ОСКОЛКИ ИМПЕРСКОГО БЛЕСКА

Сокровища царской России на мировых аукционах

Культура

О том, что после революции произведения искусства активно продавали за границу, написано уже много. В последние годы опубликованы ранее секретные архивные документы, показывающие масштабы опустошения национальных коллекций. В 20-е годы антикварный груз на таможне измерялся тоннами. Национальная галерея в Вашингтоне гордится шедеврами из Эрмитажа, императорские пасхальные яйца украшают коллекции Елизаветы II и Форбса. А куда же исчезли все остальные вещи? Столько воды утекло с тех пор, что вряд ли кто-то сможет сегодня ответить на этот вопрос. Тем более что в те времена покупатели не хотели, чтобы их имена печатались в газетах, так как не забыто еще было кошмарное крушение Российской империи, убийство Романовых и, как следствие, тотальная конфискация их имущества, которое растаскивалось на мировых аукционах во все стороны.

Время давно смыло кровь со всех этих вещей. Они по нескольку раз сменили своих владельцев, и их продажа на антикварном рынке теперь ни у кого не вызывает предубеждений. Напротив, в аукционных каталогах всегда подчеркивается их легендарное прошлое: «вазы из Петергофа», «комод из Царского Села», «императорское пасхальное яйцо», «каминные часы из Аничкова дворца» и т. д.

Надо заметить, что не часто лоты с таким происхождением попадают в аукционные коллекции даже таких знаменитых фирм, как Sotheby's и Christie's. Но когда какой-то раритет, находившийся несколько десятилетий в недоступной частной коллекции, наконец появился на свет, это подается как сенсация. Издается отдельный каталог, организуются передвижные выставки по столицам мира, в которых живут самые крупные коллекционеры. Коммерческий успех в атмосфере всеобщего ажиотажа обеспечен. Рекорды цен всегда оживляют рынок: после таких продаж другие владельцы подобных дорогих произведений охотнее несут их в аукционные дома. Так, например, после того, как было продано императорское пасхальное «Зимнее яйцо» Фаберже за 5,5 млн. долларов (рекордная цена за произведение русского искусства), на аукционах появилось еще несколько уникальных изделий фирмы Фаберже.

Продажа каминных часов из Аничкова дворца состоялась год назад в Нью-Йорке (Christie's). Анонимный покупатель заплатил за них 1,5 млн. долларов. За такие деньги можно купить целую коллекцию часов самых знаменитых фирм на специализированных аукционах. У Фаберже, как известно, в отличие, например, от фирмы Картье, больших мастеров по часовым механизмам не было. Покупателю каминные часы явно понравились именно благодаря своей истории.

В 1891 году, в канун празднования серебряной свадьбы Александра III и Марии Федоровны, Карл Фаберже получил заказ от 32 членов императорской фамилии на изготовление экстраординарного подарка. Каминные часы высотой чуть менее метра из серебра и оникса, украшенные бриллиантами, стали самым крупным заказом двора в эпоху правления Александра III. Циферблат окружают 25 серебряных амуров с аллегорическими знаками любви. У основания часов грифон с мечом — символ дома Романовых, два геральдических щита с гербами русского императорского и шведского королевского дворов. Часы венчает двуглавый орел с лавровым венком в лапах. На оборотной стороне, на картуше выгравированы имена всех 32 заказчиков. Часы долгое время занимали почетное место в Голубой гостиной Аничкова дворца. Впервые на обозрение публики они были выставлены в числе других изделий Фаберже во дворце барона фон Дервиза в Петербурге в 1902 году. После революции они попали за границу. Кому они принадлежали все эти годы, неизвестно. Нынешний их владелец не пожелал назвать себя — ведь грабители и налоговые инспектора тоже читают газеты.

Кроме этих каминных часов, на аукционах мира в течение последнего года появились и три пасхальных яйца Фаберже, правда, не из императорской коллекции. В России только два человека имели возможность заказывать дорогие пасхальные яйца в мастерской Фаберже, кроме самого царя, — золотопромышленник Кельх и нефтяной магнат Нобель. Видимо, из их, некогда знаменитых, коллекций и вышли на рынок изделия Фаберже. Самым оригинальным из них было пасхальное яйцо «Цветущая яблоня» (нефрит, золото, бриллианты), выполненное в японском стиле. Продано на аукционе Sotheby's в Женеве за 1,4 млн. шв. фр.

