НОВОСЕЛЬЕ ПРОКУРОРА

Преступность

Сегодня многие мысли, посещающие зека Баронина в следственном изоляторе начинаются с одного и того же: если бы... Если бы его дружок закадычный Вова Семенцов не был таким хлипким на следствии и сразу закрыл рот на замок... Если бы давным-давно знакомые ему прокуроры Лазарев и Гадаев тоже умели бы помалкивать... Если бы он сам догадался проверить, не стоят ли "жучки" спецслужб на его рабочем и домашнем телефонах...

Словом, если бы не все эти окаянные неприятности, сидел бы Михаил Алексеевич на прежнем своем месте заместителя Кунцевского межрайонного прокурора Москвы, имел бы классный чин государственного советника юстиции 3 класса и надзирал бы над законностью. И было бы у него несколько тысяч баксов в загашнике. И владел бы он сейчас милой дачкой с участком во множество соток, на которую бы ездил по крайней мере на джипе "Чероки" - запросто могла бы такая тачка ему обломиться.

И вдруг - ничего. Только нары да срок впереди - восемь лет лишения свободы.

"С него можно драть по-черному"

С чего же все-таки она начиналась, эта его невезуха? Да, именно в декабре 93-го года позвонил ему Владимир Семенцов, заместитель прокурора одной из воинских частей Воронежа. А для него просто Вова, однокашник по Саратовскому юридическому институту. Потрепались для приличия о житье-бытье, а потом Семенцов перешел к делу: "Миша, тут есть один кадр, его задержали на таможне, вез доллары втихаря".

Просьба к Баронину такая: дело по контрабанде надо бы тормознуть, в накладе не будем - папа у этого кадра богатый: "можно с него драть по-черному".

- Вова, это потянет на 15 тысяч баксов, - мигом отреагировал Баронин. - Десять пойдут нужным людям, а пять поделим с тобой.

Пропавший попутчик

В начале того же декабря в Германию отбыл президент солидной воронежской фирмы "Новатор" Александр Горячев. Помимо важных коммерческих дел, решился он еще на одно: купить себе машину. А потому попросил сына Дмитрия привезти 19 тысяч долларов. В аэропорт того сопровождал компаньон отца, вице-президент "Новатора" Александр Дорош с банковской справкой на вывоз валюты. И вдруг по дороге куда-то исчез вместе со справкой. Ровно через год Дорош снова исчезнет, уже навсегда, но вперед забегать не будем.

Дмитрий сунул доллары в носки, хотел прошмыгнуть таможню, да не вышло - попался. Тотчас же на Горячева-младшего было возбуждено уголовное дело по ст. ст. 15, 78 УК РФ (попытка контрабанды валюты). Вернувшись из Германии, Горячев-старший сразу понял: сына нужно спасать, нужные люди найдутся.

Нужные люди

Сам по себе Семенцов Горячеву был не помощник: состоял он тогда в должности прокурора в/ч 9356, да еще угораздил попасть под колпак ФСБ. Настырные эти ребята, расследуя дело о краже деталей из золота и платины на одном из воронежских заводов, на всякий случай взяли под наблюдение и прокурора Семенцова. Вряд ли стоит и дальше интриговать читателя - с 10 декабря 1993 года спецслужбы с санкции прокурора стали денно и нощно прослушивать все разговоры, которые вели Семенцов и Баронин с работы и из дома. Но пока Семенцов этого не знает и, как мы уже убедились, звонит в Москву, Баронину. И не только потому, что чтит дружбу студенческих лет.

Перед тем как стать заместителем Кунцевского прокурора и получить генеральский чин, Баронин был заместителем начальника транспортного отдела Прокуратуры СССР, связями обладал надежнейшими: с некоторыми из них мы скоро познакомимся - недаром уже в первом разговоре зашел разговор о нужных людях.

"И пошли они все в баню!"

5 января 1994 года Баронин встречается с Дмитрием Горячевым. Уговор у них такой: за прекращение дела невезучий контрабандист передает прокурору 15 тысяч долларов.

