Политика кремня

Уральский аграрий Василий Мельниченко, рассказавший участникам Московского экономического форума "о премудростях народной жизни", взорвал российский интернет. Яркий оратор переписывается с монархами и строит в селе Галкинское "новую цивилизацию".

Текст: Анастасия Якорева

— Перспективы у российской деревни есть. Но все плохие. С такой аграрной политикой мы скоро будем менять тонну нефти на чашку риса, — говорит Василий Мельниченко, директор сельхозпредприятия "Галкинское" по дороге из екатеринбургского аэропорта Кольцово. Ехать до Галкинского два часа. По обеим сторонам трассы тянутся заброшенные поля. Внезапно из тумана выплывает огромная черная деревянная свинья, которой местные шутники пририсовали улыбку. Свинью поставил свинокомплекс "Уральский"  как указатель. Хотя обозначать местоположение комплекса смысла нет: вонь стоит страшная, на девять окрестных деревень. Сэкономили на очистных сооружениях, объясняет Мельниченко.

О свинокомплексе Василий Мельниченко рассказывал на прошедшем в апреле Московском экономическом форуме. А еще о том, что "уровень бреда уже превысил уровень жизни в России", о коррупции и о нищенском положении села. "Мы говорили, что мы долго запрягаем, так может, мы не тех лошадей запрягаем?" — озадачил уральский аграрий собравшихся. Семиминутный ролик с его выступлением за две недели набрал на YouTube больше 500 тыс. просмотров, сделав Мельниченко знаменитым.

Звезда Рунета живет в одноэтажном доме с мансардой позади сельского клуба. Запоры на воротах несерьезные, только чтобы створки ветром не болтало. Запирать особенно и нечего: в комнате мебель советских времен, на подоконниках — цветочная рассада, на кухне — гарнитур, сделанный на местном "социальном мебельном предприятии", где работают инвалиды.

После ночи в самолете, быстро выпив чаю, Мельниченко бодро мчится на работу. Вот уже 20 лет он с переменным успехом строит в селе новую многопрофильную экономику — "конгломерат производств", который смог бы прокормить деревню и дать крестьянину возможность свободно выбирать себе профессию.

Закат Рассвета

Еще будучи студентом Уманской сельскохозяйственной академии, в 1970-х годах Мельниченко написал письмо Леониду Брежневу о необходимости улучшения высшего сельскохозяйственного образования в стране. Ответа Василий не получил, а вот из академии его отчислили. Потом он служил в армии и отбывал срок в тюрьме, говорит, что за хранение трофейного "вальтера". Там-то он и прочитал книгу об аморфном кремнеземе — диатомите. В СССР из него делали разве что кирпичи.

На свободу Мельниченко вышел с твердым убеждением, что за кремнием будущее, и в 1986 году переехал с Украины на Урал, в село Галкинское, где находится одно из крупнейших месторождений диатомита в России. Через пару лет Мельниченко избрали главой сельхозкооператива "Интерьер", который занялся строительными подрядами и кустарным производством плитки и расписных панелей из ДВП. Измерять тогдашний успех Мельниченко предпочитает не в деньгах из-за нестабильности курса рубля, а в машинах: по итогам 1992 года облисполком выдал сотрудникам кооператива в качестве премии 14 легковушек. В том же году кооператив выкупил земли в Боковке (рядом с Галкинским). Там Мельниченко решил построить "идеальное село".

Для благозвучия Мельниченко переименовал Боковку в Рассвет. Потом страну стало лихорадить, строительные заказы прекратились, и Мельниченко переключился на производство продуктов повседневного спроса. К 1996 году он открыл в Рассвете пекарню, мельницу, кондитерский и рыбный цеха, швейное и мебельное производство. Продукция продавалась в шести собственных магазинах в соседних селах.

— Мы построили 4,5 км дороги в поселке! — поднимает Мельниченко палец вверх.— Мы сделали плотину — наша молодежь играла свадьбы на воде. Представляете, какая красота? Молодые выплывают из-за бугра на плотах, костры горят, музыка играет! Я балдел!

К Мельниченко ехали работать из окрестных сел и бывших союзных республик, в том числе бывшие заключенные. А в 1998 году к нему пришли ряженные в казаков люди и представились "крышей". Платить он отказался. Тогда его вызвал глава района и попросил по-хорошему отдать кооператив. Через два дня "казаки" подожгли цеха, вывезли весь цветной металл и оборудование. Следующие два года Мельниченко пытался восстановить производство, но администрация давила проверками, да и денег не хватало. В конце концов Мельниченко продал остававшиеся активы. Уголовное дело на "казаков" в 2006-м закрыли из-за истечения срока давности.