Александр Кельх, один из богатейших людей мира, имел роскошный дом в Петербурге, в котором было очень много самых различных изделий Фаберже. Например, в столовой стоял тяжелый сервиз из серебра, который слуги с трудом поднимали. Карл Фаберже лично отбирал для жены Кельха крупные и редкие драгоценные камни. Сегодня трудно найти следы коллекции Кельха. Известно, что все 7 пасхальных яиц, которые он подарил своей жене Варваре, оказались за границей: в Париже, а потом в США. Ужасно сложилась судьба самого Кельха. В архивах КГБ сохранились скудные сведения о его жизни после революции. Он не уехал из России и остался работать в Сибири на своем заводе в качестве рабочего. В 1924 году вернулся в Петербург, не смог найти работу, нищенствовал, торговал сигаретами на улице. В 1930 году его арестовали, и его след затерялся в одном из сталинских лагерей.

Пасхальное яйцо «Цветущая яблоня» на аукционе купил Александр Солодков, владелец антикварного магазина «Эрмитаж» в Лондоне. Крупные коллекционеры, как правило, совершают свои большие покупки через таких известных дилеров, и сведений об истинных покупателях аукционные дома не дают. Однако в этом случае мне повезло и я узнала после продажи, что владельцем «Цветущей яблони» стал Адульф Петер Гооп из Лихтенштейна, собравший самую крупную в мире коллекцию пасхальных яиц — всего около 3000 штук.

А полгода назад в Женеве (Sotheby's) продавалось бриллиантовое колье с крупными изумрудами, принадлежавшее самой Екатерине Великой. Это была настоящая сенсация. Аукцион начался вечером, и только через два часа манекенщица в вечернем платье наконец вынесла колье на подиум. Все ждали какого-то чуда: вот появится сейчас какой-нибудь безрассудный богач из России и начнется борьба... Атмосфера торгов была опьяняющей от запаха миллионов, от тайны, которая окутывала продажу. Никто не знал даже предварительную стоимость этого колье, но очевидным было, что аукционисты рассчитывали на большой успех. Не случайно колье Екатерины II украшало обложку каталога коллекции, состоящей из 500 лотов. Торги вначале пошли очень активно, но как только на электронном табло появилась цифра — миллион швейцарских франков, один из покупателей вышел из игры. Владельцу колье эта сумма показалась недостаточной, и аукцион закончился, а колье Екатерины II оказалось непроданным.

Совсем недавно, в июле нынешнего года, среди живописи старых мастеров на торгах (Sotheby's, Лондон) появилась картина из Эрмитажа — «Святой Иоанн» Франса Халса, купленная Екатериной II вместе с портретами трех других евангелистов. В Эрмитаже они находились до 1812 года, а затем были отправлены в Крым для украшения местных церквей.

Две из них после революции оказались в Одесском музее и их долгое время считали картинами неизвестного художника XIX века, и только в 1959 году было установлено, что это знаменитый Халс! Третий евангелист неожиданно появился на аукционе в Италии.

Портрет святого Иоанна имеет в правом нижнем углу инвентарный номер Эрмитажа. Вероятно, он был продан в 20-е годы, когда на берлинские аукционы из России отправлялись целые составы мебели, фарфора, картин из дворцов и музеев. На этом же аукционе в Лондоне среди живописи старых европейских художников случайно оказался написанный Дмитрием Левицким портрет Дени Дидро из коллекции князя Голицына, затем Ротшильдов. Обычно картины русских художников продаются на специальных «русских» аукционах, которые проходят в Лондоне только два раза в год. Портрет Дидро и с исторической, и с художественной точки зрения куда интереснее, чем евангелист Халса — небрежный по живописи и неоригинальный по композиции. Однако, сопоставив цены, мы увидим, что не очень хороший Халс стоит 1,7 млн. фунтов стерлингов, тогда как замечательный прижизненный портрет Дидро Левицкого куплен всего за 52 тысячи фунтов. Это можно объяснить тем, что на аукционах иностранной живописи практически не бывает покупателей из России, а западные коллекционеры не интересуются нашим Левицким — для них он совершенно неизвестный художник. Возможно, это обстоятельство нелестно для нашей гордости, зато открывает возможности недорого покупать дорогих нам художников.

