Дело о бессмысленном розыске преступников

29 тысяч бежавших из мест заключения преступников и скрывшихся подследственных и подсудимых, включая 1775 убийц и 2855 разбойников, безуспешно разыскивала милиция в 1955 году. К ним добавлялись десятки тысяч уклонявшихся от уплаты алиментов. Причина провальных показателей была простой: милиционеры уже долгое время не справлялись с потоком розыскных дел. Однако винить их за это было нельзя, ведь суды и прокуратура составляли огромное количество запросов на поиск граждан, проявляя удивительную безалаберность. А иногда непринужденно освобождали людей, которых оперативники преследовали годами.

ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ

Время побегов

Лето 1951 года, впрочем, как и вся его первая половина, выдалось в СССР совершенно особенным. Прежде всего потому, что из лагерей МВД СССР в это время бежало непривычно большое количество заключенных. При этом они не пользовались никакими изощренными приемами, не устраивали, к примеру, подкопов под колючей проволокой, а исчезали, пользуясь вопиющими огрехами в службе охраны лагерей. 7 июля 1951 года заместитель министра госбезопасности СССР генерал-лейтенант Королев писал в МВД СССР:

"За последнее время резко возросло число побегов заключенных из лагерей Волгодонстроя и особенно из Цимлянского лагеря. Всего с 1/I по1/VII т. г. бежало 170 заключенных, из них из Цимлянского лагеря — 159.

Большинство побегов совершено со строительного участка этого лагеря — "Котлован". Чаще всего побеги совершаются вследствие плохой проверки железнодорожных составов и автомашин, выходящих из производственной зоны. Так, например:

21 июня т. г. с производственного объекта на автомашине ЗИС-150 N РВ 98-06 бежали заключенные Прокофьев, Ванчуров, Евтушевский, Гусанов, Унанян и Половин, осужденные от 3-х до 20 лет лишения свобода каждый.

В ночь на 13 апреля т. г. из рабочей зоны "Котлован" через проходную вахту на автомашине ЗИС-150 N 008-ДК, бежал заключенный Капканец, осужденный к 12 годам лишения свободы.

В ночь на 26 апреля с. г. с того же строительного участка через проходную вахту на автомашине бежали заключенные Тимофеев, осужденный к 13 годам, и Ильин, осужденный к 10 годам ИТЛ.

29 мая т. г. там же с использованием автомашины ЗИС-150 N584 бежал заключенный Андреев, осуждений к 6 годам ИТЛ.

Побеги совершаются также вследствие нарушения правил конвоирования и халатного несения службы со стороны отдельных стрелков охраны, которые нередко вступают с заключенными в преступные связи.

Старшина Сергеев при конвоировании заключенных Уробко, Животова, Зубкова и Голубовского напился вместе с ними пьяным, после чего заключенные нанесли ему бутылкой тяжелое ранение и, захватив пистолет "ТТ" с 16 патронами, бежали.

16 мая т. г. из Мартыновского ИТЛ под конвоем ефрейтора Норбоева в центральную больницу был направлен заключенный Петров, осужденный к 7 годам лишения свободы. В пути следования Ветров купил водки и распил ее вместе с конвоиром, а когда последний заснул, забрал у него пистолет и скрылся.

Имеют место случаи, когда заключенные совершают побеги через проволочные заграждения в местах, где оно находится в неисправном состоянии.

14 апреля т. г. из рабочей зоны Цимлянского ИТЛ "Котлован"" через проволочное заграждение бежали заключенные Загорулько и Артамонов.

Значительное количество побегов совершают расконвоированные заключенные. У многих из них при задержании имелось по два и более пропусков, подписанных разными лицами, с поддельными печатями и чужими фотокарточками.

Часты также случаи, когда объявляются в розыск заключенные, которые фактически побега не совершали и скрывались в охраняемой зоне. Объясняется это главным образом недостаточно четкой организацией учета заключенных и надзора за ними.

