Письма в "Огонек"

Письма в «Огонек»

Раньше говорили: я отвечаю за все. Сегодня говорят иначе: каждый должен отвечать за свое место. Но и тогда и теперь — одни разговоры.

В.КУВАЕВ, 42 года
Новокузнецк

Москва еще не вся Россия

Раньше у нас на острове смерть была явлением чрезвычайным, потому что умирали редко. А сейчас — обычное дело. Почти еженедельно мы провожаем в последний путь мужчин и женщин работоспособного возраста. Есть среди них спившиеся, потерявшие надежду на лучшую жизнь. Но есть и вполне добропорядочные граждане, тяжело заболевшие, у которых не было возможности вовремя получить хорошее лечение, выехать на материк, купить дорогие лекарства. Как и Борис Николаевич, наш президент, они могли бы еще здравствовать, если бы у нас было к человеку человеческое отношение. Но в нынешней России на такое могут рассчитывать едва ли десять миллионов обеспеченных людей. Очевидно, правительству некогда за дворцовыми интригами узнать, как живет большинство россиян. И неудивительно, что голодные марши атомщиков, медиков, учителей — всего лишь крик вопиющего в пустыне. Смотрю с тоской на усилия г-на Черномырдина убедить налогоплательщиков, что вот-вот и у нас произойдет эдакое экономическое чудо, как в Китае, но еще чудеснее. Инфляции, по его уверениям, уже нет, только — «дальнейший рост благосостояния».

Для кого эти сказки, если даже мы, на далеких Курилах, в них не верим? Хотите мой собственный прогноз? Еще немного, и Чубайса все равно снимут. Его имидж респектабельного реформатора сильно померк. Но отставка Чубайса для обычных россиян ничего не изменит. Это важно только тем, кто стоит за ним. Если в правительстве появится «свеженький», а таковой обязательно будет для демонстрации грядущих перемен, то обольщаться не стоит. Это — блеф перед налогоплательщиками. «Свеженький» получит квартиру на Рублевке, если еще не имеет, и будет вести себя, как все. Сам г-н Черномырдин продержится ровно столько же, сколько и г-н Ельцин. Не больше и не меньше. У Думы же есть свои резоны не ссориться с президентом и правительством. Если честно, то для нас, провинциалов, правительство и Госдума — «близнецы-братья». Короче, после некоторых рокировок правительство благополучно, невзирая на народный гнев, дотянет до новых президентских выборов. Но ему придется несладко от постоянных нападок недовольных россиян...

Как я и предполагала, правительство, пусть со скрипом, но погасило долги по зарплате бюджетникам. Выхода другого не было. Но что впереди? Среднего класса, мелкого товаропроизводителя и собственника, не будет ни через год, ни через два. Его будут давить, как и сейчас, налоги, рэкет, грабительский банковский кредит. Крупные предприятия уже почти все пошли ко дну или пущены с молотка.

Не судите о жизни россиян по благоухающей Москве. Это государство в государстве. Конечно, есть и другая Москва, которую не любят показывать по ТВ, чтобы не портить настроения. В этой другой — несчастные, обездоленные люди, выброшенные за порог жизни когортой тех же «чикагских мальчиков». Безработные. Беспризорники, бездомные дети, которых гонят от вокзалов и с чердаков. Есть люди, умирающие в богатой Москве только потому, что нет денег на лекарства. Многие из них смогли пережить войну, а вот такой мир пережить не могут... И жаль, что только они, обездоленные, по-настоящему роднят Москву с остальной Россией.

Кое-кто думает, что мы здесь, на Курилах, живем, как медведи, и потому не любим свою столицу. Ничего подобного. Мы тоже понимаем, что такое платье от Версаче и шестисотый «Мерседес». И не прочь совершить путешествие со своих островов на Багамские. Но, увы, не позволяют это нам господа из Москвы.

