МАЛИНОВЫЙ КАРДИНАЛ

Пролистав «Огонек» за первые три месяца перестроечного 1988 года, мы выписали имена главных журнальных персонажей. Зиновий Гердт, Валентин Катаев, Элем Климов, Олег Ефремов, Михаил Козаков, Раймонд Паулс, Сергей Михалков, Марк Захаров... Как говорится, нет вопросов: к этим фигурам отношение незыблемо.

100 лет с «Огоньком»

Герои минувших дней... Что они для нас сегодня?

Еще ряд фамилий, который весь можно обозначить одной, самой первой в нем: В.И. Ленин. По этому руслу много воды утекло. И очень разной.

И герои «от жизни»: руководитель госприемки (помните про такую?), прогрессивный управляющий отделением госбанка, новатор конца 50-х Валентина Гаганова, солдаты, отважно сражавшиеся в Афганистане, председатель совета трудового коллектива на заводе, возчик райпищеторговского магазина... О судьбе последнего, Асгата Галимзянова, особенно захотелось разузнать. «Творить добро» — такая надпись была сделана на обложечной фотографии героя (автор — наш давний фотокор М. Штейнбок). Так вот, выдерживает ли добро испытание временем? Правда ли, что оно — в сущности человека, а не наносная химера?

В 1988-м Галимзянову был 51 год. Значит, нынче 60.

В свое время на домашний адрес этого возчика с семью классами образования писем приходило не меньше, чем в обком партии. Пишут ему и сейчас и десять лет гадают: кто он? Первый татарский капиталист, на 20 лет опередивший время, или святой, жизнь которого нам всем не то пример, не то укор? Сумасшедший — или единственно нормальный человек в каком-то нескончаемом дурдоме?

Два Радика и одна волчица

Вот он сидит передо мной, крепкий бабай в малиновой шапочке с надписью «кардинал». Живая легенда Казани, человек, всю жизнь помогающий другим так, как будто он не возчик (сейчас уже на пенсии) Бауманского райпищеторга, получавший 110 рублей в месяц, а по крайней мере процветающий банкир. (Еще в доинфляционные времена Асгат Галимзянович больше ста тысяч рублей подарил сиротам и другим нуждающимся. Денежные переводы от него получали казанский Дом ребенка №1, задыхающаяся под сошедшими с гор лавинами Грузия, чернобыльский счет в Фонде мира, разрушенная землетрясением Армения и Ивановская интернациональная школа-интернат... С ростом инфляции география и размеры его благотворительности не изменились. Правда, теперь Асгат-абы просто не знает, как ответить на вопрос, сколько всего денег он подарил — ведь, скажем, сто тысяч образца 1987 года похожи на нынешние сто тысяч, как лев на кошку. Он делает крупные пожертвования каждый год. Высчитывать, сколько они «весят» в сегодняшних ценах, не в его характере.)

На галимзяновскую ферму, расположенную в самом центре города, я приходила не раз. комната, в которой мы обычно разговаривали (железная кровать, три табуретки, стол), это и есть апартаменты богача. Рядом — комнаты сына и зятя (обоих звать Радиками, оба помощники). Когда-то, еще в старом доме, у него жила волчица. К сожалению, по ночам она любила, забравшись на крышу, петь свои «национальные песни». Волчий вой в центре Казани был так выразителен, что подвигнул соседей написать в московскую прокуратуру. В результате волчица обрела свободу, а ее хозяин свободы чуть не лишился.

Безлунными ночами, на собачьих упряжках...

Впрочем, и без волчицы проверяли Асгата часто. Ночами возили в ОБХСС: «Куда деваешь деньги?» Вопрос о том, как он их зарабатывает и сколько часов в сутки спит, следователей не интересовал. Когда после армии Асгат вкалывал на четырех работах сразу, когда после одной из них — на химкомбинате имени Вахитова — у него развилась аллергия, это никого не волновало. Власть не захотела ничем помочь, когда его жена Роза совсем молодой превратилась в инвалида 1-й группы из-за того, что ей вовремя не оказали остро необходимую медицинскую помощь («скорая» отказалась везти ее в больницу). Государство забеспокоилось только тогда, когда живущий возле колхозного рынка Асгат, видя, сколько добра там ежедневно пропадает, решил выращивать скотину на отходах.