Из 86 заключенных, объявленных в розыск с производственного участка "Котлован", 25 человек фактически побега не совершали и были обнаружены укрывшимися на производстве.

Заключенный Пузиков, объявленный в розыск в феврале т. г., скрывался в охраняемой зоне более двух месяцев".

Как следовало из других документов, массовые побеги заключенных происходили во многих частях СССР. Например, в очередном послании Королева в МВД, написанном неделю спустя, говорилось:

"По сообщению Управлений милиции МГБ Коми АССР, Башкирской АССР и УМГБ Новгородской области, за последнее время участились побеги заключенных из лагерей МВД, расположенных на территории обслуживаемой этими Управлениями милиции. Часто заключенные бегут группами, обезоруживая охрану лагерей и совершая после побега опасные преступления. Так, например:

24 мая т. г. из Ухтижемлага МВД Коми АССР при этапировании группы заключенных из лагеря на лесной участок семь заключенных, в том числе Дубровский В. Е., Смирнов В. А., Кущев А. И., Пономаренко М. И. и Мануйлов И. Е., напали на конвой, обезоружили его и, захватив две винтовки и 60 патронов, скрылись.

После побега указанные преступники совершили 3 вооруженных грабежа и при задержании убили работника ОИТК МВД Коми АССР старшего лейтенанта Панова.

10 июня т. г. из этого же лагеря вновь бежали девять заключенных, в том числе Бонарцев Н. Ф., Барабашкин М. П., Иванов Г. П., Зайцев Н. Е., Мазаев H. М., которые, работая на объекте, напали на охранника лагеря, отобрали у него автомат и 70 патронов и скрылись.

При задержании этих преступников последние оказали опергруппе Ухтижемлага вооруженное сопротивление и убили сотрудника лагеря капитана Мальцева и одного стрелка военизированной охраны, а другого стрелка ранили.

26 мая т. г. заключенные 18 строительства МВД, дислоцируемого в гор. Ишимбае, Башкирской АССР, Семенчуков Н. Я., Андрейча Г. И., Журавчик Б. М. и Карманов В. Н. напали на конвой, обезоружили его и, захватив автомат, винтовку и 60 патронов, скрылись.

16 мая т. г. из лагеря Главпромстроя МВД СССР, расположенного на территории Валдайского района Новгородской области, совершен групповой побег десяти преступников, в том числе (так в тексте - "Деньги") Гашилов T. A., Терентьев И. А., Ковальчук В. П., Донцов В. Е., Гедус Г. И., Писакин A. A., Бабаев К. О., Первов А. К., Чугунов С. И. и Шептунов А. И., осужденных на сроки от 10 до 20 лет ИТЛ каждый.

В результате мер, принятых органами милиции совместно с охраной лагерей МВД, указанные побеги ликвидированы.

Все эти 4 побега имели место вследствие плохой организации охраны заключенных. Наиболее характерен случай побега из лагеря 18 строительства МВД СССР, где бежавшие преступники предварительно перед побегом напоили пьяными начальника конвоя Сундетбаева и стрелка Игнатьева, обезоружили и сняли с них форменную одежду".

Но генерал Королев беспокоился не только и не столько из-за состояния охраны лагерей и роста преступности. Беглых заключенных, которых охрана лагерей не поймала в первые же часы или дни после побега, приходилось ловить милиции, входившей тогда в состав МГБ СССР. И потому заместитель министра убеждал коллег в необходимости сотрудничества:

"Первые отделы лагерей о побегах заключенных в органы милиции сообщают поздно и не указывают время и обстоятельства побегов, вследствие чего розыск их усложняется.

Прошу Вас принять соответствующие меры".

