«Лежу на диване и читаю»

На вопросы «Ъ-Литгида» отвечает АЛЕКСАНДР АЛЬПЕРОВИЧ, создатель и генеральный директор издательства Clever, специализирующегося на выпуске очень красивых детских книжек.

— Есть ли более или менее формулируемые критерии выбора нужной/правильной/актуальной книги?

— Бывает интересная и неинтересная. Какой может быть критерий? Книгу можно читать или… Ты берешь книгу в руки, ты читаешь аннотации, ты смотришь на автора. Есть же ряд факторов, которые влияют на твой выбор. Если ты знаешь автора, то понятно, что есть какие-то ожидания, понятно, что ты от него ждешь. Есть несколько авторов, которых я могу купить не глядя и даже не обижусь, если она мне потом не понравится, потому что я их очень сильно люблю. Особенно это касается художественных вещей. Если это нон-фикшн, то нон-фикшн для меня делится на несколько вещей: есть просто такие познавательные вещи типа Хокинга, хочешь — читай, хочешь — не читай, понятно, что Хокинг есть Хокинг, от того, что написано в аннотации, вряд ли осознаешь смысл того, что написано внутри. Есть какая-то бизнес-литература, которую я читаю. Здесь очень просто: я иногда покупаю просто под название, под аннотацию. Если мне не нравится, я не читаю. Никаких проблем с этим нет. Мы же выключаем телевизор, если нам не нравится какая-то передача, точно так же книга. Ну не нравится книга, не пошла — ничего страшного. То есть понятно, что ты выбираешь книгу, стараешься, что у тебя есть какие-то ожидания, ты как-то к ней подходишь. Но если она тебе не подошла — это не смертельно. Я одновременно читаю три-четыре книги. То есть я смотрю их где-то на какой-то стадии, могу прерваться, потом вернуться. У меня обязательно перемешаны художественные, нехудожественные вещи — всегда.

— Следите ли вы за книжными новинками?

— Я слежу за книжными новинками, поскольку это моя работа, и я смотрю все возможные рейтинги в крупнейших московских магазинах — «Москва», МДК, большие сайты — «Озон», «Лабиринт». Плюс есть несколько опинион-мейкеров типа Данилкина в «Афише», в «Таймауте» есть неплохие рецензенты, есть Лиза Биргер в «Коммерсанте», которая пишет достаточно неплохо. То есть я отсматриваю какую-то критику. Кроме того, я по долгу службы бываю в этих магазинах, чтобы увидеть, как выложены книги, что продвигается, что на выкладках, что в тренде.

— Кто влияет на ваш выбор?

— Не могу сказать, что конкретно влияет на выбор книг, наверное, все это по совокупности. Я могу сказать точно, что с большим вниманием смотрю на книгу «Выбор месяца» магазина «Москва». То, что ставит магазин «Москва» как книгу месяца, с большой степенью вероятности имеет смысл почитать.

— Что такое книга сейчас? Источник информации, форма досуга, архив данных, статусный подарок, что-то еще?

— Я точно говорю про себя и про мой бизнес: это точно не статусный подарок. Это правда. Это, наверное, источник информации, это, конечно, форма досуга и никакой не архив данных. Конечно, для меня книга, как и для большинства, если мы говорим о художественной литературе, в первую очередь тайм-киллинг — то, как ты проводишь время. Всегда есть выбор, как ты проведешь свое свободное время: ты можешь читать, можешь смотреть телевизор, можешь лазить в интернете, можешь переписываться с друзьями в каких-нибудь социальных сетях и т. д. Что-то делать легче, что-то делать сложнее. Есть очень много интересных исследований на этот счет. Если мы говорим о нон-фикшн, есть такая книга, которая произвела на меня впечатление, называется «Поток» Михая Чиксентмихайи. Где приводятся очень подробные серьезные исследования, это еще доинтернетовская эпоха, 1990 год, но то же самое можно говорить про интернет. Он приводит данные по телевидению, объясняет, почему телевидение вредит сознанию и мешает развитию личности человека. А книга, наоборот, способствует и развивает. И в общем-то достаточно понятно и четко объясняет, как ты работаешь над тем, чтобы сосредоточиться, прийти в состояние внимания и концентрации — именно в этот момент ты ощущаешь счастье, радость. Потому что условное состояние потока — это состояние счастья и радости, когда человек делает что-то, что сверх его возможностей и сверх его, как ему кажется, способностей. И достигая этого состояния, он попадает в состояние счастья. При этом есть очень много вещей, которые психологи определяют: когда человек отмечает, что вот он доволен собой и счастлив, то это обычно в состоянии работы. Это у любого человека: если спросить, чего бы он хотел, то все в большинстве своем сказали бы, что хотят отдыхать. При этом в тот момент, когда они отдыхают, они не довольны, не счастливы. У них нет той радости, потому что нет процесса созидания. То же самое телевизор или интернет: ты вроде как быстро отключаешься от тревог, проблем и т. д., и вроде как тебе легко, но ты не достигаешь той радости мысли, радости восприятия. Сложно читать иногда, но тот объем эмоций, который вызывает чтение, совершенно точно несопоставим ни с какими визуальными вещами. Я не смотрю телевизор вообще, но я пользуюсь интернетом, я бываю в социальных сетях, не могу сказать, что активно, но бываю, я смотрю кино. И вот в большинстве случаев, смотря кино, я понимаю, что теряю время. Без всякого снобизма. Я все равно продолжаю его смотреть, но иногда понимаю, что надо выключать. С книгами это редко.