Из публикации 1988 года:

И все время, пребывая в ежедневных заботах, по ходу нервотрепок из-за комиссий и вызовов «на предмет его деятельности», Асгат думал о памятнике для детей! Ленин присел рядом с ребятишками. И рука Ильича легла на вихрастую головку.
Куда только не ходил, какие только двери не открывал! Сначала встречали насмешливо: «Памятник? На ваши средства? Да вы представляете хотя бы, сколько это стоит?» Потом удивлялись: «Ленину? Да вы знаете, в каких инстанциях утверждать надо!»
... Мечта не давала покоя. Добрые люди познакомили со скульпторами Радой Нигматуллиной и Виктором Рогожиным.
(В. Козин «Галимзянов и сын».)

12 лет Галимзянов держал свиней и бычков в самолично вырытом им погребе на улице Ухтомского, и половину этого времени даже соседи ни о чем не догадывались. Заводить скот населению было строжайше запрещено, и Асгат всячески оберегал тайну, держа свое хозяйство в фантастической чистоте. Все отходы ночами во флягах он увозил на свалку.

— Много лет подряд я, как в тундре, запрягал для этого собак. Лошадь у меня уже была, но мне не хотелось, чтобы она своим цоканьем будила соседей, — вспоминает Асгат-абы.

Бычки и свиньи росли как на дрожжах. А когда скотине в погребе стало совсем уж тесно и когда пришли новые времена, Асгат с огромным трудом добился разрешения (ну, никак не хотели давать) превратить стихийную свалку у железной дороги за рынком в настоящую ферму по откорму племенных бычков — с транспортером, приспособлением для изготовления комбикорма и местом для выгула. Зато потом по 70 огромных (по 400--500 килограммов) быков умудрялись за сезон вырастить отец и сын Галимзяновы — не всякий колхоз мог таким похвастаться. Позже к ним присоединился младший брат Асгата Талгат...

...на протяжении четверти века все свои доходы Асгат-абы делит на три части: одна — на развитие хозяйства, другая — на пожертвования, третья — на нужды семьи. Третья часть всегда была самой малой. Асгат Галимзянович считал, например, что гораздо важнее купить цветные телевизоры в Дом ребенка, чем в собственную квартиру. Просить у него денег на шубку или колечко дочери Ляле никогда и в голову не приходило...

Ляля с мужем и восьмилетней Лилей живет в родительской двухкомнатной «хрущовке». Своя квартира у них есть, но так Ляле удобнее ухаживать за больной мамой. На «новую русскую» галимзяновская дочь похожа только одним — так же иногда неделями не видит мужа (и отца): дело требует постоянного в нем участия. Впрочем, у Ляли свое «хозяйство»: маленькая черепашка под пальмой и той-терьер, играющий в тени вечнозеленых и вечно цветущих искусственных цветов...

Колокольчики деда Хасана, пули отца Галимзяна

Хозяйственная сметка у Асгата-абы, должно быть, от деда Хасана. Тот держал 17 троек лошадей, трех жен и дом, в котором до сих пор деревенская школа. От деда же Асгату достались старинная конская сбруя с бронзовыми колокольчиками и любовь к лошадям.

А от отца в наследство он получил лишь коробку с пулями, вынутыми из его тела (Галимзян Галимзянов вернулся с войны инвалидом), и правило: «Помогай людям, чего бы это ни стоило!» Сам отец однажды, рискуя жизнью, спрятал в стогу сена беременную женщину, которую вместе с остальными в сорокаградусный мороз пригнали копать окопы, и отвез ее домой...

Тещины рассказы о детстве, проведенном в доме сирот в Царском Селе, тоже не забылись. Все это как-то у Асгата Галимзянова переплавилось в собственные понятия о природе вещей и незыблемые принципы жизни.

... Только для казанского Дома ребенка Асгат-абы перечислил 50 тысяч доперестроечных рублей, кроме того, посадил во дворе деревья, купил детям шубки, электрокамины, мебель, «Ниву» и еще трех племенных коров отдал в их подсобное хозяйство — чтобы всегда было у ребятишек свежее молоко.

... А явился к Асгату Галимзяновичу гонец из родной деревни Булым Булыхча, что в Апастовском районе, с письмом от 28 стариков. Те писали, что высохли у них все озера...

— Раньше мы в тех озерах и рыбу ловили, и на лошадях плавали. Гордостью деревни они были. Душа у меня заболела, когда я увидел, во что они превратились, — рассказывает Асгат-абы.

