В подмосковном Жуковском на этой неделе будут выбирать мэра. Чего ждут и на что уже не надеются жители города, объяснил наш постоянный автор
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Фото: Коммерсантъ / Константин Саломатин
Я живу в подмосковном Жуковском всю свою жизнь и очень люблю его. Вы можете заподозрить меня в квасном, посконном и домотканном патриотизме, но я на самом деле люблю город, в котором родилась,— такое бывает. Вообще-то статья должна быть про выборы мэра, которые вот-вот грянут в Жуковском, а я все про любовь!
Ох, не с этого нужно начинать, не с этого!.. Нужно с политики, а я с любви...
Город без Ленина
Может, она по наследству передалась?.. Бабушки и дедушки тоже очень любили Жуковский, и дед был безмерно счастлив, когда в 41-м году им с бабушкой дали комнату на улице Серова — есть такая улица в нашем городе. До этого исторического момента, то есть до получения комнаты, дед ездил на работу в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт) из Москвы, и это было трудно. Поезда ходили редко, а путь неблизкий. В 46-м году с этой самой улицы Серова в первый класс пошла моя мама — худющая, бледненькая былиночка в бантах и белом фартуке, фотографии сохранились, сколько угодно. Кстати сказать, пошла она в школу N 3, в которой потом училась я, а потом моя сестра, а сейчас учатся наши дети, и я до сих пор совершенно уверена, что это самая лучшая школа на свете.
Потом были квартиры на улице Чкалова и на улице Фрунзе — это я уже отлично помню, особенно почему-то телефон. Деду положен был телефон — он был инженер и ценный работник, и черный эбонитовый ящик висел на стене и притягивал к себе неудержимо. Я никак не могла понять, как получается, что отсюда, из бабушкиной прихожей, можно поговорить с тетей Марусей, которая сейчас у себя дома на Электрозаводской?.. Это совершенно удивительное дело!..
Видели бы вы сейчас эти самые улицы, ребята!.. Улицу Серова, Чкалова и Фрунзе тоже. Да и все остальные улицы нашего города!.. Нет, наверное, хорошо, что вы их не видите, не нужно на них смотреть. Лучше какие-нибудь старые фотографии изучить, у кого остались, открытки, может. А сейчас... не надо. Стыдно.
Нет, начинать нужно не с этого! Начинать нужно со славной истории нашего города, которую сейчас некий кандидат в мэры почему-то собирается "возрождать", хотя с моей точки зрения не надо ее возрождать, историю-то, она как была, так и осталась — славной.
Именно в Жуковском работал и сейчас работает знаменитый ЦАГИ — Центральный аэрогидродинамический институт. Именно у нас работал и сейчас медленно погибает знаменитый ЛИИ — Летно-исследовательский институт им. Громова. Научно-исследовательские институты приборостроения и авиационного оборудования тоже здесь, и не один!..
Я недавно узнала нечто совершенно потрясающее — в нашем городе самая высокая концентрация Героев России и Советского Союза "на душу населения". 110 человек их у нас. Не только летчики-испытатели, между прочим, хотя их большинство, конечно!.. Здесь испытывали самые знаменитые самолеты — "мы учим летать самолеты, мы учим их страх побеждать, такая у нас работа — учить самолеты летать". Здесь создавали самые передовые технологии, именно авиационные, да и некоторое количество космических тоже. Здесь расположены самые прославленные "фирмы", которые мы, родившиеся и выросшие в Жуковском, по привычке называем коротко, так называют своих: "Туполев", "Сухой", "МиГ". У нас даже городская навигация своя, и навигация эта... красивая, честно, не как в других городах, где центральная площадь с вождем мирового пролетариата посередке непременно называется "у лысого"!.. Скажи "у туполевских проходных", и каждый понимает, где именно. Тут кругом проходные, через которые инженеры и ученые попадали на свои предприятия и занимались там головокружительно интересной работой!.. Главное — нужной и важной. Что может быть важнее и интересней технологий, особенно высоких, особенно авиационных?! Это же чудо из чудес — летающие, свободные, огромные машины, символ мощи и разума, опираясь на который человек и полетел!.. Помните Жуковского, который утверждал, что человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума?..