Посмотрим теперь, как он этот будущий гонорар отрабатывает. Первое, что узнает Баронин - дело по обвинению Горячева передано в Юго-Восточную транспортную прокуратуру, что находится в Воронеже - скверно, надо срочно переправлять его в Москву. Трудно теперь гадать, что объяснял Баронин начальнику управления по надзору за исполнением законов транспортными и таможенными органами Генпрокуратуры Александру Годунко, но дело Горячева по его указанию тут же отправилось из Воронежа в Москву, в транспортную прокуратуру города. Вскоре Семенцов снова звонит Баронину. Неведомые двум собеседникам люди фиксируют время: 24 января 1994 года, 21 час 32 минуты.

Баронин: Я слежу за делом, знаю, где оно находится, все. Но вообще ситуация осложняется невероятно. Все дела отдают в прокуратуру. Я-то рассчитывал, что дела пойдут все в транспортную, я уже договорился. А их там сотни, не одна сотня дел, и их сейчас будут разбрасывать по районам. Ты понимаешь? Сейчас надо... Надо новые концы искать. Ну это я найду, я уже нашел.
Семенцов: Михаил Алексеевич! Я тебе сказал, мы же... я им зарядил эту цифру, ты ее и держи. Вот десять и пять сюда - и пошли все в баню!
Баронин: Вова, как мне сейчас?
Семенцов: Ну мы же договорились с тобой - дело сделаем и никаких проблем. Если постановление о прекращении дела отдаешь, ты с него сдираешь.

"Есть, Вова!"

Можно с уверенностью предположить, что генерал от прокуратуры Баронин за последующие дни потрудился изрядно: дело Горячева, возникшее, как мы уже знаем, буквально перед трапом самолета, вдруг переместилось в прокуратуру московского метрополитена, от воздушных перевозок весьма далекой. Этот фокус легко объясним - в прокурорах там состоял старый приятель Баронина Николай Лазарев.

20 февраля беспокойный Семенцов снова звонит Баронину. Судя по голосам - оба возбуждены.

Семенцов: Все обрублено, все нормально? Тогда получай постановление - и все.
Баронин: Есть, Вова!
Семенцов: Пятнадцать у нас в кармане, и пошли они на (нецензурное слово). Идет?
Баронин: Идет, Вова!
Семенцов: Все, давай действуй!
Баронин: Есть, Вова!

Через несколько дней следователь прокуратуры метрополитена Шарапутдин Гадаев по указанию прокурора Лазарева выносит постановление о прекращении дела на Дмитрия Горячева. Основание: "В связи с изменением обстановки".

"Дай поговорю с человеком..."

В начале января 1994 года Баронину попалось вполне заурядное дело: некоего Артура Блимготова собирались судить за незаконное хранение холодного оружия. Генеральское ли это дело любопытствовать о таких пустяках? Вполне, ведь брат несчастного узника - солидный бизнесмен, преуспевающий на строительстве дачных домиков.

27 января 1994 года в 18 часов 05 минут Баронин ему и звонит.

Баронин: Читаю тут заявление вашего брата, просит изменить ему меру пресечения. Так вот. Вы в Москве постоянно живете?
Блимготов: Я постоянно. Я здесь работаю президентом фирмы. Вернее, трех фирм, ассоциации.
Баронин (волнуется, с трудом подбирает слова): Аркадий Борисович, я тогда вернусь... Я, откровенно говоря, уже отказал. А вот сейчас читаю ваше заявление... (Пауза.) Я уже дело утвердил, суд отказал в освобождении вашего брата Артура, думаю: пусть идет в суд. Но читаю заявление, тут телефон указан, думаю: дай поговорю с человеком!
Блимготов: Спасибо! Давайте встретимся?

Встретились, поговорили. Баронин сразу быка за рога: хочу иметь участок и дачку. Через неделю-другую Блимготов передал Баронину членскую книжку N178 садового товарищества "Таратино".

Сейчас мы убедимся, как не терпится прокурору стать садовником и дачевладельцем - послушаем еще один его разговор в тот же вечер, в 21 час 28 минут.