Архив следователя Соколова теперь принадлежит России

В 1990 году на аукционе Sotheby's появился архив Соколова, содержащий следственные материалы по делу об убийстве Николая II, его семьи и слуг. Эксперты аукционного дома рассчитывали, видимо, на то, что новая Россия не пожалеет денег на возвращение исторических бумаг, раскрывающих ужасную тайну цареубийства. Но не случилось. Архив не был продан — цена была очень высока: 350 — 500 тыс. ф. ст. Барон Эдуард фон Фальц-Фейн, увлеченный идеей возвращения русских реликвий на родину, получив аукционный каталог, подумал: если русские не смогут найти такие большие деньги, предложу купить архив князю Лихтенштейна Хансу Адаму II. Ханс Адам II многие годы бьется, чтобы получить из Москвы свои хозяйственные бумаги, которые русские забрали из его дворца в Вене в 1945 году. Князю идея понравилась, он приобрел архив Соколова и предложил его российскому правительству в обмен на свои документы. Переговоры продолжались годами, и за это время в замке князя побывало столько русских делегаций, сколько их не было в Лихтенштейне за всю историю существования княжества. Вопрос долго обсуждался в российском парламенте. Трудность заключалась в том, что Дума наложила запрет на какие-либо перемещения «трофеев 1945 года» из России, боясь, что под видом реституции разграбят страну. И все же обмен между странами состоялся. Барон Фальц-Фейн так прокомментировал это событие: «Наконец Россия получила то, что ей нужно, а князь вернул свои документы, которые по ошибке взяли русские солдаты, когда в конце войны вошли в Вену. Откуда им было знать, что это не австрийские вещи, а лихтенштейнские. А Лихтенштейн не воевал, был нейтральной стороной и, значит, пострадал напрасно. Князь Ханс Адам II — мой сосед, моя вилла стоит рядом с его замком. Как мне было стыдно, когда при встрече он говорил мне: «Ты продолжаешь помогать русским, прекрати, пока они не вернут мне мой архив». Счастье, что он такой хороший парень и даром предложил архив Соколова. Но первый раз такое вижу: чтобы вернуть свое, надо дать «шоколадик». Добро, российское правительство пригласило князя в знак благодарности на празднование 850-летия Москвы».

Почему же этот архив называется «соколовским» и где он хранился до того, как попал на аукцион Sotheby's? Николай Алексеевич Соколов был судебным следователем, который в 1918 — 1924 годах по поручению Колчака вел дело об убийстве царской семьи. Ему помогали генерал Детерихс и воспитатель царевича Алексея Жильяр. На публичные торги в Лондон в 1990 году архив попал от одной дамы из Канады. А ей он достался от «дяди Ники» — Николая Владимировича Орлова, чьи предки помогали Екатерине взойти на престол. Белый офицер, служил в армии Деникина. В 1917 году он бежал в Крым, откуда помог англичанам вывезти 4000 эмигрантов, в том числе и мать Николая II, императрицу Марию Федоровну. Орлов приютил у себя следователя Соколова, дал ему деньги на продолжение расследования и на издание французской версии книги. Когда Соколов умер в 1924 году, его вдова не захотела держать «ужасные» бумаги у себя, так как знала, что за ними охотятся большевики, а в средствах они не разборчивы. Орлов взял их на хранение. Но годы шли, и он перестал верить, что когда-нибудь в России захотят знать правду, поэтому он не оставил никаких распоряжений, касающихся архива Соколова. Ни устных, ни письменных. Так и лежали соколовские бумаги на чердаке у родственницы Орлова.

На фото:

• Колье Екатерины Великой. Изумруды, бриллианты, золото.
• Дмитрий Левицкий. Портрет Дени Дидро. 1773 — 1774 гг.
• Каминные часы из Голубой гостиной Аничкова дворца. Фаберже. 1891г.
• Пасхальное яйцо «Цветущая яблоня». Фаберже. 1901г.
• Франс Халс. Святой Иоанн.