Неопределенные определения

Проблема заключалась в том, что результативность розыска как беглых заключенных, так и других правонарушителей и преступников, мягко говоря, оставляла желать много лучшего. В МГБ попытались очистить розыскные списки от тех, кого безуспешно искали десять и более лет, у которых сроки давности преступлений, включая побеги, давно вышли. Но даже после этого не могли в точности определить, сколько граждан находится в розыске по разным категориям. К примеру, в ответ на запрос Министерства юстиции СССР МГБ сообщало:

"В связи с Вашим письмом N1А/33-92 от 10 августа 1951 года нами была проверена сверка учетов на разыскиваемых расхитителей социалистической собственности и растратчиков с имеющимся в народных судах фактически наличием уголовных дел, приостановленных производством за нерозыском обвиняемых.

Из поступивших с мест сообщений видно, что, по неполным данным, народными судами приостановлено производство за нерозыском обвиняемых по всем отраслям народного хозяйства свыше 3000 дел. Наибольшее количество дел приостановлено: в Украинской ССР --- 726; Грузинской ССР — 479; в Молдавской ССР — 91; в областях Свердловской — 477; Калининградской — 419; Кемеровской — 176; Калужской — 167; Челябинской — 94.

Учитывая неблагонадежное состояние розыска скрывшихся от суда преступников, Главное Управление милиции МГБ СССР приняло меры к устранению имеющихся недостатков в этой работе и коренному ее улучшению".

Одновременно милицейское руководство указывало, что далеко не вся вина за слабую розыскную работу лежит на оперативниках:

"При проведении проверки выявлены многочисленные случаи, когда народные суды определения о розыске выносят спустя 2-3 года после того, как преступник скрылся.

Так, в декабре 1947 года нарсудом Больше-Сосновского района Молотовской области было приостановлю уголовное дело по обвинению Глушковой А. И. по ст. З Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года, а определение о ее розыске было вынесено только в конце 1951 года.

В течение полутора лет нарсудом Ояшинского района Новосибирской области не был объявлен розыск на скрывающуюся от суда Чепелеву М. Т., совершившую хищение кооперативных средств на сумму 17 500 рублей.

Аналогичные явления отмечены в нарсудах Казахской, Туркменской, Белорусской, Литовской, Эстонской ССР, Тамбовской, Курской, Горьковской, Свердловской, Читинской и Томской областей.

Выносимые судами определения о розыске скрывшихся преступников составляются небрежно, без указания последнего места жительства, работы, семейного положения, родственных и иных связей разыскиваемых, а в некоторых случаях и без указания состава преступления. Выявлен ряд случаев, когда народные суды выносят определения о розыске "преступников", похитивших один килограмм зерна, 450 грамм масла, пару подошв, 420 рублей денег (Ростовская, Смоленская области).

Естественно, что все это отрицательно влияет на розыск скрывшихся преступников и дает им возможность длительное время уклоняться от ответственности.

В связи с изложенным прошу Вас дать указание о своевременном направлении органам милиции определений нарсудов о розыске скрывшихся преступников и более качественном оформлении этих материалов".

Та же картина наблюдалась в прокуратуре. Министр госбезопасности СССР С. Д. Игнатьев писал генеральному прокурору СССР Г. Н. Сафонову о ситуации в Казахстане:

"Как сообщает МГБ КазССР, задания о розыске уголовных преступников работники прокуратуры нередко передают в органы милиции спустя длительное время с момента возбуждения дел, что затрудняет проведение розыскных мероприятий.

В мае 1950 года прокуратурой гор. Петропавловска передано в милицию задание о розыске растратчика Богданова, уголовное дело на которого было возбуждено еще в 1943 году.

В феврале 1952 года прокуратурой Карагандинской области передано в милицию задание о розыске Исакова, растратившего совместно с другими преступниками около 700 тысяч рублей и скрывшегося от следствия в 1946 году.

В марте 1951 года прокуратура гор. Семипалатинска передала в милицию задание о розыске Нехорошева и Чурикова, присвоивших 66 000 рублей государственных денег. Дело на них было возбуждено прокуратурой еще в 1949 году, и тогда же преступники скрылись от следствия".