Баронин: Аркадий Борисович?
Блимготов: Да, добрый вечер!
Баронин: Не могу найти на карте эту деревню!
Блимготов: Ехать надо по Ярославскому шоссе, оставив слева в стороне Загорск.
Баронин: Ну что, завтра будет все в порядке. (Речь идет об освобождении из-под стражи брата Блимготова Артура.)
Блимготов: В какое время ориентировочно?
Баронин: В первой половине. Так что заказывай банкет.
Блимготов: Да? Как скажете. Я что хочу? Я его как встречу, уеду и, наверное, может, в понедельник-вторник все-все сделаю, позвоню вам.
Баронин: Хорошо, Аркадий!
Блимготов: Там вы сами можете не найти. Понимаете, это же, знаете, правительственные места.
Баронин: Понятно, понятно... Давай тогда, может, что? Как-нибудь освободимся, съездим, посмотрим, что там?
Блимготов: Я думаю, в понедельник в любом случае я все сделаю. Вы просто не прогадаете. И я на сто пятьдесят процентов уверен, что вам понравится.

Вот какие милые отношения за какой-то день-другой сложились между прокурором и братом обвиняемого: и банкет можно потребовать, и на "ты" называть, и на смотрины будущих владений напроситься. А за все эти блага - один росчерк пера на постановлении об освобождении из-под стражи какого-то там Артура.

Допросы и вопросы

На разговоре, с которым мы только что познакомились, терпение ФСБ кончилось: Баронин и недавно ставший следователем по особо важным делам Генпрокуратуры Семенцов в одночасье были арестованы. Допросы вел их коллега - следователь той же Генпрокуратуры Филин. Прежде всего его интересовал вопрос: действительно ли сегодняшние арестанты получили от Горячева те 15 тысяч долларов, о которых торговались по телефону? Вполне правдоподобным кажется вывод Филина: скорее всего, оба законника деньги взять не посмели - кто-то из них заподозрил слежку ФСБ. Впоследствии суд решил, что Баронин и Семенцов добровольно отказались в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 15, 174 ч 1 УК (приготовление к даче взятки). Добровольность эта, на наш взгляд, весьма сомнительна - кто же станет заниматься преступными делами, заметив слежку? Но тут уж ничего не поделаешь - научимся уважать суд и его решения, сколь бы странными они нам ни казались. Что же касается Дмитрия Горячева, то сразу после арестов его благодетелей тогдашний первый заместитель генерального прокурора РФ Вильдан Узбеков довел все же его дело до суда: незадачливого контрабандиста приговорили к трем годам лишения свободы с отсрочкой исполнения на два года.

А что же те прокурорские чины, которых Баронин вовлек в свои махинации, - Годунко, Лазарев, Гадаев? Все они по-прежнему на своих постах.

И уж совершенно загадочной выглядит судьба вице-президента "Новатора" Александра Дороша - помните, это ведь он не доехал до аэропорта с банковскими документами младшего Горячева? Так вот, ровно через год, в конце 1994 года, Дорош снова пропал, уже навсегда - через месяц нашли его сожженный труп. Его шеф, президент "Новатора" Александр Горячев тоже ничего вразумительного следствию не сообщил, поскольку находился в федеральном розыске.

В Лефортовском СИЗО Баронин с Семенцовым просидели год с небольшим, 5 марта 1996 года судья Московского городского суда Николай Говоров огласил приговор: Баронин был осужден на восемь лет лишения свободы, Семенцов - на полтора года. Президент России лишил Баронина его генеральского в прокуратуре звания.

Суд происходил при закрытых дверях - судья счел, что чужим ушам нечего знать подробности оперативных мероприятий ФСБ. А уж о тех грязных делах, которые натворили ответственные работники прокуратуры - тем более.

