Когда в декабре 1997 года президент Белоруссии Александр Лукашенко наблюдал за подготовкой России к обмену денег, он вдруг вспомнил 1995 год--тогда в Белоруссии деноминация привела к резкому падению курса национальной валюты. Решив, что слова "деноминация" и "девальвация"--синонимы, Александр Григорьевич напророчил России катастрофу. Курс после нашей деноминации упал, но опять в Белоруссии.
Президенту Белоруссии, судя по всему, уже растолковали, что деноминация и девальвация — это не совсем одно и тоже. Во всяком случае, после того, как за две недели марта курс белорусской валюты упал на 30%, Лукашенко не стал грешить на деноминацию в России. Не стал он искать причины кризиса и в реалиях белорусской экономики. Президент Белоруссии с ходу отмел версию, что курс обвалили белорусские банки. Уж он-то не понаслышке знает, что местные банкиры побоялись бы играть на понижение — "наказание последовало бы немедленно". Что за наказание, можно догадаться. Достаточно вспомнить, как в 1995 году "за оппозиционные взгляды" Александр Лукашенко отправил в отставку председателя Нацбанка Станислава Богданкевича, а в 1997 году упрятал за решетку сменившую Богданкевича и также позволившую себе спорить с президентом Тамару Винникову. Кстати, ее арестовали сразу после обвала белорусского рубля.
Но кто виноват в нынешнем падении курса? Александр Лукашенко глубоко убежден — российские банки и стоящие за ними "400 фашистствующих националистических боевиков", которым не удалось дестабилизировать обстановку в стране политическими методами. Расчет, мол, был на то, что "падение курса вызовет резкий рост цен на продукты питания и, как следствие, волну возмущения простых людей". Такой расклад привел бы в негодование любого президента, а тем более известного своим крутым нравом Александра Лукашенко. Он тотчас потребовал у государственных и, что интересно, частных предприятий "вернуть курс и цены на уровень начала марта". А о том, "какие именно российские банки" стоят за спекуляциями с белорусской валютой, Лукашенко проинформировал президента России и, наверное, рассчитывал, что российские власти поступят со своими банкирами так же, как он с Винниковой.
Придется огорчить белорусского президента, напомнив ему события 1994 года, последовавшие за российским "черным вторником". Видимо, тогда Александр Григорьевич пребывал в некоторой эйфории после избрания его на пост президента и не очень внимательно следил за местной прессой, которая весьма подробно писала о кризисе в России. А произошло тогда вот что. Во вторник, 11 октября, курс доллара на торгах ММВБ вырос сразу на 27% и достиг 3926 руб./$. Это событие, названное чрезвычайным происшествием, "представляющим угрозу национальной безопасности России", настолько взволновало российские власти, что президент поручил Совету безопасности создать государственную комиссию по расследованию причин дестабилизации финансового рынка. В начале ноября комиссия представила на суд общественности результаты своих изысканий.
Указанные ею объективные причины "черного вторника" в точности соответствуют тем, что вызвали нынешний обвал на белорусском валютном рынке. Это спад производства, льготные кредиты Центрального банка правительству, отдельным отраслям народного хозяйства и т. д. — в общем, набор стандартный. Но куда более любопытны указанные комиссией субъективные причины "черного вторника". Среди них прежде всего необходимо отметить "несвоевременные, а порой и некомпетентные решения, безответственность ряда должностных лиц, которые могли предотвратить кризис". Козлами отпущения стали председатель Центрального банка Виктор Геращенко, и. о. министра финансов Сергей Дубинин и еще пять чиновников.
Но и это еще не все. Комиссии усмотрела в обвале курса "биржевую спекуляцию, организованную рядом коммерческих банков, которые получили прямую выгоду от дестабилизации финансовой системы страны". Не называя их, она рекомендовала проверить виновников и в зависимости от результатов привлечь к ответственности — вплоть до лишения лицензий. В общем, все точь-в-точь как в Белоруссии, только обвинять иностранные банки российские власти не стали. Но довести начатое дело до конца комиссия не смогла: она так и не уличила банкиров в преступном сговоре, а уж тем более — в нарушении закона.
Банкиры вздохнули свободнее. Они даже позволили себе направить в комиссию запрос: чем отличается "биржевая спекуляция" от обычной биржевой сделки. Ответ дал Виктор Черномырдин, который в начале ноября впервые посетил ММВБ, где встретился с представителями крупнейших банков, в том числе обвиненных в организации "финансового путча". Премьер заверил собравшихся, что правительство будет управлять экономикой не административными, а рыночными методами. Иными словами, дал понять, что претензий к банкам больше нет.
Действительно, на то он и банк, чтобы умело использовать конъюнктуру рынка. С его стороны было бы преступлением не поиграть на курсе. Что касается интересов страны, то это забота государственных органов, отвечающих за правила игры. И если они не справляются со своей задачей, то предъявлять претензии надо к ним, а не к тем, кто, не нарушая правил, успешно зарабатывает деньги для себя и своих клиентов.
На этой высокой ноте и закончу, отметив напоследок, что президент Белоруссии получил примерно такой же ответ на свои претензии и от Центрального банка России: "Поиск в России виновных в девальвации белорусского рубля лишен малейшего экономического смысла". Отмечу также, что Борис Ельцин (уж не знаю — по болезни или по каким-то иным причинам), скорее всего, не поедет на заседание Высшего совета Белоруссии и России, намеченное на начало апреля.
ЮРИЙ КАЛАШОВ
ЕСЛИ УЖ РОССИЙСКИЕ ВЛАСТИ НЕ НАКАЗАЛИ В СВОЕ ВРЕМЯ РОССИЙСКИЕ БАНКИ ЗА ОБВАЛ РОССИЙСКОГО РУБЛЯ, ТО ЗА ОБВАЛ РУБЛЯ БЕЛОРУССКОГО И ПОДАВНО НЕ НАКАЖУТ