыл, не выдержал...
Не так давно у вас в издательстве вышла книга Андрея Шифрина "Легко ли быть издателем" о том, как международные концерны уничтожают независимое книгоиздание...
— Это переиздание. Она у нас вышла десять лет назад и стала в некотором смысле священным писанием для многих культурных издателей. Шифрин написал о том, что было американской действительностью, но очень быстро стало российской. Это была настолько важная книга, что десять лет спустя мы ее опубликовали, и она была воспринята как новое произведение. Потому что, когда мы ее издали в первый раз, для общественности, как и для многих издателей, она казалась неактуальной — "это у них в Америке, а у нас другие проблемы". И выяснилось, что сегодня мы подошли к тому барьеру, когда она оказалась абсолютным бестселлером. Главный смысл книжки Шифрина — коммерциализация книжного дела, когда исчезает слой культурных издателей, которые работают не на прибыль. И когда они исчезают, происходит стагнация всей отрасли и общий культурный провал. Механизмы в каждой стране могут быть разные. В Америке это было поглощение крупными изданиями маленьких. В России немножко по-другому. У нас издательства маленькие погибают не потому, что их поглотили АСТ или ЭКСМО, а потому, что не созданы условия для их выживания,— страшные арендные платы, кошмарные налоги, коррупционный механизм принятия решений и так далее.
Вы сами возглавляете небольшое независимое издательство — "Новое литературное обозрение". Легко ли быть издателем в России?
— Книгоиздание не полагает главным критерием исключительно прибыль. В отдельных секторах это действительно так работает, но в культурной индустрии есть много разных ниш, где количество денег не определяет ничего. Культурное книгоиздание всегда было во многом миссией, а не только бизнесом в грубом смысле этого слова. Да, 2-3% прибыли в год — это считается замечательно, это позволяет издательству продолжать деятельность. Если же издатель ставит себе задачу получать 15-20%, он должен понимать, что попадает сразу в развлекательный и коммерческий сектор. Но недаром же за века существования книжного рынка возник огромный континент благотворительности. Потому что большое количество культурных инициатив может выживать на рынке только при поддержке грантов. Это никак не противоречит рыночной системе, это инвестиция в будущее. И то, что сейчас субсидируется, не важно — государственные или частные это гранты, когда-нибудь станет массовой культурой. Массовость неистребима, и с ней бессмысленно бороться. Советская власть, которая пыталась с ней бороться, напоролась на это: у нас был, простите, масс-маркет, только страшно идеологический — развлекательного не хватало. Все интеллектуалы под подушкой держали детективы и с тем же успехом читали Солженицына. Так что мы сейчас оставим масс-маркет. Он себе существует и существует. Проблема в том, что без масс-маркета и без высокой литературы не существует рынка. Они должны быть вместе, но в правильных пропорциях. Что сегодня изысканное чтение, завтра будет печататься в пейпербеках (paperback edition — карманное издание в мягкой обложке.— "Деньги").
"Бумага по-прежнему лучший хранитель информации"
На ваш взгляд, является ли электронная книга вызовом традиционному книгоизданию?
— У нас это все сейчас в зачаточном состоянии, и непонятно, как будет реструктурирована система книгоиздания с появлением новых технологий, которые, конечно, нельзя игнорировать. Издатель, возможно, это такая переходная фигура. Но издатель — это навигатор в современном мире. Он выбирает из хаоса предложений, структурируя его в космос, выстраивая свою стратегию. И неважно, будет ли он это делать с печатными рукописями или просматривать электронные версии. Мы ведь о чем беспокоимся — не о производителе, а о потребителе. Чтобы люди получали хороший контент наиболее доступно и удобно. Если это разовьется у нас в прозрачную систему скачивания — это будет большое спасение для культурных издательств. У нас часть продукции — это гуманитарная литература для университетов, и мне все равно, в каком виде она дойдет до студентов. Я была бы счастлива минимизировать количество потраченной бумаги. Тем не менее бумага по-прежнему лучший хранитель информации. Электронные носители хороши для быстрого чтения, но если вы хотите долгие годы это держать, вы должны купить бумагу. Она у вас простоит лет пятьдесят, а носители изменятся, и старые вы уже прочесть не сможете. Бумага имеет колоссальный ресурс, лучше пока ничего не нашли. Появление планшетов, которые позволяют делать разворот, и вы его листаете,— это же имитация книги, просто это удобно для чтения. Технологии вторичны. Но мы все время ведем пустые разговоры — электронная книга, неэлектронная книга... Меня беспокоит, что будет закачиваться в электронную книгу.
Даже если все условия будут созданы, аудитория не сможет воспринять контент, если к нему не готова...
Ярмарка почему важна? Тактильное ощущение книги. Люди приходят и покупают то, что они никогда не купят в сети, потому что в сети вы покупаете то, что уже хотите. Должен быть найден адекватный механизм поиска текста и знакомства с ним, который заменяет, если тут можно говорить о замене, непосредственное общение. Мне кажется, нужно спокойнее относиться к новым технологиям и не ожидать от них спасения человечества. Я вообще большой поклонник гаджетов и современных технологий и сама активно ими пользуюсь. Когда мировые библиотеки будут структурированы таким образом, что появится единая база данных, это будет невероятный прорыв в интеллектуальной жизни. Знаковым является появление зарубежных баз данных, где вся информация из журналов, в основном англоязычных, собирается воедино: appska, Jstore, Project MUSE — все эти базы данных закупают библиотеки. Долгие годы научные издания моего типа были убыточны, и вдруг в электронном виде они стали коммерчески выгодными, намного выгоднее, чем электронные книги. Количество скачиваний отдельных статей возросло в десятки раз.