Комментирует прокурор

Впервые в многолетней практике мне пришлось выступать государственным обвинителем по делу моего бывшего коллеги, ответственного сотрудника прокуратуры. Это было нелегко. И не только по причинам морального порядка. Трудность была в том, что Баронин виновным себя не признавал. Ни в чем. И обвиняемых он не выгораживал, и мзды от них не требовал. Дело, на его взгляд, сфабриковано, следствие велось предвзято, на скамью подсудимых посадили полностью невиновного человека.

Словом, складывалась типичная ситуация при слушании дела о взятке - это преступление доказывается наиболее трудно. Чаще всего не доказывается вообще: сговор происходит без свидетелей, следов преступления нет.

Здесь же, казалось бы, защищаться попросту невозможно: одни записи разговоров чего стоят. И вот тут-то нас ждал сюрприз: ФСБ представило в суд лишь одну "живую" запись беседы Баронина по телефону, около десятка других поступили лишь в виде письменных сводок. Оба обвиняемых юриста сразу пошли в наступление: все это фантазии спецслужб, а потому доказательствами их вины служить не могут.

Поскольку о прослушивании телефонных разговоров спецслужбами накопилось немало домыслов, остановлюсь на этом подробнее. Прежде всего - такие операции вполне правомерны - они осуществляются на основе "Закона об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации", принятого в 1992 году. А теперь вопрос, который я слышу довольно часто: являются ли перехваченные беседы доказательством? Безусловно, тот же закон подтверждает: "Результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы в качестве доказательств по уголовным делам после проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством".

К сожалению, линию поведения на суде Баронин и Семенцов избрали крайне ущербную, для опытных юристов просто несолидную: отрицать все добытые следствием доказательства своей вины. Баронин даже договорился до того, что допущенные им нарушения сделаны не вопреки, а в интересах службы.

Чисто по-человечески я понимал, что для того же Баронина оказаться после прокурорского кабинета в тюремной камере - огромная личная трагедия. Но трудно объяснить, зачем усугублять ее ложью, неискренностью, неприятием совершенно очевидных доказательств своей вины?

Теперь дело Баронина и других будет рассмотрено в кассационном порядке Верховным судом России.

Календарь мирового зла

Календарь мирового зла. В него входят различные даты событий - от убийств на бытовой почве до актов политического террора. Запутанные детективные истории, криминальные случаи, загадочные смерти и самоубийства, взятие заложников, ограбление банков, кража предметов искусства и т. д. Преступный мир многолик. У зла тысячи личин и обличий. Кривая преступности растет из года в год. И не знать об этом преступно.

6 мая 1932 года - русский эмигрант Павел Горгулов застрелил французского президента Поля Думера на торжественном открытии книжной выставки. Горгулов назвал себя "одиноким одичавшим скифом". Суд вынес смертный приговор: Горгулову отрубили голову.

6 мая 1966 года - британский суд признал виновными Иэна Брейди и Майру Хиндли. В своем дьявольском союзе эта "сладкая парочка" хладнокровно пытала и убивала детей. Истинное число их жертв так и осталось неизвестным.

10 мая 1923 года - в Лозанне в ресторане гостиницы "Сесиль" застрелен советский дипломат и писатель, страстный пропагандист марксизма Вацлав Воровский. Как это произошло? Воровский ужинал с Аренсом, агентом ОГПУ, и сотрудником советского посольства в Риме Дивильковским. Внезапно появился Морис Конради и выстрелами в голову убил Воровского, ранил Аренса и Дивильковского, после чего попросил себя арестовать. Суд оправдал Конради.

11 мая 1957 года - арест полковника Рудольфа Абеля, одного из "великих" разведчиков советской разведки. Что делал? Почему провалился? Целый шпионский детектив, который попытался чуть-чуть приоткрыть писатель Михаил Любимов в своем очерке "Тайны полковника Абеля".

13 мая 1905 года - в Канне выстрелом из пистолета в номере "Рояль-отеля" покончил жизнь самоубийством известный русский миллионер Савва Морозов. По версии полиции, Морозов подвергся шантажу со стороны большевиков.

13 мая 1956 года - еще одно самоубийство. Груз ответственности за загубленные жизни многих советских писателей подтолкнул Александра Фадеева к гибели.