И на центральной площади у нас никогда — ребята, никогда, даже в самые советские времена! — не было памятника вождю мирового пролетариата, слыханное ли дело! На центральной площади нашей как стоял и по сей день стоит как раз Николай Егорович Жуковский, на которого непочтительные, бесшабашные и счастливые студенты МФТИ надевают шляпу после сдачи госэкзамена по физике, самого сложного в курсе обучения. Ура, мы сделали это, Николай Егорович!..
Гордость нации
...Да нет, не с этого нужно начинать!
"Жуковский — центр советской авиации", именно так звучала первая фраза темы "Мой город", которую мы зубрили к экзамену по английскому языку в восьмом классе. Когда случилась революция 91-го года, авиационной науки в одночасье не стало, зато открылись невиданные перспективы в смысле новых "рыночных и капиталистических отношений", к которым, увы, ни гиганты мирового авиа- и приборостроения, ни работавшие там инженеры и ученые готовы решительно не были. Кое-как выжить смогли только знаменитейшие Центральный аэрогидродинамический и Летно-исследовательский институты. Помещения — в аренду, аэродинамические трубы — на консервацию, взлетные полосы — под парковку, ангары — в склады, сотрудников — под сокращение, а особо ценные кадры — в сантехники. Буквально.
В одну из самых голодных зим, днем 31 декабря, на даче у начальника 20-го отделения ЦАГИ Михаила Наумовича Когана, которому уже тогда было крепко за 70, прорвало водопровод. Внучка Михаила Наумовича вызвала сантехников, особенно ни на что не надеясь. Ну правда, какой уважающий себя сантехник будет работать 31 декабря?! Но почему-то сантехники прибыли, совершенно классического вида: в драных ватных куртках и грязно-красных лыжных шапках. Они залезли в подтопленный ледяной колодец, моментально что-то там залатали и пересобрали. Катя была до того потрясена, что вынесла чудо-сантехникам прибереженную к новогоднему столу бутыль водки и огурчиков соленых — закусить. Как еще благодарить сантехников? Не деньгами же!.. Деньги в те годы ничего не стоили.
Сантехники как-то мялись, на бутыль косились тоскливо и в конце концов, отворачиваясь и пряча глаза, попросили кофе с молоком и хлеба с колбасой. Если можно, конечно. Прочнист и оптик, доктора наук. Подрабатывают.
С той поры прошло довольно много лет. От великого советского прошлого у Жуковского остались все те же: ЦАГИ, перебивавшийся заказами от РЖД и "Аэрбаса", ЛИИ, по слухам, наполовину распроданный легендарным "девичьим батальоном", входившем при бывшем министре в состав Минобороны. Еще давно закрытый аэропорт Быково, то ли отданный под дачный поселок или гаражный кооператив, то ли реконструируемый в современный терминал для приема спецрейсов, а еще мой любимый факультет аэромеханики и летательной техники МФТИ.
Да нет, и с этого начинать не годится!..
Начинать, видимо, нужно со въезда в наш славный Жуковский со стороны Москвы. "Наукоград" — белые буквы на синем фоне, солидно. Въезд в "наукоград" сразу за постом ДПС с правой стороны знаменует некое здание, очередная "Воронья слободка", сплошь завешанная разнокалиберными вывесками. В самом центре, так уж, чтоб невозможно не заметить, игриво подмигивает неоном "Секс-шоп Е".
Это не шутка, ребята. Это правда.
Ну, а дальше уж золоченые купола храма сияют. Радуют глаз.
А представляете, во время проведения выставок, и знаменитого МАКСа, и "Росвооружения", и всех прочих разных салонов, ради которых перекрывают Волгоградское шоссе, пускают от метро специальные автобусы, организуют гигантские стоянки, эту заманчивую, подмигивающую, веселенькую вывеску видят все, кто приезжает, все, вот в чем ужас!.. Когда я представляю себе это, мне так стыдно делается, что уши начинают гореть, честное слово, как будто меня за них таскали!