Фото: Павел Хорошилов, Коммерсантъ
А как быть с пиратством?
— Пиратство — вещь безобразная, и оно существует все двадцать лет российского книгоиздательского бизнеса. Еще в начале 90-х годов огромное количество непонятных фирм издавало бестселлеры. Какое-то бедное издательство купило права, перевело издание, выпустило его, и вдруг — стотысячный тираж где-то за Уралом "шлепнули" и исчезли. В этом смысле ничего нового здесь нет. Мы все время отлавливаем наши книжки на каких-то темных сайтах. Пишу письмо: ребят, снимите — они снимают, но книжка появляется в другом месте. Но проблема не в пиратах, а в агентствах, которые занимаются вопросами продажи. Они все непрозрачны, и издатель не может отследить количество скачиваний. Это психология временщиков. Люди не готовы инвестировать в будущее. Если ввести прозрачность, я соглашусь и на небольшой процент, но я буду видеть, как дело развивается. Меня беспокоит, что в начале 90-х годов, пока это все поднималось, с распространением культурной продукции было лучше. Существовала дюжина маленьких книжных магазинов, которые распространяли основную культурную продукцию,— начиналось все с магазина "19 октября", система О.Г.И. появилась в Москве, в Питере... Была куча книгонош — интеллигентных молодых людей, которые мешками таскали книги в провинцию. В совокупности их было довольно много. Как бы смешно ни звучало, это была довольно гибкая система, сейчас гораздо хуже.
"Это такое приключение: делаешь книжку и ждешь — что же с ней будет?"
Кто же должен заниматься распространением — издатели, государство, магазины?
У издателей, которые выпускают культурную литературу, даже если мы соберемся все вместе, все равно денег не хватит на распространение, на открытие сетей — это же не один магазин. Как-то мы попробовали открыть свой магазин при издательстве, где продавалась бы только наша литература. Для получения разрешения вызвали пожарника, тут же оказалось, что какие-то неправильные условия, говорит — дайте денег, потом пришла санэпидстанция, и так далее. Когда мы подсчитали, сказали: знаете, ребята, до свидания! Даже это невозможно сделать, и потом, издатель не должен этим заниматься, это отдельная сфера деятельности.
При этом государство пока тоже не справляется с этой задачей.
— Оно, может, и хочет, но проблема нашего государства не в том, что там все злоумышленники — есть масса порядочных и вменяемых людей. Просто государство понимает помощь как изобретение — не поиск, не координацию действий, когда многие инициативы доходят до государства, а оно их поддерживает. Государство само пытается генерировать все идеи. Как известно, инициативы невозможно изобрести сверху, они прорастают сами. А у нас получается, что бюрократическая система заменяет реальный креатив. Это такой эксперимент, когда опыт разных стран, вырванный из контекста, внедряется у нас и получается либо монстр Франкенштейна, либо вкачивание денег в мертвую структуру. При этом есть живые издатели, которым никто не помогает.
Существуют различные институты, например Книжная палата, которые по идее должны аккумулировать необходимую информацию о том, что происходит в книжном мире...
— Вы пробовали когда-нибудь получить у них хоть какую-нибудь детализированную справку? В 2003 году меня пригласили прочитать доклад о состоянии отечественного книгоиздания. Первое, что я сделала,— написала в Книжную палату ряд вопросов. Пришел ответ — маленькая табличка: переводной литературы в этом году столько-то, отечественной — столько-то, фикшен, нон-фикшен... Я говорю, а нельзя ли поподробнее: количество переводной литературы по языкам, по жанрам... Отвечают — у нас таких цифр нет.
Спрашивается: зачем тогда посылать им обязательный экземпляр?
— Нам не жалко, пускай, но это должна быть какая-то база данных, в свободном доступе, это должна быть открытая информация. Я не хочу винить данную организацию в чем-то плохом. Просто рассказываю, как неэффективно работает вся система, которая призвана давать информацию и облегчать жизнь читателям и издателям. Значит, нужно либо модернизировать эти службы, либо давать гранты частным агентствам, которые будут действовать лучше.
Сейчас по всему миру наблюдается повальное снижение тиражей. Это кризис, или просто книги стали точнее находить своего читателя, и излишек тиража стал не нужен?
— Это может говорить о разном. Любой экономический кризис сразу влияет на тиражи. Периодически меняется читательский спрос, причем всегда неожиданно. Поэтому многие компании строят свою стратегию на тиражировании каких-то определенных книг, какое-то время это дает замечательный результат, а потом вдруг — провал. Это загадка, которую никто не может разгадать. Говорят же, что книга имеет свою судьбу. Никогда издатель не может предсказать успех книги. Можно делать все абсолютно правильно, а книга не идет, ну хоть ты тресни. А иногда книга попадает в систему читательского спроса и без всякой рекламы становится бестселлером. Поэтому это самое увлекательное, это такое приключение: делаешь книжку и ждешь — что же с ней будет?
А что прогнозы, они оптимистичны?
— Как говорится — знала бы прикуп, жила бы в Сочи. Сейчас мы можем говорить — какой кошмар! А потом окажется — произошло что-то, что изменило впоследствии всю картину. Как издатель я должна быть оптимистом. Я вижу новый этап развития общества, новую социальную деятельность — видимо, новое поколение вышло на арену жизни. И я могу им только посочувствовать, ведь им придется решать проблемы, которые должны были решить мы. Наша задача — пытаться делать то, что мы можем делать, отстаивать площадки. Ведь это наши последние бастионы. Не надо недооценивать маленькие дела, именно они составляют фундамент. Кирпичик к кирпичику.