Но, судя по архивным документам, эти обращения ни к чему не привели. 15 января 1953 года Главное управление милиции МГБ СССР направило в Министерство юстиции обширную справку, которая свидетельствовала, что нарушения при оформлении запросов на розыск продолжаются:

"Имеют место случаи, когда народные суды... принимают от администрации предприятий материалы о лицах, самовольно ушедших с работы, в которых отсутствуют или искажены установочные данные о разыскиваемых.

Вместо возвращения таких материалов для надлежащего оформления народные суды выносят по ним определения о розыске и передают их на исполнение в органы милиции.

Так, в Борисово-Судское райотделение милиции Вологодской области в августе с/года поступило из местного народного суда 28 определений, причем в 20-ти из них сведения о разыскиваемых были неполными.

Нарсуд 2 участка гор. Кандалакши Мурманской области вынес определения на розыск Скулкиса, Привалова, Войтюм и других, в которых отсутствовали сведения о местах их рождения.

Нарсудом I участка Старо-Кузнецкого района города Сталикска Кемеровской области вынесены определения на розыск Садыкова и Казаровой, места рождения которых были искажены.

Отмечены случаи, когда и народные суды при рассмотрении материалов допускают искажения сведений о разыскиваемом.

Народным судом 5 участка города Новочеркасска Ростовской области в одном и том же определении самовольно ушедший с работы Самохватов назван Самокоровым и Самохворовым.

Народным судом 1 участка Артемовского района города Шахты той же области в определении на розыск Мортиеску Минустин Ионович назван Устином Ивановичем, уроженцем "Кипорчанского района Кушинской области", тогда как такого района и области нет.

По аналогичным мотивам в августе 1952 года в народный суд 3 участка гор. Новокуйбышевска Куйбышевской области органы милиции были вынуждены возвратить 51 определение".

Но главная проблема заключалась в том, что огромное количество постановлений о розыске граждан страны, бежавших от тяжелой и плохо оплачиваемой работы (что тогда было преступлением) принималось судами в автоматическом режиме:

"В ряде случаев народные суды, не вызывая обвиняемых в суд, выносят определения об их розыске, между тем в процессе проводимых органами милиции мероприятий выясняется, что они вовсе не скрывались и продолжают проживать по тому же адресу, а в некоторых случаях даже не уходили с работы.

Народные суды города Киселевска Кемеровской области в июле-сентябре 1952 года вынесли 81 определение о розыске лиц, самовольно ушедших с предприятий. В действительности оказалось, что 6 человек из них переведены на другую работу, а 25 продолжали работать на прежних местах.

Нарсуд 2 участка гор. Прокопьевска той же области 30 июля 1952 года вынес определение о розыске Пелипенко А. А. за самовольный уход с работы в Стройуправлении N1 треста "Сталинуголь". Проверкой установлено, что Пелипенко, имея бюллетень, находился на излечении в больнице.

13 августа 1952 года нарсудом 1 участка гор. Чистяково, Сталинской области вынесено определение о розыске самовольно оставившего работу на шахте им. Киселева пом. главного инженера Чудного П. В. При проверке выяснилось, что Чудный с работы не уходил, а в июле месяце 5 дней болел, имея бюллетень, однако нач. шахты Даниленко, будучи в ссоре с Чудным, направил на него материалы в народный суд. Народный суд вынес определение, не вызывая Чудного на заседание.

Народный суд Верхне-Тоемского района Архангельской области вынес определения о розыске Бабий, Корниевской, Стачук и Логвиновой как обвиняемых за самовольный уход с работы в леспромхозе и на строительстве узкоколейной железной дороги. Работники милиции, осуществляя розыск, установили, что все эти лица оказались на месте и с работы не уходили.

Народный суд 3 участка города Новочеркасска 23 августа 1952 года вынес определение о розыске рабочего завода имени тов. Буденного — Васильева А. И. за самовольный уход с работы его 21 июня 1952 года.

Через несколько дней на того же Васильева из нарсуда поступило второе определение о розыске за самовольный уход с работы 8 августа 1952 года.