--Так получилось, потому что прибрежный овраг распахали... Мы пытались положение выправить, но... У самих денег нет, республике не до нас, — объяснил председатель местного самоуправления Рифкат Габбазов.

Асгат Галимзянов, кстати, задолго до этого просил выделить ему на родине землю для хозяйства. Конечно, не дали. Попросил участок — дом построить. Дали через семь лет, после того как сменилось начальство. Но уже надо было не только дом строить, но и озеро возрождать...

Возвращение воды и золотая звезда из железа

Это только в сказке все быстро и красиво. В жизни: нужна труба для деревни — гони деньги. За одну ее доставку с Галимзянова миллион взяли. Первая скважина, которую в прошлом году пробурили, уткнулась в щебень. После этого малиновый кардинал Галимзянов, казалось, поселился на поле. Вторая попытка оказалась успешной! Вместе с Асгатом-абы ликовала вся деревня. Пока озеро наполнялось, люди каждый день клали ветки, чтобы увидеть: на сколько вода прибывает... Главное, возрождалась надежда: нормальную жизнь, как при дедах, можно вернуть!

А в этом году в самом начале мая Галимзяновы в память павших односельчан на берегу возрожденного озера посадили аллею: 70 берез и осин, 200 кустов и 100 роз. Поставили — от скотины — высокую полукилометровую изгородь. А у мечети — до нее от озера рукой подать — голубые ели посадили.

И сейчас Асгат-абы не покладает рук. Надо асфальт в деревне хотя бы на двух-трех улицах положить? Надо. А воду вдовам фронтовиков провести? Давным-давно надо. А сын Радик предлагает поставить ветряную мельницу. Но тут надо еще просчитать. Ведь делается-то все на свои, личные.

— Ну, а как же Дом ребенка? — спросила я у собеседника на прощанье. — Не до него сейчас?

— Почему? Посевная пройдет — мы песок привезем, грибки поставим, надувные матрасы купим, пляж настоящий на озере сделаем, — сказал Асгат-абы как о давно решенном. — Дети будут летом сюда приезжать. Дом видела, какой большой? Места всем хватит. Двести простыней я уже купил..

Из публикации 1988 года:

Сегодня Асгат Галимзянов не любит вспоминать, чего ему стоило осуществить свою мечту. В самых высоких инстанциях «не понимали»! И тянули время, не утверждали, страховались. Почти три года.
23 февраля... во дворе казанского Дома ребенка собрались сотни горожан. Виктор Рогожин и Асгат Галимзянов освободили памятник от белого полотнища. И собравшиеся увидели многофигурную композицию «Сказка»: воспитательница с книгой на коленях в окружении детей и персонажей из народных сказок...
(В. Козин «Галимзянов и сын».)

...А Международная золотая звезда имени Л.Н. Толстого, которой в конце восьмидесятых годов наградили Асгата-абы вместе с матерью Терезой и одним американским журналистом, оказалась сделанной из чистого железа: Галимзянов ради интереса отдавал ее на исследование в лабораторию (получив ее, кстати сказать, спустя два года после того, как было объявлено).

Ну, так кто же в этой жизни сумасшедший?

«...Не всем понравились успехи советских лыжниц на Олимпиаде в Калгари. Канадский тренер М. Холлом обвинил наших чемпионов в... употреблении скрытого допинга. Голословно обвинил. Некрасиво получилось.

...Дружно восшествовали на пьедестал почета фигуристы — любимцы Калгари Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, ставшие чемпионами, и серебряные призеры Елена Валова и Олег Васильев».

№ 9, февраль.

«...Управляем страной все более всенародно. Те, кто хочет устранить народные массы от управления, — враги им. Партия возглавляет процесс демократизации все более программно, уверенно, а слово «демократия» в переводе с греческого значит «народовластие».

№ 28, июль.

«Живой, доверительный разговор с читателями нашего журнала состоялся в Центральном Доме архитекторов. Главный редактор «Огонька» Виталий Коротич и журналист-международник Артем Боровик ответили на многочисленные вопросы читателей... Средства от вечера были перечислены на строительство Мемориала жертвам сталинских репрессий».

№ 43, октябрь.

«...И вот Дворец спорта в Лужниках взрывается аплодисментами. На сцене — председатель жюри, Народный артист СССР Муслим Магомаев. Победительницей первого московского конкурса красоты стала семнадцатилетняя Мария Калинина!»

№ 28, июль.