— Сейчас от Рассвета осталось только несколько семей и ровная красивая дорога, строили-то мы хорошо,— вздыхает Мельниченко.

Зато его опыт оценили чиновники из других регионов. После краха Рассвета его стали приглашать консультантом по развитию сельскохозяйственных земель в Ленинградскую, Смоленскую и Тульскую области. Но жил он по-прежнему в Галкинском, где в 2000 году организовал в здании бывшей школы Сельский центр общественных инициатив.

15 тыс. руб. составляет, по словам Василия Мельниченко, средняя зарплата работников на предприятиях в Галкинском

Хвосты и химики

В кабинете Мельниченко в Сельском центре общественных инициатив на столе стоит десяток пластиковых контейнеров с разноцветными крышками. Внутри порошок, белые, черные и коричневые гранулы разного размера, рядом — кубики, похожие на пемзу. Это продукты, сделанные из диатомита: кизельгур, который используется как наполнитель для косметики, фильтровальные материалы, катализаторы, сорбенты, шумопоглощающие материалы и пеностеклокерамика (на нее даже есть патент).

— Вы думали, мы тут колхозники, хвосты коровьи, только картошку садить можем? Я, между прочим, даже на Международном химическом саммите выступал! — торжествующе произносит Мельниченко.

С самого начала, как только у него появились деньги, он стал вкладывать их в разработку материалов из кремния — нанимал профессоров из Уральского политехнического института.

— Ничего толком у нас в России из диатомита не делают,— кипятится Мельниченко.— В лучшем случае наполнители для кошачьих туалетов. А возможностей масса. Это будет реальное импортозамещение! Мы-то сами особо ничего нового не придумали — читали, смотрели существующие образцы, пытались повторить. Видите, сколько всего у нас получилось?

В начале 2000-х Мельниченко выкупил за 8 млн руб. на торгах у государства бывший завод по производству керамзита. На оборудование он привлек 40 млн руб. инвестиций и в 2007 году запустил производство фильтровальных материалов из диатомита (ОДМ-2Ф). Основной рынок сбыта — городские водоканалы, которые по старинке используют для фильтрации кварцевый песок. По словам Ирины Батуриной, главного технолога компании "Новогор-Прикамье", управляющей пермским водоканалом, диатомитовый материал позволяет в два раза сократить расходы на воду и электричество для промывки фильтров.

Почти сразу после запуска галкинский завод выиграл тендер на поставку своего материала в Хошимин (Вьетнам). Кроме того, удалось договориться с властями Нижнего Тагила, Перми и еще 20 российских городов. Но пока предприятие загружено всего на 20-25%. Его общий годовой оборот, по данным "СПАРК-Интерфакс", в 2011 году составил 14,5 млн руб., чистая прибыль — 259 тыс. руб. Сейчас Мельниченко ведет переговоры о строительстве в Галкинском завода пеностеклокерамики мощностью 400-500 тыс. кубометров в год. Пеностеклокерамика — более дешевый аналог пеностекла и применяется в жилищном и дорожном строительстве. По оценкам ABARUS Market Research, сейчас российский рынок пеностекла растет на 20-30% в год, а его потенциальная емкость — 5,5 млн кубометров в год. При этом во всем СНГ производится всего 170 тыс. кубометров. Галкинский завод потребует 120 млн руб. инвестиций. Интерес к проекту проявила группа компаний РОЭЛ.

— Нас привлекает уникальность проекта, мы считаем его высокорентабельным,— говорит руководитель проектов РОЭЛ Олег Коваленко, который приехал в Галкинское на переговоры. Он сидит в коридоре Сельского центра общественных инициатив на откидном стульчике из бывшего школьного актового зала. Рядом гора дров: колыбель инновационных кремниевых материалов отапливается печкой.

36 мес. составляет расчетная окупаемость большинства сельскохозяйственных проектов Мельниченко. Обычно инвесторы более пессимистичны

Сорос плачет

Пока Мельниченко занимался кремнием, село Галкинское медленно катилось под откос. Сменяющие друг друга председатели распродавали имущество, работы не было. Мельниченко, конечно, вносил разнообразие в скучную деревенскую жизнь:

— К нам в сельский центр с лекцией приезжал мэр Ливерпуля! Мы ему написали письмо: дескать, приезжайте, расскажите, как у вас там все устроено. Он и приехал.