— Меняется ли книга, как? Какой вы ее видите?

— Книга, безусловно, меняется. Книга же соревнуется за время, книга пытается стать более интерактивной, начать с тобой общаться, одновременно охватывать несколько каких-то направлений, совмещение художественных текстов и какой-то публицистики, познавательных вещей. Предположим, серия Б. Акунина «Смерть на брудершафт», где есть художественный текст и к нему идет подбор архивных фотографий и реальных ссылок на то время, на те одежды, как выглядят люди и т. д. То есть идет совмещение, через книгу пытаются более комплексно подойти (все ж борются, конкурируют). Б. Акунин вообще большой экспериментатор, он один из новаторов, все время пытается что-то придумывать, создает какие-то квесты. Что-то у него получается, что-то не получается. Но тем не менее он не устает заниматься этим новаторством, экспериментаторством в книге. К чему это я говорю, все равно это какой-то тренд. И мы пытаемся в издательстве делать вещи, где совмещаем художественные и познавательные книги. Вот сейчас мы выпускаем «Робинзона Крузо», в котором будут совмещены классический текст в переводе Чуковского, почти классические иллюстрации Ильинского и одновременно очень современная инфографика, данные по мореплаванию, путешествиям, исторические справки и т. д. и т. п. Все это будет объединено и сделано в таком комплексе, чтобы помимо самого художественного текста были эти, как раньше делались, примечания, это будет как некое отдельное произведение, некое отдельное информационное поле, в котором это существует.

— Можно ли обойтись без книг?

— Нет. Без книг обойтись нельзя. Нет ничего такого, что может заменить книгу. Я, например, не пользуюсь электронной книгой, но не вижу здесь ничего плохого. И думаю, что не надо противостоять прогрессу: удобно людям так читать, пусть так читают.

— Книгоиздание — частное дело автора, издателя и книготорговца или государство должно участвовать в издании книг? Если да, то как?

— Я не могу отвечать за государство, в чем оно может участвовать, в чем — не может. У нас государство пытается участвовать во всем. В любом процессе — неуклюже, косолапо, бессмысленно зачастую. И даже то, что делает осмысленно и качественно, все равно в результате нивелируется огромным количеством каких-то глупостей. Если на полном серьезе какие-то люди, которые называют себя государственными деятелями, обсуждают наказание за не такие комментарии в интернете по поводу Дня Победы и т. д. Но это же абсурд и глупость. Любая попытка наказывать и осуждать, кроме тех случаев, когда это определено Уголовным кодексом, любая попытка как-то на это влиять приводит, наоборот, к популяризации каких-то абсурдных идей. Я противник того, чтобы государство влезало. Они уже влезли в книгоиздание: ввели технический регламент, так называемые санитарно-эпидемиологические нормы, которые существуют только в нашей стране. В других странах почему-то понимают, что человеческий глаз, особенно детский, тем более здорового ребенка (если больной, то на него надевают очки), устроен так, что он в состоянии прочитать вне зависимости от того, каким написано шрифтом. Только в нашей стране точно знают, какого размера шрифт должен существовать для детей в определенном возрасте. То есть нигде этого нет, а у нас есть. И то, что на каком-то черном фоне нельзя печатать белые буквы, а на белом нельзя печатать красные буквы и должен быть определенного формата шрифт, и определенный набор символов, и размер фигурок внутри рисунков. Уже все сказали, что это закрывает возможность издания современных книг с современной инфографикой, с современными рисунками, шрифтами, делать их красивыми, привлекательными и тем самым, собственно, прививать вкус и желание читать книги, а они еще и отрезают огромное количество классики, уже советской. Вот как у нас государство вмешивается в книгоиздание. Поэтому лучше, чтобы ОНИ были как можно дальше.