Нет, я не жалуюсь!.. Скучно жаловаться, бессмысленно, да и зачем?.. В России множество городов, где все не слава богу, где полным-полно проблем, где безработица куда выше нашей, но Жуковский все же совершенно особенный город, потому что это "мы учим летать самолеты, мы учим их страх побеждать!".
А сейчас у нас грядут выборы мэра.
Я не завидую всем этим мэрам — ни прошлому, ни настоящему, ни будущему. С нами же надо что-то делать, во всей, так сказать, полноте этого слова, а что именно делать, похоже, не знает никто.
У прекрасного советского писателя Липатова, которого сейчас никто не читает, и, между прочим, совершенно напрасно, в "Деревенском детективе" участковый уполномоченный Федор Иванович Анискин шутит так: "Ведь в Томске палку в собаку кинешь, а угодишь в профессорску жену..." Вот и у нас так же, как в Томске у Липатова! У нас не только "профессорски жены", у нас и сами профессора, и ученые, и заслуженные учителя, и знаменитые врачи, вроде кардиолога Позднякова, хирурга Пугачева, и академики, и испытатели, и военные. Та самая "гордость нации", о которой подзабыли было на то время, когда "гордостью" стал оборотистый проходимец, стыривший по случаю три цистерны авиационного керосина, загнавший их налево и сделавший на этом деле "первые деньги"! Подзабыли было, но ведь все равно вспоминать придется, придется — всем, а не только мэрам, прошлому, настоящему и будущему,— ибо это "мы учим летать самолеты, мы учим их страх побеждать"! Оборотистые проходимцы этого ничего не умеют и не сумеют никогда, они даже слова в предложения складывают плохо, им специальные связки нужны!
Как закрытый Жуковский стал открытым
Жуковский всегда управлялся "особым образом" — закрытый город, сплошь оборонные предприятия. Первый секретарь горкома был царь и бог в одном лице, и все привычно его слушались, и он, насколько я понимаю, ни с кем особенно не советовался, кроме "вышестоящих товарищей", назначивших его на должность. Демократия упала на головы докторов и профессоров, подобно обуху, и оглушила надолго. Надо честно признаться, в вопросах канализации, водоканала и содержания детских садов доктора и профессора осведомлены были слабо, прямо скажем, никак они не были осведомлены. Нужно было хозяйствовать, но как, как?!
Никто не знал. И такое впечатление, что до сих пор никто не знает! От нас до Центрального телеграфа, точки отсчета всей земли русской, как есть 27 километров. Но впечатление такое, что не только 27 километров, но еще и 27 лет. Сейчас я заведу привычное, каждый день показываемое в программе "Время"!.. Этот абзац все желающие могут пропустить, ничего нового они не узнают.
