Культура
В этом году вручение национальной театральной премии «Золотая маска» проходило в атмосфере не столько праздничной, сколько скандальной. Нервозности добавил и провал торжественной церемонии: в непривычной для чопорной московской публики манере — со свистками, выкриками и даже чуть не дошло до драки. А всего-то устроители затянули представление, не учли, что жанр вручения премии требует стремительности и легкости и не следует его перегружать плохо отрепетированными этюдами на темы смерти театра, конца века и т.д. А впрочем, скандальная атмосфера, сопровождавшая это действо, накалом эмоций напомнила знаменитые провалы постановок Мейерхольда — тогда, вспоминают очевидцы, тоже старушки свистели в ключ. Битком набитый, гудящий, взволнованный зал театра Вахтангова свидетельствовал о том, что театральные страсти кипят.
Распределение главных премий, впрочем, оказалось вполне респектабельным. Лучшим спектаклем признаны:
— в опере — «Игрок» Сергея Прокофьева Мариинского театра (СПб). За «Игрока» же лучшим дирижером признан Валерий Гергиев;
— в балете — «Симфония до мажор» Ж. Бизе, той же Мариинки. Награду за лучшую женскую роль получила Ульяна Лопаткина за этот же спектакль;
— в драме — «Плач Иеремии» в театре «Школа драматического искусства». Анатолий Васильев и Игорь Попов получили за этот спектакль и премию за лучшую сценографию;
— в театре кукол — «Песня о Волге» Резо Габриадзе в Театре сатиры (СПб).
Этот список смело может составить гордость любого самого престижного международного фестиваля.
Общий протест возник в связи с решением жюри присудить спектаклю Омского драматического театра «Женщина в песках» сразу три премии — за лучшую женскую роль японской актрисе Араки Кадзухо, за лучшую мужскую — Михаилу Окуневу и за лучшую режиссуру — Владимиру Петрову. Не умаляя достоинств этого вполне добротного спектакля, большинство посмотревших его критиков сочло, что конкуренции с другими номинантами, среди которых были режиссеры Анатолий Васильев, Кама Гинкас, Петр Фоменко, актеры Евгений Миронов, Игорь Косталевский, он не выдерживает. Наиболее радикальные критики этого решения считают, впрочем, что оно появилось в результате заговора жюри против ведущих московских режиссеров и является сознательной их дискриминацией.
Остальные премии вызвали общее одобрение, и самое единодушное — присуждение двух премий «За честь и достоинство» — старейшей актрисе Омского театра Елене Псаревой и драматургу Александру Володину.
ПОЗОР ИЛИ ТРИУМФ?
Марина ЗАЙОНЦ, театральный критик: «Я могу говорить только о драме. Провинциальные театры (причем я сюда включаю и Петербург) — это что-то ужасное и, главное, совершенно не конкурентоспособное даже с теми московскими спектаклями, которые не вошли в номинацию. Как можно в номинации «лучший режиссер» сравнивать Васильева, Фоменко, Гинкаса и, например, Владимира Чигишева, чьи «Три сестры» я только что видела! Причем Чигишев ни в чем не виноват, но это же разные весовые категории! Если мы хотим поддерживать периферию, давайте придумаем, как помочь тем людям, которые в тяжелых условиях делают театр, несут культуру в массы. Но нельзя заставлять человека в инвалидной коляске бежать за спортсменом, это не гуманно. Впрочем, не уверена, что мы увидели реальную картину театральной России. У меня большие сомнения вызывает принцип отбора, боюсь, он был совершенно случаен.
Единственная режиссерская работа, которая мне показалась интересной, — режиссура Анатолия Праудина в спектакле Екатеринбургского ТЮЗа «Ля бемоль». В общем списке он, по-моему, может стоять».
Инна СОЛОВЬЕВА, театральный критик, член экспертного совета: «Фестиваль «Золотой маски» более-менее разумно представляет сегодняшнее состояние театра. То, что это состояние не блестящее, — было ясно. Но оно достаточно живое, разнообразное, а главное — его нужно знать. Какие-то спектакли, на мой взгляд, — шедевры. А даже один шедевр — уже более чем достаточно для продолжения жизни театра. Во-первых, назову «Плач Иеремии» Васильева, спектакль, к которому я относилась скорее с предубеждением, чем с восторженными ожиданиями. Я посмотрела этот спектакль три раза, для меня это огромное событие. Замечательна работа Резо Габриадзе. Замечательная работа театра «Тень», поразившая меня не только прелестью представления, но и глубочайшим знанием театральной культуры. К этому можно присоединить «Пиковую даму» театра Вахтангова. И замечательную актерскую работу Дмитрия Назарова в среднем спектакле «Много шума из ничего», который только начинает расшевеливать тяжелый, мучительный Театр Армии. И роль Евгения Миронова в перегруженном автоповторами спектакле Фокина «Карамазовы и ад», роль, которую Миронов играет неровно, но иногда так, что понимаешь — у него есть возможности гения... Чего же еще. По-моему, прекрасно! А если при этом еще и праздник...»
Сергей ТАРАМАЕВ, актер, член жюри: «Легче всего было с кукольными театрами. Они были наиболее сильно представлены. Конечно, хотелось, чтобы все спектакли, представленные в этой номинации, были отмечены. С другими номинациями было сложнее — возникали и споры, и недоумения — почему представлен именно этот спектакль... На фестивале я понял, как мало мы знаем друг о друге, пренебрежительно относимся. Сколько времени идет и «Плач Иеремии», и спорный «Хлестаков», а не будь «Маски», я бы на них и не выбрался. Но, честно признаюсь, все что я посмотрел, утвердило меня в правильности того, что делаем мы. С Сергеем Васильевичем Женовачом».