— Чтение — труд или удовольствие?

— Чтение — это инструмент: хочешь — трудись, хочешь — получай удовольствие. Каждый день мы получаем огромное количество информации. Мы приходим на работу, читаем письма — это труд, ты приходишь домой, читаешь книги — это удовольствие. Это навык.

— Помогает ли чтение книг вашей самооценке?

— Да-да, оно ее сильно повышает.

— Как покупаете книги?

— Покупаю книги по-разному. Покупаю книги в магазине «Москва», в МДК, «Библио-глобусе», на «Озоне», в «Лабиринте». Все зависит от того, как складываются обстоятельства.

— Ходите в книжные магазины? Что вы испытываете? Хотите ли задержаться в магазине или покупаете конкретную книгу и убегаете?

— Конечно, хожу. Все испытываю. Задерживаюсь. Могу проводить в книжных магазинах очень много времени. Хожу с удовольствием. А для того чтобы работать, мне не нужно туда ходить: у меня есть достаточно аналитической информации, которая приходит от продаж, от мерчендайзеров, от кучи народа, которая бывает там по служебным обязанностям.

— Можно ли сейчас приобрести (найти) любую нужную книгу?

— Не всегда, но скорее да, чем нет.

— Как вы читаете книги?

— Лежу на диване и читаю.

— Пользуетесь ли вы библиотеками? Когда вы (или ваши близкие) в последний раз были в библиотеке?

— Нет, я не пользуюсь библиотеками, последний раз я был в библиотеке не так давно, но это было по работе. Близкие тоже не ходят.

— Чем хорошие книги отличаются от плохих?

— Абсолютно вкусовые предпочтения. Хороших книг, наверное, больше чем плохих. Хорошие книги любят.

— Каких книг вам не хватает?

— Мне не хватает художественных книг, если честно. Современных. Чтобы было светло, приятно, позитивно, можно даже без истерического хохота, просто чтобы было хорошо.

— Самые интересные книги, которые вы прочли за последний год-месяц?

— Джонатан Троппер, «Как разговаривать с вдовцом». Супер. Троппера могу читать всего. И вот как раз когда я говорю о светлых прекрасных книгах, помимо того, что они интересны как сюжет, они еще дают почву для переосмысления и своих собственных ощущений, что происходит вокруг тебя, как ты себя чувствуешь.

— Что вы хотите прочесть в ближайшее время?

— У меня целый склад книг и по бизнесу, про маркетинг, про отчетность, какие-то духоподъемные вещи.

— Что сейчас читаете?

— Сейчас я читаю «Обращение вслух» Понизовского. Суперкнига! Очень серьезная, потрясающе читается, я хожу и пересказываю всем содержание. Конечно, эстетская, конечно, такая интеллектуальная — я не могу назвать себя большим интеллектуалом и каким-то там эстетом. Я в общем достаточно массовый читатель. Если мне это нравится, это значит достаточно широкая аудитория. Часто говорят, что «ах какая книга, как все круто, какой крутой автор» — я ни фига не понимаю, не могу понять, чего они все там нашли. Вкус есть вкус.

— Какие на сегодняшний день существуют детские национальные литературы в мире как феномен, вышедший за рамки национальных границ?

— Понятно, что есть какие-то особенности национальных литератур, и, наверное, их можно как-то разобрать: есть скандинавы, есть французы, есть англичане, есть американцы и так далее, которые, как любая литература, привязываются к конкретному месту, времени, контексту исторических событий и чего угодно.

— Как, например, можно объяснить феномен французской детской литературы, которую, совершенно очевидно, вы открыли в последние два года?