Писал Мельниченко и королеве Нидерландов Беатрикс Вильгельмине Армгард (она выделила Галкинскому грант на выращивание картошки и прислала в село двух экспертов) и Джорджу Соросу.

— Мы его с днем рождения поздравили,— объясняет Мельниченко.— Написали: мол, мы, активисты села Галкинское, хотим вас заверить, что ваша книга "О глобализации" для нас — очень важный материал! На следующий день нам позвонила директор Института Сороса, сказала: Джордж растроган, плачет.

Неизвестно, плакал ли Сорос на самом деле, но $18 тыс. на оборудование компьютерного класса активистам дал.

Еще Мельниченко писал про земельное рейдерство в Свердловской области в местные газеты. А после того как в конце 2008 года на сельском собрании отчаявшиеся галкинцы попросили Мельниченко возглавить сельхозпредприятие "Галкинское", он с новыми силами начал строить "многопрофильную сельскую экономику".

Проект под громким названием "Новое село — новая цивилизация" предполагал строительство в Галкинском комбикормового завода, свинофермы, молокозавода, цеха по переработке древесины, цеха по розливу питьевой минеральной воды и еще около 20 небольших предприятий. Все это требовало 1,1 млрд руб. вложений.

Пока удалось открыть кроликовую ферму на 4 тыс. голов, кафе "Урал-Grill" со стоянкой для фур и засадить 150 га картошкой. Доля Мельниченко в этих проектах от 18% до 50%. Сторонние инвесторы вложили больше 50 млн руб. Мельниченко из семейных средств выплатил долги "Галкинского" — 13 млн руб. Также он открыл два небольших производства: текстильный цех по пошиву палантинов и жилеток из кроличьих шкурок и социальное мебельное производство, где работают галкинские инвалиды.

Прибыль, по словам Мельниченко, сейчас приносит только кафе — 300-500 тыс. руб. в месяц. Оно находится на федеральной трассе и обслуживает дальнобойщиков, которые раньше денег в селе не оставляли. Перед входом стоит указатель "Амстердам — 4315 км, Новый Уренгой — 1710 км". Внутри есть специальная стена, вся исписанная автографами водителей.

Ферма каждый месяц продает по 1 тыс. кроликов на 500-700 тыс. руб., но почти все деньги уходят на текущие расходы. Выращивание картошки оказалось вообще под угрозой. Основным покупателем галкинской картошки была Федеральная служба исполнения наказаний, но с этого года она перешла на тендерную систему закупок. Удастся ли выиграть тендер, неизвестно.

Зачем инвесторам вкладываться в сельскохозяйственные проекты с сомнительными перспективами? "Вокруг все кричат, что в России невозможно заниматься сельским хозяйством. Я хотя бы теперь могу кричать об этом обоснованно",— рассуждает Михаил, один из партнеров Мельниченко (свою фамилию он называть отказался). Сельским хозяйством он заинтересовался всего два года назад, зато теперь с энтузиазмом рассуждает о посевной и встречает Мельниченко из аэропорта на своем белом "кадиллаке".

Человек-кремень

В Галкинское часто съезжаются советоваться фермеры из соседних деревень. В отличие от Мельниченко никто из них многопрофильную экономику на селе строить не собирается.

— Василий у нас один такой, неугомонный, — говорит один из фермеров.— Я считаю, опережает он свое время, не приживутся сейчас в России такие идеи.

Сам Мельниченко от подобных мнений отмахивается:

— Я мог бы быть эффективным фермером, получать большую прибыль. Работать у меня будет максимум 12 человек. Вы будете приезжать и говорить: ого, какой забор хороший у Мельниченко! Но мне интересно развивать сельские территории.

Шансы Мельниченко получить деньги на "Новое село" выросли: в прошлом году на проект обратил внимание бывший министр финансов Алексей Кудрин, который сейчас возглавляет Комитет гражданских инициатив. При поддержке Комитета проект примет участие в конкурсе "Регионы — устойчивое развитие" на соискание премии от РСПП и Сбербанка, которая достигает 1 млрд руб.

— Знаете, как говорят: если наложить наше светлое будущее на наше темное прошлое, то получится серое настоящее,— шутит Мельниченко.