Итак: дороги не чищены, не латаны, а в новых микрорайонах их вообще нет. Ангиохирург Володя Никольский, наш сосед, на своей старушке-машине протоптал путь по целине, открыв всем остальным "дорогу жизни". По ней можно выехать прямо в лужу, которая ведет непосредственно к продуктовому магазину. Спасибо Володе!.. Что будет с нами, когда снег окончательно сойдет, неясно, ибо выбраться от нас можно только этим путем, а его вот-вот размоет половодьем. Разваленное ЖКХ собрать по-новому и заставить работать не удалось, а как его собирать и заставлять, если кругом сплошные препоны и заграждения, и впечатление такое, что создаются они специально, как будто кто-то сидит и придумывает, как бы сделать так, чтобы ничего не работало, а то, что до сих пор работает, развалилось бы поскорее и поокончательней. Когда приходят коммунальные счета, тянет пойти и повеситься, честно. На вопрос, нет, не вопрос, а вопль, почему опять в полтора раза больше, чем за прошлый месяц, управляющий безмятежно отвечает, что "город поднял тарифы" и в этом году они будут подниматься еще дважды. Ждите. Зимой город расклинивает из-за неубранных дворов и уютно устроившихся до весны в снежных торосах фур, которые вынуждены тащиться по центральной улице — окружной-то нет! А сейчас, по весне, можно тут и там наблюдать лежащие в гигантских лужах автобусы с оторванными мостами и пробитыми колесами, ибо деньги выдадут только в августе под аэрошоу, а сейчас март, а ливнестоки забились еще в 89-м, а чистить их скучно и неприбыльно, согласитесь. Как-то так само собой получилось, что Жуковский выродился в дешевый спальный район Москвы и одновременно в классический уездный город по Гоголю, по сути, не являясь ни тем, ни другим. Нет, скорее даже в бедняко-эмигрантский квартал Шанхая 20-х годов прошлого века, каким его описывают очевидцы: рынки, бесчисленные грязные и страшные забегаловки, вокруг которых толпится "элемент", по виду абсолютно преступный, торговые центры, обитые облупившимся сайдингом, нагромождения нечитаемых, неграмотных, нестройных вывесок, которые, соперничая, загораживают друг друга, лезут из подвалов и чердаков, отклеиваются от щитов и свисают отвратительными грязными языками до луж и сугробов.
Наукоград. Здесь "учат летать самолеты".
Авиа или шоу?
Несколько лет назад руководство страны постановило: российской авиации — быть. И быть ей в Жуковском. Это абсолютно логично, а где же еще, если не в городе, центральная улица которого изначально задумывалась как взлетно-посадочная полоса?! На авиасалоны, за которые 20 последних лет бились великие летчики, вроде Толбоева и Квочура, на выставки вооружения и прочие мероприятия стали наведываться президент и премьер-министр, и вообще большие люди, каждый раз, как я понимаю, повергая руководство города в куриный обморок. В спешке, в панике, в приступах неконтролируемой трусости в Жуковском начинаются "лакокрасочные работы" — в лужи кидают асфальт, вдоль самых страшных "Вороньих слободок" наспех громоздят алюминиевые заборы, чтоб хоть как-то облагородить, скрыть от глаз стыдобу, подновляют вывеску "Наукоград" и вешают растяжку "Привет участникам... !". Готово дело, практически Ле-Бурже!..
Все это было бы объяснимо, если б мы были шахтерским городком, который разваливается и умирает, потому что шахты выработаны и закрыты навсегда, но ведь нет, нет!.. Планов-то громадье, и вроде бы даже на эти самые планы денежки отпускают из бюджета, исправно отпускают!.. Здесь должен быть и ОАК, и НЦА, и ОЭЗ, и "технопарк", и "транспортный хаб", и подъездная дорога к нему, к "хабу". Не спрашивайте у меня, что означают эти аббревиатуры, я не знаю!.. Нет, мне много раз рассказывали, но, пробираясь по "дороге жизни" к луже, ведущей в магазин, я то и дело позабываю.
Вроде начали дорогу строить. Понятное дело, строить ее стали в парке и в лесу, куда еще мои бабушка с дедушкой ходили в "группу здоровья", где дети катаются на велосипедах и саночках, а доктора, профессора и "профессорски жены" на лыжах. Никому и ничего не объяснили, в смысле, населению — ни для чего она нужна, эта дорога, ни куда приведет. Зачем?.. Ну его к шутам, это самое население, объясняться с ним!.. В итоге население стало бросаться под бульдозеры и грейдеры — жалко лес-то! — и строительство как-то застопорилось. Нет, лес свели, конечно, а вот строительство... н-да... То ли "гражданская позиция" по защите леса взяла верх, то ли деньги как-то сами собой кончились, толком никто не знает.
Предыдущий мэр оказался настолько не готов к каким бы то ни было объяснениям с вверенным ему населением, хоть бы по поводу леса, что очень сильно расстроился и слег. Года приблизительно на полтора. И тут началась совсем новая, другая жизнь!.. Свободная. Счастливая. Точечной застройки прибавилось. Нелегальных общежитий приросло. Дороги развалились окончательно.