При проверке оказалось, что Васильев продолжает работать на заводе и с работы не уходил

Аналогичный случай допущен народным судом 5 участка гор. Новочеркасска в отношении Полымского О. Н., на розыск которого вынесены два определения 18 июня и 26 сентября 1952 года, тогда как он с работы тоже не уходил".

Главное управление милиции подчеркивало, что подобная практика повсеместна:

"Аналогичные факты имеют место в народных судах других республик, краев и областей. О всех таких фактах местные органы милиции сообщают в Управления Министерства юстиции, однако должных мер к устранению их не принимается. Все эти недостатки в работе народных судов серьезно осложняют работу органов милиции по розыску лиц, самовольно ушедших с предприятий и строек".

"Осложнения" — это было еще слишком мягко сказано. После проведенной в начале 1953 года проверки милиции города Макеевка заместитель начальника ГУМ МГБ СССР Овчинников докладывал:

"Органы милиции Макеевки до крайности перегружены работой по розыску самовольно оставивших производство и нередко вынуждены бросать на это все свои силы в ущерб работе по охране общественной безопасности и борьбе с преступностью. В течение 11 месяцев 1952 года сбежало с предприятий Макеевки 3079 человек, из них 1981 человек милицией было разыскано, но взамен их в декабре поступили материалы о розыске новых 369 человек. На 20-е декабря 1952 года скопилось в розыске 897 человек, сбежавших с производства".

Пустые хлопоты

Однако милиционерам приходилось разыскивать не только, как их тогда называли, "дезертиров с производства". В очередной записке, а по сути, жалобе милиционеров в Министерство юстиции СССР, подготовленной в феврале 1953 года, говорилось:

"Изучая работу по розыску лиц, уклоняющихся от уплаты алиментов, Главное Управление милиции МГБ СССР установило, что за последние годы число случаев фактического оставления отцами своих семей не сокращается. Ежегодно в органы милиции поступает до 90 000 новых заявлений о розыске этих лиц.

Практика показала, что значительная часть неплательщиков алиментов, будучи разысканной, непродолжительное время выплачивает алименты, а затем вновь скрывается. Так, из общего числа разысканных за последние два с половиной года по 14 областям 35 223 чел. вновь скрылись: один раз — 8596, два раза — 1657 и неоднократно — 479.

Органы прокуратуры вопреки ст.158 УК РСФСР и ст.19 Постановления Верховного Суда СССР от 15.XI.1939 года санкции на арест таких злостных неплательщиков алиментов дают неохотно.

При рассмотрении же дел в судах стороны часто находят пути к соглашению, ответчики дают обязательства выплачивать алименты или возвратиться к семье, но затем вновь скрываются...

Имеются многочисленные случаи, когда судебные исполнители народных судов контроля за удержанием алиментов не осуществляют, за увольнением ответчиков с работы не следят, а при выездах их в другие места истиц об этом не уведомляют.

Некоторые народные суды, вопреки закону, необоснованно отклоняют представления органов милиции о взыскании с ответчиков денежных средств за розыск".

Но самое примечательное заключалось в том, что оперативники тратили много сил и средств на абсолютно бесполезные розыскные мероприятия. Министр госбезопасности СССР Игнатьев писал генпрокурору Сафонову:

"В отношении утери прокуратурами уголовных дел на преступников, разыскиваемых органами милиции, МГБ КазССР известны следующие характерные факты:

Прокуратурой гор. Чимкента Южно-Казахстанской области утеряно 12 уголовных дел на преступников, разыскиваемых милицией по заданию этой же прокуратуры. Органами милиции установлены места пребывания троих разыскиваемых, однако преступники продолжают оставаться на свободе в связи с утерей на них уголовных дел.

В 1946 году по заданию прокуратуры гор. Чимкента милицией объявлен в розыск Марченко, подлежащий привлечению к уголовной ответственности за хищение 20 тонн угля и подлог документов. Марченко разыскан, но остается на свободе, так как Чимкентская прокуратура не нашла на него уголовного дела.

