Отечественные записки
Владимир ВИНОКУР, артист эстрады:
Мне хочется, чтобы люди в зале отдыхали. Поэтому о политике стараюсь не говорить. А вот такие элементы, как недосказанный мат, этакий полумат, иногда допускаю, пусть даже и пугая этим обывателя. Это ведь тоже сторона нашей жизни. Это лучше, чем агитация, политика. И в литературе это есть, и по телевидению проскальзывают некие «непарламентские выражения». А вообще я сторонник мягкого острого смеха.
Виктор РОЗОВ, драматург:
Сегодня очень многие говорят о том, какие все стали безнравственные, преступные. Но у меня на полке стоит книга, четыре тома, называется «История нравов». Каких только ужасов в ней не описано, мороз по коже! Вся безнравственность, все преступления существуют столько же, сколько существует человечество. Все всегда было. И каждое поколение переживает свои черные полосы, открывая, что вот, оказывается, как бывает. Насколько же легче человеку, который причастен к культуре. Он знает: и до него была жизнь, и до него произошло многое. Он наследует опыт, в том числе нравственный. Были насильники и убийцы, но были и праведники. И есть. И будут. Если об этом не думать, то остаешься с одной реальностью: квартплата растет, колбаса дорожает, преступность расцветает пышным цветом.
Татьяна ВАСИЛЬЕВА, актриса:
Что делает семью счастливой? Раньше я, наверное, сказала бы — любовь. Теперь нет. Женщине нужен мужчина, на чьи плечи она могла бы опереться. Необязательно его любить. Нужно уважать. Это чувство сохраняется намного дольше. Уважение — это когда двое людей не позволяют никакой оскорбительной мысли в отношении друг друга. Знать, что у тебя есть человек, которого ты уважаешь, к которому всегда можешь обратиться с любой проблемой, — это очень много. Это гораздо больше, чем любовь.
Олег ГАЗМАНОВ, певец:
Я — саморегулирующийся «организм». Считаю, что любая здоровая система имеет способность к саморегуляции. Иначе нас давно поубивали бы врачи, поубивало бы время и вообще государство развалилось бы в прах. Чем меньше вмешивается государство во внутренний мир человека, в его взаимоотношения с политикой и социальной сферой, тем больше личность может выдать позитивных вещей за счет саморегуляции. Я уже достиг определенного уровня, выше которого можно подняться лишь ненамного, а вот опуститься ниже гораздо проще.
Олег ПАВЛОВ, писатель:
Национальная идея, национальная идеология, о которых заговорили теперь на все лады, в которых многие силы теперь нуждаются, — это новая попытка въехать в рай на мужицкой спине, ведь дай мужику указку, идею — он и повезет тебя, любимого. Национальные интересы есть у культуры, они-то и должны стать для нормального государства и общества тем главным, тем общим, той целью, что скрепляет людей. Эти национальные культурные интересы России берутся не из научно-испытательных идеек, они диктуются историей, обнаруживаются из духовных потребностей народа, а не каких-то привилегированных каст: сильная действующая, а не лежащая мертвым грузом и не превращенная в суррогат идеологический культура есть вторая, после государственной, граница России, но уходящая еще глубже физических ее пределов.
Михаил ГОРЕЛИК, литератор:
В толстенной и очень знаменитой трилогии Рональда Руэла Толкина «Властелин колец» есть одна занятная филологическая особенность: там ни разу (!) не встречается слово «Бог». Даже в идиомах. Ни «ей-богу», ни «не дай бог» — ни разу!
Надо сказать, что теперь слово «Бог» стало неимоверно популярно. И если провести анализ частотной динамики, оно в процентном увеличении своего рейтинга за последние десять лет будет едва ли не чемпионом. И «Властелин колец» смотрится молчаливым вызовом этой нашей российской тенденции. более тысячи страниц — и ни разу.
Как известно, Толкин был католиком, причем католиком практикующим, для которого религиозные вопросы много значили. Кроме того, он был филологом, то есть этот «безбожный» текст, очевидно, был устроен таковым совершенно сознательно и еще (надо полагать) неоднократно проверен: такие штуки случайно не получаются.
Значит, это такое табу. И тут, конечно, есть тайна, связанная с толкиновским мирозданием и с осознанием этого мироздания его героями. Но, помимо всего прочего, почему не предположить, что таков был целомудренный ответ Толкина на повеление «Не употребляй имя Господа, Бога твоего, всуе!».
Фото А. Басалаева