А сейчас у нас грядут выборы нового мэра.
Пустота без Чапаева
...С чего же начать историю про выборы?.. Хорошо бы, конечно, написать сейчас про "борьбу бульдогов под ковром" за будущий (он же прошлый) центр авиации, про "грязные технологии", про готовящиеся "вбросы" и "карусели", про "продавливание" кандидатов, митинг-концерты, работу с избирателями, про показательно-ускоренное бросание асфальта в лужи, отмену точечной застройки, расчистку улиц. Про появление в городе Ксении Собчак, Сергея Удальцова и вообще оппозиции, которая смущала бы умы и сердца простых жуковчан, но...
Нет.
Ничего этого не происходит.
То есть вообще ничего. О том, что выборы состоятся вот-вот, свидетельствуют два билборда на въезде в город и полторы темы на городском форуме, где по опросам побеждает кандидат Паук, лидер группы "Коррозия металла". Я не шучу, все всерьез.
"Чапаев и Пустота". Просто пустота, без Чапаева.
Я не знаю, как это объяснить, но мне всегда до смерти жалко, когда что-нибудь пропадает даром, понимаете? Будь то талант, время или возможности. Мне до смерти жалко... усилий!.. Того же Магомеда Толбоева, у которого на глазах выступают слезы, когда он говорит о почти погибшей испытательной базе ЛИИ им. Громова. Он мужчина, Герой России, и ничего не может с собой поделать, тошно ему и страшно, что все пропадет окончательно. Мне очень жалко президента с премьером, что хотите со мной делайте,— они, как заведенные, все повторяют и повторяют про эти самые высокие технологии, про мощь державы, про "потенциал", и все вроде кивают, сделав значительные лица, а на деле мощь вместе с потенциалом оказывается утопленными в лужах и спущенными в канализацию, которая в очередной раз подорожала в два раза!..
Мне жалко себя и таких же, как я,— 27 километров до Центрального телеграфа мы едем когда три часа, когда четыре, как повезет. Мы не знаем, зачем свели наш лес и что будет дальше с нашими домами и дорогами. Мы не понимаем, почему под нашими окнами в одну ночь вырос очередной "супермаркет шаговой доступности" — читай: шанхайский базар,— намертво перегородив последний выезд из микрорайона!
Да-да, мы плохо разбираемся в работе очистных сооружений, слабо понимаем в тарифных сетках, которые присылает нам жилконтора, не можем по глупости своей понять, почему магазин отгрохали, а стоянки возле него нет, но "мы учим летать самолеты"!
Самолеты уж точно не полетят без нас, понимаете?! Они будут падать и падать, если инженеры ЦАГИ плохо их посчитают, аэродинамики, занятые продувкой ценной паркетной доски, хреново их продуют, а летчики-испытатели не научат их "страх побеждать"!
Новому мэру, откуда бы он ни был, из клуба "Секстон", группы "Коррозия металла", из МЧС или еще откуда, придется с этим как-то считаться. И с чего-то придется начинать, только вот непонятно, с чего.
...Я очень люблю свой город, вот ведь в чем дело!.. И дорогу от школы N 3 к скверу, и старые дома, да и новые некоторые вполне ничего. Я люблю своих учителей, которые сейчас учат моих племянницу и младшего сына, своих профессоров, преподававших на факультете аэромеханики и летательной техники МФТИ, я люблю Дом ученых, я люблю "территории", так у нас всегда называлось и называется то, что "за проходными",— просторные асфальтовые дорожки в лесу, ведущие к научным корпусам. Мне всегда казалось, что в этих корпусах делается на самом деле большое и важное дело, одно на всех.
Должно быть, я идеализирую, это мне так от молодости казалось и еще от того, что вся моя семья связана с авиацией. Должно быть, все уже давно не то и не так.
Одно я знаю совершенно точно: "Мы учим летать самолеты, мы учим их страх побеждать!"
Видимо, с этого и нужно было начинать.