В прокуратуре Алма-Атинской области утеряно 7 дел на разыскиваемых преступников. Двое из этих преступников установлены органами милиции, но к уголовной ответственности также не привлекаются из-за утери дел".

Бывало и еще хуже. В марте 1953 года, когда МГБ и МВД объединились под руководством Берии, Главное управление милиции сообщало Прокуратуре СССР:

"По сообщению Управления милиции УМВД Читинской области, некоторые органы прокуратуры Читинской области неосновательно объявляют в розыск лиц, преступная деятельность которых не доказана. При объявлении в розыск выносятся постановления на арест, а при установлении разыскиваемых эти постановлении отменяются, в результате чего милицией впустую проводится большая работа.

Так, например: Управлением милиции УМВД Читинской области по заданию прокурора Центрального района гор. Читы с 1948 года разыскивался убийца-грабитель Корчанов Пантелей Михайлович, 1918 года рождения, уроженец села Романовка Еравнинского района Бурят-Монгольской АССР, который при участии своего брата Корчанова Е. М. и Коргаполова H. М. 20 декабря 1948 года совершил убийство Шутова и нанес ранения Кравченко и Левшину. За это преступление Корчанов И. М. и Коргаполов арестованы и осуждены, а Корчанов П. М. скрылся.

В процессе розыска Корчанов П. М. под фамилией Кожурихина Анатолия в 1953 году установлен проживающим на руднике Слюдянке, Бодайбинского района, Иркутской области.

При обнаружении разыскиваемого Управление милиции Читинской области обратилось к прокурору области с просьбой санкционировать его этапирование в г. Читу, однако в санкции было отказано, так как в приостановленном следственном деле оснований для ареста и привлечения к уголовной ответственности Корчанова на имелось.

По требованию прокуратуры Читинской области органами милиции разыскивался за хищение социалистической собственности в сумме около ста тысяч рублей Романчук.

Арест Романчука был санкционирован областным прокурором, однако когда разыскиваемый был установлен в гор. Симферополе и об этом была извещена прокуратура Читинской области, последовало указание об отмене постановления на арест за отсутствием доказательств.

По сообщениям инициатора розыска, Корчанов и Романчук являлись особо опасными преступниками, и на их розыск было уделено серьезное внимание, а оказалось, что разыскивать их не было необходимости".

Но куда больше милиционеров злило, когда их загружали работой, которой могло и не быть. 27 марта 1953 года начальник ГУМ МВД СССР Стаханов писал в Министерство юстиции:

"Главное управление милиции уже ставило Вас в известность о многочисленных случаях, когда органы суда после осуждения преступников на длительные сроки лишения свободы освобождают их под подписку о невыезде до вступления приговоров в законную силу, в связи с чем осужденные скрываются.

За последнее время в ГУМ МВД СССР вновь поступили сообщения, что такая практика продолжает иметь место в судебных органах Украинской ССР и Ульяновской области".

Итоги огромной, но зачастую бессмысленной работы по розыску преступников были подведены в марте 1956 года в постановлении Президиума ЦК КПСС "О крупных недостатках в работе Министерства внутренних дел СССР и мерах по их устранению", где говорилось:

"Органы милиции плохо ведут розыск преступников, бежавших из тюрем, лагерей, колоний и камер предварительного заключения. В настоящее время в розыске находится более 9000 преступников. Кроме того, разыскивается более 20 000 лиц, скрывшихся от ареста, следствия и суда. В числе разыскиваемых 1775 убийц, 2855 бандитов и разбойников, 3940 воров".

Показатели работы розыскников улучшились после того, как отменили наказание за самовольное оставление работы и ужесточили — для неплательщиков алиментов. Но советская судебная система сохраняла все присущие ей недостатки, а потому розыск беглецов оставался зачастую все тем же - бессмысленным и при этом страшно затратным.