Один из разработчиков законопроекта "О добровольчестве" член Совета федерации Александр Борисов заверил корреспондента "Власти" Максима Иванова в том, что повышенные требования коснутся только тех волонтеров, которые захотят плотно работать с государством.
Фото: пресс-служба Совета Федерации
Работать над проектом закона активно начали после трагедии в Крымске. Добровольцы тогда плохо сработали или, может, и вовсе мешали?
Увязывание законопроекта с событиями в Крымске — это самый большой миф, который я постоянно развенчиваю, и никак не получается это сделать. Работа началась задолго до Крымска. Есть статистика, что у нас меньше 1% граждан вовлечено в волонтерское движение. Хотя во многих странах, которые называют развитыми, этот показатель доходит до 50%. Но и у нас есть значительное количество людей, которые готовы принимать участие в добровольческой деятельности, но по каким-то причинам не принимают. И концептуально этот закон направлен не на то, чтобы просто поддержать тех, кто сейчас занимается волонтерством, и не просто разработать систему поддержки и льгот, а на то, чтобы создать новые условия для того, чтобы волонтерское движение разрасталось.
А нельзя было обойтись без принятия специального регулирующего акта?
В нашей рабочей группе мнения сразу разделились. Кто-то говорил, что надо внести изменения в действующие акты, кто-то говорил, что закон вообще не нужен. А я, к примеру, являюсь сторонником того, что нужен специальный закон, который был бы основным для волонтерской и добровольческой деятельности. Сама по себе постановка вопроса, что без закона лучше, чем с законом, мне не понятна.
Существует мнение, что, если в дело вмешивается государство, становится хуже…
Приведу пример. В какой-то местности, где идут пожары, глава поселения говорит: «Давайте организуем волонтеров: я вам место для штаба дам, рации дам и заправлю бензином». И чтобы глава мог потратить деньги на эту деятельность, которая пока не существует, необходим закон. Вы приводите пример Крымска. Объективно зона ЧС — особый случай, и сейчас в отсутствие закона стихийным группам по идее делать там нечего. Их и без закона могут не пустить в больницу. Потому что пока нет закона, нет вообще никакого правового статуса у волонтера.
Но люди часто спонтанно реагируют на какую-то проблему и едут спасать людей, тратя свободное время. Формализация и бюрократизация процесса может их отпугнуть.
Одни упрекают нас в том, что закон все регулирует, а другие — в том, что регулирует он недостаточно. Основным нашим принципом было не навредить тем, кто сейчас добровольчеством занимается. Мы специально пытались создать рамочный закон. Страна у нас большая. Если ты живешь в Москве, здесь существуют разные виды гражданской активности — ты можешь вступить в НКО, твой путь понятен. И ничто не мешает продолжать работу в соответствии с другими законодательными актами: об НКО, о благотворительности. Другое дело, когда ты живешь в менее близкой к центру местности, где совсем другие условия.
Есть люди, которые готовы вступать в отношения в том числе с окологосударственными структурами. Которые согласны, чтобы их поддерживали, в том числе с помощью организации какой-то добровольческой инфраструктуры, будь то волонтерский центр, волонтерское агентство или просто какие-то информационные ресурсы. А чтобы эту поддержку получить, надо каким-то образом материализоваться.
То есть будет отдельная категория «официальных» волонтеров, которые стоят на учете и у которых есть электронные карты?
И электронные карты в том числе. И это не просто удостоверение, которое подтверждает, что ты волонтер. Если человек занимается добровольчеством обдуманно, последовательно, предполагается, что у него будет вырабатываться какая-то квалификация. Его опыт может быть зафиксирован на электронном носителе (это будут определять регионы). Если он этого не хочет, а хочет оставаться абсолютно свободным от каких-либо обязательств и взаимоотношений с государством, то никто его принуждать не будет.
То есть программа максимум — сделать из волонтера внештатного сотрудника МЧС?
Объективно — да. Может, даже и так: сформировать какой-то резерв. Чтобы, случись внештатная ситуация, было понятно, к кому обратиться и кто приедет, какова квалификация этих людей. На самом деле это мировая практика. В Словении отношение пожарных к добровольцам — один к трем. И пожарные понимают, с кем имеют дело, и в случае чрезвычайной ситуации волонтеры встраиваются в работу.
В законопроекте достаточно спорных моментов. Например, вопрос соблюдения принципа гласности. Я говорю о норме, которая обязывает «соблюдать конфиденциальность» информации, к которой получил доступ волонтер во время работы. Без всяких оговорок: будь то сведения о количестве жертв наводнения или издевательствах над детьми в интернате.
Согласен, там необходимо сделать оговорку, что вопрос касается конкретно персональных данных или информации, охраняемой законом. Понятно, что в процессе работы у волонтера на руках может быть история болезни, паспортные данные… Возможно, юридическая техника в проекте хромает. То же касается необходимости инструктажа по охране труда — по юридической технике я готов соглашаться и вносить изменения в закон.
Уже решен вопрос с тем, кто будет курировать работу на уровне исполнительной власти? В проекте говорится, что, к примеру, разработка рекомендации для медицинских и других учреждений по работе с волонтерами находится в компетенции «органов государственной власти» — без каких-либо уточнений.
Я думаю, что после принятия закона будет сформирована новая рабочая группа, межведомственная, при участии которой будут вырабатываться в том числе рекомендации. Дело в том, что первоначальная версия закона предполагала, что будет одна федеральная структура, которая бы понимала, как обстоят дела в секторе, вела учет волонтеров. Но это было абсолютно не поддержано частью волонтерского движения, особенно теми, кто занимается благотворительностью. Волонтеры же в разных ипостасях работают: кто-то занимается благотворительной деятельностью, кто-то занимается ЧС, есть спортивные волонтеры. Мы планируем, что определять, кто будет проводником между государством и волонтерскими объединениями, будут регионы. Возможно, это будут разные ведомства.