— Я не говорю на французском языке, нет никаких франкофилов, никак с ними не связан. Но мы же все любим французское кино, мы смотрели его в детстве, мы смотрим его сейчас. Все, что делается в плане искусства во Франции, мне очень нравится. Видимо, это связано с тем, что французские книги мне очень понятны. Помимо того что очень хорошие издатели, с которыми комфортно и удобно работать, это тоже очень немаловажный фактор, почему мы стали взаимодействовать с французами. Их много, у них большая традиция, они нам близки. Французы, как мы, большие социалисты: они тоже против буржуазии, за народ. Может быть, в этом смысле есть какой-то исторический контекст и историческая связь. Я не могу сейчас провести какие-то параллели и провести какой-то литературный анализ текстов, смыслов, контекстуальный анализ у русско-французской литературы. Но вот мы пробовали работать с датчанами, есть с ними контакты и контракты, мы работали со шведами — тоже все хорошо. Но именно с французами мы слились в таком единении. Хотя у нас есть и с англичанами прекрасные интересные вещи.

— Поделитесь издательскими планами.

— Наши книги — это тщательно подобранная линейка популярных в мире детских книг: от захватывающих приключенческих историй до интерактивных, оформленных разнообразными техниками, от акварельных рисунков до 3D-иллюстраций. Издательство поддерживает высочайшее качество печати, размещая производство в типографиях по всему миру, потому что мы убеждены: хорошая литература должна быть качественно издана. Мы наконец дозрели как издательство до того, чтобы полностью соответствовать своему названию. Своей миссии.

В первую очередь мне сейчас интересны образовательные проекты и их развитие. Не только в плане учебной литературы, но и в плане образования — как некая гуманитарная миссия, которую мы перед собой ставим. Мы ставим перед собой задачу, чтобы наши книги делали счастливыми детей. Мы говорим о том, что мы создаем, мы придумываем некий мир идей, который делает счастливыми не только детей, но и родителей. Потому что книга — это такой мост поколений, с помощью которого ребенок и родители начинают общаться, разговаривать, обсуждать, задавать вопросы, с помощью которого родитель может показать те книги, которые он любил в детстве, и показать, что ему важно, что ему ценно, с помощью которого ребенок может показать современную книгу родителю, точно так же показать, что ему интересно, что ему важно. Мы всегда ищем вот этот баланс, мы всегда стараемся, чтобы помимо каких-то ценностей для родителей — конечно, весь маркетинг детской литературы нацелен на родителей, как покупателей,— в любой книге, которую мы выпускаем, была ценность для ребенка. Употребляя маркетинговые термины — он потребитель, мы работаем на него. И он формирует тот самый спрос, интерес и т. д. Иначе не возникало бы ничего нового, никто бы ничего заново не создавал, не делал и т. д., все бы так и продолжали читать любимого Корнея Ивановича.

— Спасибо.

Clever — очень молодое издательство, образовавшееся в не самое легкое для книжного дела время. Кризис, спад читательского спроса, возникновение на рынке обширного сегмента электронных книг — вот лишь несколько препятствий, с которыми столкнулся Clever. С другой стороны, именно эти трудности у книгопечатников привели к изменениям на рынке и открыли дорогу небольшим издательствам вроде Clever, которые создают новый продукт для современных детей и их продвинутых родителей. Сейчас Clever, реализуя свою тщательно проработанную издательскую матрицу, выстроил линейку книг для детей всех возрастов и родителей. В портфеле издательства — современные зарубежные авторы и художники, среди которых Оскар Бренифье, Эрве Тюлле, Лорен Чайлд, Айяно Имаи, Эрик Баттю, Гленн Рингтвед, Шарлотта Парди и другие. Большое внимание уделяется классикам отечественной литературы и иллюстрации, а также лауреатам различных премий, в числе которых Андрей Усачев, Виктор Лунин, Игорь Олейников, Анна Русс, Женя Глюкк, Лина Жутауте. В октябре 2011 года вышла первая книга из серии о развитии и воспитании детей, для создания которой издательство Clever объединилось с журналом Psychologie. Самым необычным и смелым проектом издательства на российском книжном рынке стала серия книг Оскара Бренифье, всемирно известного детского психолога и философа. Один из самых успешных проектов Clever — «Живая книга» Эрве Тюлле. Это не просто книжка с картинками, а неординарная книга-игра для детей и взрослых.