В пятницу президент России Владимир Путин принял в Сочи британского премьера Дэвида Кэмерона и позже поблагодарил его за очень откровенный разговор. При этом почти вся откровенность была связана с Сирией. Между тем никакого послания президенту США Бараку Обаме Дэвид Кэмерон не передал, хотя многие эксперты говорили об этом накануне встречи как о деле решенном. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ рассказывает, кто это сделает на самом деле.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Лидеры таких стран, как Великобритания, в Сочи появляются нечасто. Сюда государственного человека из Лондона должно привести действительно неотложное дело. Ситуация в Сирии, без сомнения, таким делом является.
— Помню, вы любезно сопровождали меня во время проведения Олимпийских игр на турнире по дзюдо в Лондоне. Сегодня мне бы хотелось ответить вам таким же вниманием и показать олимпийские объекты 2014 года,— начал господин Путин встречу с британским премьер-министром.
На самом деле вряд ли воспоминание о таком эскорте могло доставить господину Кэмерону такие же приятные воспоминания, как Владимиру Путину. Тогда британский премьер и правда приехал на турнир дзюдоистов вместе с российским президентом и, прежде всего, стал свидетелем того, как англичанка в дзюдоистском четвертьфинале апокалиптически проиграла болгарке. В это же время наш дзюдоист вышел в финал, и Дэвид Кэмерон, для вида, по-моему, сокрушенный поражением соотечественницы, ушел вроде бы очень уж расстроенный из зала, скорее, для того, чтобы не стать свидетелем триумфа двух россиян-дзюдоистов Тагира Хайбулаева и Владимира Путина.
Но все-таки надо отдать ему должное — пришел ведь и сидел, пока сил хватало.
И вот теперь российский президент пригласил британского премьера на экскурсию по олимпийским объектам. Причем, по информации "Ъ", англичане сами выбрали для пешего обзора центральный олимпийский стадион "Фишт". Как назло, это единственный недостроенный объект: здесь не будет никаких тестовых соревнований, а только церемония открытия и закрытия, поэтому его можно сдать, как предполагается, в ноябре.
Выбор "Фишта", впрочем, не был провокационным: просто стадион проектировал британец — звезда мировой спортивной архитектуры Деймон Лавель.
Переговоры между тем не были длительными и включили в себя обед, за которым обсуждение кровавого сирийского кризиса шло, безусловно, полегче.
Вряд ли с самого начала следовало ожидать какого-то прорыва на этих переговорах, но все-таки его ждали: Дэвид Кэмерон после Сочи должен был лететь в Вашингтон, к Бараку Обаме, и считалось, что он привезет американскому президенту какое-то мнение российского президента по поводу Сирии.
Но ничего такого, по данным "Ъ", не произошло. Ответ на недавнее послание самого Барака Обамы Владимиру Путину (в письме президента России самое обширное место занимает сирийская проблема) в Вашингтон в ближайшие дни повезет более надежный человек — секретарь Совбеза Николай Патрушев.
А в Сочи речь шла, как сообщил источник среди российских переговорщиков, в основном о том, что надо как можно скорее собрать конференцию (или что-то в этом роде), в которой примут участие все заинтересованные стороны. Проблема только в том, кого считать заинтересованной стороной: Великобритания, например, полагает, что должна быть представлена одна оппозиция, Россия — что другая (слава богу, оппозиций в Сирии сейчас много).
Так что в скором времени такая конференция, можно не сомневаться, не состоится. Тем временем комплексы С-300, как заверил Владимир Путин своего британского коллегу, в Сирию будут поставлены обязательно.
Между тем было очевидно, что личные отношения Владимира Путина и Дэвида Кэмерона уже сейчас налажены гораздо лучше, чем отношения России и Великобритании. Друзьями они еще не стали, а товарищами — да, это есть. Причем Владимир Путин, такое впечатление, дружит с Дэвидом Кэмероном и в воспитательных целях (воспитывает он при этом, например, бывшего премьера Тони Блэра).
Это чувствовалось, когда коллеги приехали на "Фишт". Здесь их ждали и архитектор господин Лавель, и президент ОКР Александр Жуков, и вице-премьер Дмитрий Козак.
— Когда же этот стадион будет готов? — поинтересовался я у господина Козака, пока два лидера поднимались по длинной лестнице.— Неужели в ноябре, как запланировано, построят?
Пока железобетонный остов, похожий с высоты птичьего полета на гигантскую компьютерную мышь (оголодавшую до состояния скелета), никак не производит впечатления объекта, который может быть сдан раньше, чем в ночь перед началом церемонии открытия.
— Почему в ноябре? — обиделся Дмитрий Козак.— В сентябре сдадим. А в ноябре в эксплуатацию сдаем. А в подтрибунных помещениях уже отделка идет... Идет!
Он при этом с каким-то скрытым неодобрением, недружелюбно как-то посмотрел на объект и продолжил:
— Вообще-то ночью здесь, конечно, гораздо красивее...
То же самое насчет сроков сдачи Дмитрий Козак повторил и двум спешившимся с вертолета лидерам (они облетели и остальные объекты, которые сверху тоже кажутся гораздо привлекательней):
— В сентябре сдадим!
Господин Кэмерон удивленно поднял брови. При этом настроя он был веселого.
— Обещают! — засмеялся российский президент.
— Ну, постараемся проконтролировать,— добавил господин Козак.
Еще несколько минут Владимир Путин и Дэвид Кэмерон проговорили с архитектором. Британский премьер очень обрадовался, увидев тут, в этом строительном аду, соотечественника.
— Я им рассказал,— сообщил мне потом архитектор,— какие сложности при проектировании тут возникли: здесь особенность в том, что у стадиона прямой выход к морю (то есть он стоит на первой линии, отчего его ценность, конечно, возрастает.— А. К.), это связано с будущей церемонией... Им было очень интересно!
Господину Кэмерону, казалось, и правда не хотелось отсюда уходить. И если хотелось выйти, то прямо к морю.
Но пришлось идти в противоположном направлении.
А господин Путин поехал смотреть матч звезд советской хоккейной сборной со звездами любительской хоккейной лиги во дворец спорта "Большой".
Когда мы поехали туда же, я в первый раз обратил внимание на кладбище, которое стоит на территории Олимпийского парка между "Фиштом" и "Айсбергом", конькобежным стадионом. Я слышал, что кладбище староверов уцелело, но не думал, что оно уцелело прямо посреди Имеретинской долины. Вид этот смущает душу. То ли кладбище смотрится здесь очень уж искусственно посреди будущей Олимпиады.
То ли, уж скорее, будущая Олимпиада.
Хоккей был интересным. За сборную звезд играли министр обороны Сергей Шойгу (у него, как и у Валерия Каменского из его команды, был номер 13; при этом легендой, надо признать, является только один из них) и и. о. губернатора Московской области Андрей Воробьев, который стоит на коньках, как выяснилось, не хуже не то что Сергея Шойгу (с ним будет неэтично сравнивать), а и, рискну сказать, Вячеслава Фетисова. При этом господин Воробьев на льду, как говорится, дерзкий.
На воротах у звезд стоял Алексей Дюмин из Службы безопасности президента — и, надо сказать, брал мертвые шайбы (работал, в общем, как привык).
Не в последнюю очередь благодаря ему звезды советского хоккея выиграли 10:2.
И при этом играли до последней секунды.
А трибуны громко скандировали, только непонятно что — то ли "Шай-бу!", то ли "Шой-гу!".