Вадим ГАЕВСКИЙ, театральный и балетный критик, член экспертного совета: «Общая картина упадка сменилась возрождением, очень бурным в Петербурге, в Мариинском театре, и не столь явным, но очевидным у нас, в театре Станиславского и Немировича, в оперной части. Возник новый интерес к опере, как к музыкальному событию. Идет и возрождение оперного спектакля. И еще — расцвет молодого балета в Мариинке, что уж никак не прогнозировалось. Похоже, грядет взлет балетного искусства не только у нас, но и во всем мире».
Святослав БЭЛЗА, музыкальный критик: «Сегодняшний триумф Мариинского театра более чем заслужен. Прекрасно, что благодаря фестивалю хоть два спектакля — «Игрок» и «Саломея» — сумела повидать московская публика, послушать ту же Казарновскую и такого блистательного певца, как Владимир Галузин, который специально из Амстердама буквально на два дня прилетел. И Валерий Гергиев, которого мы еще видим иногда в Москве как симфонического дирижера, за оперным пультом давно в Москве не стоял, я бы даже сказал возмутительно давно. И счастье, что это наконец состоялось.
Между прочим, были замечательные спектакли не только московские и петербургские. Иной раз даже жалко было, что маска одна в каждой номинации. Музыкальные театры очень сильно представлены.
Но абсолютным лидером был театр кукол. Все три кукольных спектакля, представленные на фестивале, были откровением для многих. Резо Габриадзе еще знали, но вот екатеринбургский театр со своими «Картинками с выставки» был открытием.
Были у членов жюри некоторые претензии к экспертному совету. Не всегда представленное на фестивале казалось заслуженно отобранным, и вместе с тем мы знали, что есть спектакли высокого уровня, которые не попали в список. Но субъективность неизбежна в искусстве, и не бывает на свете решений жюри, которыми все были бы довольны».
Борис ЛЮБИМОВ, театральный критик, член жюри: «Чудовищно. Я предвидел решение по трем из четырех номинаций и сказал своим коллегам из жюри: если это произойдет, мы с позором будем выползать из зала. И это произошло. Я не говорю уже об отборе спектаклей, хотя все номинации музыкального театра Станиславского — это позор! Торжество Екатеринбургского ТЮЗа — позор, приезд Ростовского ТЮЗа — позор. Руководствовались даже не вторичными, а третичными соображениями. Мне стыдно, что я в это влип».
ТВОРЕНИЕ МИРА В ТЕАТРЕ КУКОЛ
Все три кукольных спектакля, участвовавших в фестивале «Золотая маска», получили престижные премии. Да они и не конкурировали между собой. Они радовали всех. Казалось: то, что через живого актера наш театр сегодня выразить просто стесняется, — простодушие, нежность, наивность — он доверил кукле.
Страна Лиликания, сотворенная по замыслу Ильи Эпельбаума (лучший режиссер), — особый образ жизни, предлагаемый каждому входящему в картонные пределы лиликанского мира. Впечатляет не мастерство кукловодов. В остроумные и простые куклы лиликанского королевского театра играть легко и нам с вами. И даже не история двух влюбленных, разыгранная на лиликанском языке с синхронным переводом на наш. Но спектаклю рукоплещут вместе с десятком живых зрителей в партере сотни нарисованных лиликанцев в ложах и на галерке. И нас не забыли угостить вкусными крохотными бутербродами и пирожными в лиликанском буфете. И показали свои картины и скульптуры, выставленные в фойе, поменяли наши деньги на лиликанскую валюту, чтобы мы ни в чем себе не отказывали. Чтобы мы не отказывали себе в радости сотворения мира.
Екатеринбургский театр кукол в своей фантазии на темы «Картинок с выставки» М. Мусоргского тоже создал свой мир, вернее, множество миров, каждый из которых до времени спрятан в собственной коробочке. Приоткрой крышку — и в твоих руках сад средневекового замка с гротом, с деревьями, с кустом роз, с трещинами на крепостных стенах. Или хрустальный восточный дворец... Или музыкальная шкатулка. Или мрачный собор с таинственными тенями. (Лучший художник — Андрей Ефимов.)
Спектакль Резо Габриадзе о Сталинградской битве «Песня о Волге» признан лучшим. Конечно, неотвратимо, сплошной лентой ползущие под симфонию Шостаковича немецкие каски — это здорово. И вращающееся зеленое ведро с прорезанными вагонными окошками — бесконечный поезд — очень остроумно. Но разве в этом только дело.
Разве можно придумать скорбную нежность руки, сыплющей песок забвения, еле заметную зыбь все на том же песке — след крохотных ножек муравьихи-плакальщицы, отчаяние запрокинутой головы лошади Алеши, теплоту близкого-близкого сонного мужского голоса, поющего «Темную ночь» в далеком-далеком крохотном грузовичке, затерянном в белом снежном безмолвии? Разве можно придумать сосредоточенное достоинство неспрятанных лиц кукловодов? (Виктор Платонов — «Золотая маска» лучшему актеру.) Разве можно придумать боль? И печаль? И память?
Память так жива, так мучительно ощутима, что образы ее требуют от художника воплощения. И он лепит их плоть, вырезает из дерева, обвязывает нитями. Так рождается марионетка. Марионетки Резо Габриадзе — это он сам и есть.
Елена ГРУЕВАФото М. Штейнбока, О. Чумаченко