Некий гражданин доверил некоему коммерческому банку свои деньги. Но в стране случился финансовый кризис, и гражданин своих денег обратно не получил. Типичная, увы, история для России конца XX века. Но только не в нашем случае. Вряд ли найдется много людей, которые, подобно нашему герою Геннадию Квасову, объявили бы банку тотальную войну. А дело было так.
7 августа прошлого года Геннадий Квасов открыл в банке "Российский кредит" счет "до востребования" и перевел на него $43 тыс. Эти деньги, кстати, он выручил, продав двухкомнатную квартиру жены и однокомнатную тещи в Чебоксарах. Но проблема того стоила: на эти деньги он собирался сделать себе операцию аортокоронарного шунтирования в частной австрийской клинике. 1 сентября Геннадий Квасов попросил банк сделать перевод за границу. Вообще-то к тому времени банки в связи с мораторием уже прекратили всякие перечисления за рубеж. Но факт остается фактом: 1 сентября в отделении банка на Новом Арбате Квасову выдали платежное поручение. Больше Квасов денег не видел.
Возможно, эта история закончилась бы, как и многие другие, десятками звонков и походов в банк, бесполезным судебным иском или реструктуризацией вклада. Но дело в том, что Геннадий Григорьевич Квасов — весьма необычный вкладчик.
Старые связи
— Я прошел хорошую школу работы на руководящих постах,— признался он.— И после того как у меня ничего не вышло на официальном уровне, я попробовал использовать этот опыт. Но незаконных методов избегал, к бандитам не ходил.
Впрочем, как выяснилось, методов у Геннадия Квасова и без того хватает. Накопились они еще в то время, когда Квасов работал первым заместителем директора РАФа (дело было в 1988-1991 годах). На этом посту он зарекомендовал себя с лучшей стороны тем, что мог достать любые комплектующие для "рафиков". Причем не просто достать, но и обеспечить их транспортировку в Ригу военными самолетами полка генерала Дудаева, дислоцированного в то время в Пярну. Иной раз замдиректора удавалось арендовать до семи бортов в сутки. Одним словом, Геннадий Квасов работал с размахом. С таким же размахом он начал кампанию против "Российского кредита".
Из записной книжки вкладчика: 20.10.98. Состоялся суд — рассмотреть мировое (соглашение.— Ъ). Встреча с Равинской (сотрудник банка "Российский кредит".— Ъ). Сообщил о суде. Выплата — $2 тыс. Больше выплат не будет.
Это был последний случай, когда Геннадий Квасов пытался воспользоваться официальными методами. Рассмотрев просьбу Квасова на комиссии, созданной специально для работы с остро нуждающимися вкладчиками, "Российский кредит" решил выдать ему $2 тыс. И предложил ему вариант реструктуризации оставшейся части вклада, пообещав вернуть ее в течение года. Геннадий Квасов отказался. Вот тут-то ему и пригодились сохранившиеся еще с советских времен номенклатурные связи.
Первым, к кому обратился Квасов, был Егор Гайдар. Одно время они работали вместе в здании Академии народного хозяйства. Гайдар, по признанию Квасова, к его проблеме отнесся с пониманием и даже предложил денег в долг. Обещал помочь и с банком договориться, но, видимо, не получилось.
Тогда Квасов отправился к другому своему старому приятелю — вице-президенту Ассоциации российских банков Гарегину Тосуняну. Тосунян долго возмущался поведением "Российского кредита" и отвел Квасова к тогдашнему первому зампреду ЦБ Андрею Козлову. После их встречи в "Российский кредит" было отправлено письмо за подписью заместителя председателя Центробанка Владимира Горюнова. Зампред сообщал, что Геннадий Квасов "имеет на руках исполнительный лист и, по мнению Банка России, располагает достаточными основаниями для рассмотрения вопроса по возврату ему денежных средств".
Не помогло и в этот раз. А еще один старый знакомый Квасова — руководитель Федеральной дорожной службы Виталий Артюхов — заставил ждать несколько часов в приемной, а потом сбежал через черный ход. "А ведь я для него столько хорошего в свое время сделал",— посетовал Геннадий Квасов. Но духом не пал, а приступил к разработке третьего этапа операции.
