Как говорится, ура. Да здравствует великая сила печати. Не прошло и четырех суток после моей официальной просьбы ("Коммерсантъ", 25.09.99) к Юго-Восточному и Южному округам столицы передать для публикации списки пострадавших от терактов, как позвонили из Комитета соцзащиты Москвы.
Напомню суть просьбы. Российский фонд помощи и газета "Коммерсантъ" сразу же после взрывов в Москве и Волгодонске решили опубликовать имена пострадавших и родственников погибших вместе со счетами в Сбербанке, чтобы читатели могли оперативно помочь особо нуждающимся. За списками мы обратились к властям столицы и Волгодонска. Такая акция нам не внове. Именно так, адресно, минуя общий административный спецсчет, читатели помогли в декабре 1997 года семьям погибших горняков с шахты "Зыряновская" в Кузбассе, а в начале этого года — родственникам самарских милиционеров, заживо сгоревших в страшном пожаре. И всякий раз мы находили понимание у местной администрации. Ну не желают многие наши читатели помогать вообще: не верят в общий котел с последующей комиссионной раздачей. А желают в частности — то есть конкретным людям. Напрямую. И что? Имеют право. В конце концов, это ведь их деньги. Казалось, тут и спорить не о чем. Именно так нас поняли в Волгодонске. На первый же список тяжелораненых из 35 имен (столько волгодонцы успели установить в первые дни после взрыва) читатели откликнулись сотнями тысяч рублей. (Мы знаем лишь о некоторых переводах. В частности, Русский коммерческий банк из Цюриха перечислил 1 225 000 рублей.)
А с Москвой не вышло. Все попытки эксперта Российского фонда заполучить в различных инстанциях списки закончились почти ничем. Ему отказывали, ссылаясь то на некую инструкцию, то на бестактность, неэтичность (?!) адресной помощи жертвам. Надо-де сначала собрать все пожертвования в общую копилку, а уж потом поделить всем поровну. Естественно, под доглядом авторитетных чиновников. Такая, мол, установка. Кто установил? чья инструкция? — выяснить не удалось.
Да, строго говоря, и зачем это нам? Для Российского фонда помощи это, согласитесь, чужой жанр. Наше дело — помогать читателям помогать, извините за тавтологию.
Тогда удалось опубликовать лишь девять "каширских" фамилий ("Коммерсантъ", 16.09.99). И это уж потом я сделал официальный запрос руководству управлений соцзащиты.
И вот долгожданный звонок!..
Первым делом мне объяснили, что я не прав. "Говорите, будто отлаженная за три года вашим фондом схема поддержки отдельных граждан, попавших в беду, другими гражданами пока мало известна. Все как раз наоборот".
Отлично! Тогда вперед: дайте списки!
А во-вторых, сказали мне, "с юридической точки зрения вашего фонда просто нет, вы же не зарегистрированы".
То есть какие списки раз — самозванцы?!
А в третьих: "Вы знаете о существовании совета благотворительных фондов Москвы, участвуете в его работе? А ведь он объединяет, обобщает и распространяет опыт".
Я так и не понял, при чем тут совет? Но покаялся. Не знаю, не участвую, не обобщаю и, видимо, все-таки не распространяю. Действительно, Российский фонд помощи никакого отношения не имеет к благородной, на что я заранее согласен, деятельности совета. Виновны, конечно. Но если требуется, то — всегда. И так далее... Но что же все-таки со списками?
"Да будут вам списки,— как-то вдруг, без всякого перехода устало проговорили мне.— Звоните в округа".
И в самом деле! В управлении соцзащиты Юго-Восточного округа тут же заявили, что помощь страждущим — очень даже хорошее дело. Тем более что "среди пострадавших есть незаслуженно обойденные по формальному признаку, и тут ничего не поделаешь". А вот помощь читателей "Коммерсанта" для таких обделенных пришлась бы очень кстати.
Ну и где же списки "незаслуженно обойденных"?
Вы будете смеяться, но мне опять рассказали об общем котле префектуры. Потом вновь напомнили об отсутствии регистрации у Российского фонда и "юридически как бы незаконной форме существования". А что касается организованной фондом помощи на $1 млн, "так написать можно все"...
Может, стоило обидеться, а? Дело не в наших амбициях. Черт с ними. Но миллион-то долларов читатели действительно собрали! И на эти деньги спасены вполне реальные люди. Их сотни по России! И для чего нам регистрация, счет в банке, если читательские деньги через фонд не ходят?
Вот так мы препирались-препирались и через 10 суток я получил московские списки. Волгодонцы обернулись за три дня.
Теперь о том, кто в этих списках. Москва солидно помогает пострадавшим и семьям погибших. Все нуждающиеся получили жилье, включая лимитчиков. Гурьяновцам выделено по 10 тыс. рублей, если человек хоть сутки провел в больнице. Плюс похороны погибших за счет бюджета. Плюс до 75 тыс. рублей на человека как возмещение материального ущерба. (В среднем гурьяновская семья получила по 60 тыс. рублей такой компенсации.) Каширцам повезло даже больше. К такой же бюджетной помощи добавились по 50 тыс. рублей со спецсчета пожертвований. Но это все для москвичей, зарегистрированных в пострадавших домах. Однако в столице давно уже многие семьи годами живут по одному адресу, а прописаны по другому. А уж формально отсутствующий муж или дети — вовсе заурядное явление. И есть еще погибшие немосквичи. Вот на таких бюджетные компенсации не распространяются.
В Волгодонске ситуация и проще и во сто крат тяжелее. Огромное количество тяжелораненых. Каждой пострадавшей семье выдали лишь по 4106 рублей. Все. Федеральный центр пообещал 50 млн рублей, из них 20 млн — на возмещение утраченного имущества. Однако пока в город поступило 5 млн рублей на приобретение 42 квартир на вторичном рынке. Оставшихся на улице в разы больше.
То есть перед вами, друзья, списки обделенных судьбой.
Помогите им, пожалуйста!
ЛЕВ Ъ-АМБИНДЕР, руководитель Российского фонда помощи