"Девятка" цвета синей ночи
Из записной книжки вкладчика: 22.10.98. Настя — ужин в "Даниловском" (ресторан на территории Даниловского монастыря.— Ъ).
Еще со своих директорских времен Геннадий Квасов помнил, что при советской власти очень многие вопросы запросто можно было решить, добившись расположения ближайших помощников начальников. Его выбор пал на Анастасию Лучину, секретаршу одного из высших руководителей банка "Российский кредит".
— Однажды,— вспоминает Квасов,— после очень долгих разговоров с Лучиной по телефону — я звонил, чтобы выяснить, что в банке предпринимают по моему вопросу,— она заявила: "Вы мне надоели". Тогда я и решил пригласить ее в ресторан, чтобы пообщаться в неофициальной обстановке. Она быстро уловила, что у меня есть связи в автомобильной промышленности, ее это заинтересовало. Мне это и было нужно.
Из записной книжки вкладчика: 26.10.98. Работа по подбору авто (начало). Курс ЦБ --16,76. В Тольятти — 21,08.
18.11.98. Выезд за авто поездом.
20.11.98. Выкуп авто. Уехал в Чебоксары автобусом за деньгами.
23.11.98. Выезд на авто из Тольятти. Заплатил за кредит 500.
25.11.98. Возвращение в Москву ночью.
27.11.98. 8.00. Передал Насте авто. Она была с братом. Курс ЦБ — 17,45.
Забрав ВАЗ-21093 экспортной комплектации цвета синей ночи, Настя в очередной раз обещала помочь и пропала. При этом Геннадий Квасов уверяет, что уплаченные им за машину личные $4 тыс. ему так никто и не вернул. "Даже с Новым годом меня не поздравила",— пожаловался он мне на Настю.
Тут, впрочем, мнения сторон круто расходятся. Анастасия Лучина утверждает, что Квасов проявил личную инициативу, купил ей автомобиль, но она ничего ему не обещала. А деньги за машину возвратила в полном объеме в присутствии его жены. А в пресс-службе банка нам сообщили, что "Лучина намерена обратиться в суд с иском о защите чести и достоинства".
На войне как на войне
Сегодня банк и его клиент пребывают в состоянии войны. Геннадий Квасов считает, что банк по отношению к нему попросту смошенничал. Неважно, что средства уже находились на его счете до кризиса. Важно то, что, оформив деньги 1 сентября в качестве валютного перевода, "Российский кредит" взял на себя обязательства по их перечислению за границу.
Кроме того, по его словам, никакого плана по выплате долга ему не предлагали. Речь шла исключительно о передаче обязательств по его счету в Сбербанк. Что его совершенно не устраивает, так как такой перевод влечет за собой потерю большей части средств. При этом беседы с работниками банка носили, по его словам, характер "шантажа и намеков". После одной из таких бесед он даже сделал заявление в милицию.
В банке, напротив, считают шантажистом самого Квасова, так как с его стороны "в ход пошли запугивания сотрудников банка близостью к правительственным кругам". В "Российском кредите" утверждают, что Квасову предлагали различные способы реструктуризации долга. Это единственное, что теперь можно сделать, так как он ничем не отличается от всех остальных вкладчиков и ни на какие особые права рассчитывать не может. "По-человечески мы сочувствуем г-ну Квасову,— заявили мне в пресс-службе банка.— Но считаем, что методы, которые он использует для возврата своих денег, совершенно неприемлемы".
— Ну а что бы вы мне посоветовали? — спрашивает меня Квасов.— Ну какие действия в такой ситуации разумные?! Осталось только приковаться наручниками к ограде банка!
Я не знаю, что посоветовать Геннадию Квасову. Скорее всего, ему придется согласиться на реструктуризацию вклада, хотя, возможно, и на условиях более выгодных, чем были ранее предложены. Но вот для тех, кто — чем черт не шутит — захочет повторить путь бывшего заместителя директора РАФа, один совет у меня есть: господа, мы не в Советском Союзе, так что не надо покупать машины секретаршам. Знающие люди утверждают, что гораздо больше пользы можно извлечь от общения с руководителями кредитных управлений банков.
ЮЛИЯ ПАНФИЛОВА