Ольга БЫСТРОВА, диспетчер ЧПО
Северо-Курильск, о. Парамушир

Мы тоже «поколение Х»

Итак, о беспокоящем «Поколении Х» в № 51. Добавьте к нему и нас, детей военнослужащих. Мы не имеем возможности жить обычной жизнью обычных людей. С детства мотаемся с родителями во все концы страны. Я не могу представить себя в кругу моих родственников — бабушек и дедушек, теть, двоюродных братьев и пр. Все они живут в Белоруссии, а мы (мама, папа и сестренка) на Дальнем Востоке. Жизнь прошла в гарнизонах, почти всегда без отца (бесконечные наряды, т.е. служба). Нас растила мама, пожертвовавшая дипломом, карьерой, пенсией. Существуем в ожидании «завтра». Сегодня у военных, сами знаете, плохи дела. А «завтра» — тоже тревожное. Куда, словно перекати-поле, закинет судьба? У нас нет дома, нет традиций. У нас — огромная Россия, но нет в ней уголка, где живешь долго и который можно назвать родиной. И хотя в бесконечных переездах некоторые видят романтику, но мне от такой романтики хочется выть. Дело ведь в том, куда переезжать и что увидеть на новом месте. Что ждет? Мальчишки, выросшие в гарнизоне, идут в военные училища. А девчонкам остается одно — выходить замуж за таких же, как их отцы, прапорщиков и офицеров, рожать и растить себе подобных, запертых в гарнизонной клетке, детей. Живем надеждой, что жизнь военных будет хотя бы мало-мальски достойной. Но когда?

Катя ИВАНОВА, дочь военнослужащего
Комсомольск-на-Амуре

А они все падают...

Мое письмо может показаться кому-то очень гневным, но у меня уже не хватает сил смотреть на этот беспредел авиакатастроф, ставший для нас нормой жизни. Наши летательные «галоши» падают последнее время, как снег в январе.

Когда два года назад в нашем городе во время майских праздников прямо на площадь упал вертолет, и погибли три человека, я воспринял это как случайную трагедию, но случайного ничего не бывает. Воздушных аварий — тоже. Сначала мы узнаем о том, что штурвалом самолета из-за чьих-то капризов управляет ребенок, потом в Иваново мимо полосы садятся хотя и опытные, но невнимательные пилоты. Неожиданно выясняется, что в ЮАР падает наш «Ил», модель которого давно снята с производства, а сама машина нуждалась в капитальном ремонте несколько месяцев. Я уже не говорю о трагедии в Иркутске, являющейся по большому счету тоже результатом повальной халатности. И вот, вытерпев все это, мы вдруг узнаем, что в «затруднительное положение» попадает вертолет с дочерью президента. Чего же после этого говорить о нас, смертных.

Я сам — любитель путешествовать воздушным транспортом. Мне приходилось летать на разных самолетах и вертолетах. Мне так удобно — не трястись сутками в поездах, в которых пассажиров к тому же грабят. И я не собираюсь менять свои привычки из-за чиновников, смеющих на следующий день после аварии заявлять во всеуслышание по телевизору, что воздушный транспорт — самый надежный. Как и прежде, мне хочется летать самолетами «Аэрофлота», но пусть соответствующие службы дадут мне гарантии моей безопасности. Пусть ваш журнал потребует от них таблицу или какие-то другие расчеты, позволяющие мне как рядовому пассажиру оценить степень риска на том или ином самолете и сколько у меня шансов долететь живым в нужный мне аэропорт.

Сергей БЫСТРОВ
Саранск

У нас есть время творить добро

Некоторым действительно понять трудно, почему образованные и, казалось бы, благополучные женщины идут в монастырь, оставляют дом. (См. № 50. — Ред.) Не оттого ли, что человек почувствовал тупик и безысходность? И нашел единственный выход в служении Господу. Я давно работаю в реанимации и наблюдаю людей, в прямом смысле вернувшихся с того света, вижу, как меняется их отношение к жизни. На первый взгляд они кажутся странными: их добро и любовь буквально ко всем — безграничны. Многие, кто не верил в Бога, выздоровев, становятся глубоко верующими. Неужели, чтобы быть добрее, надо пережить кризис. Многим — да. В Рождество к нашим больным пришли сестры из монастыря, которые нам часто помогают, к тому же бесплатно. Как и везде, у нас не хватает санитарок. Но на этот раз они принесли больным подарки, простенькие, сделанные своими руками. Добрым словом и конкретным делом (помыть, покормить, сменить белье) они оказали внимание. всегда есть время творить добро.

Н.БОРОДИНА
Ярославль

Мы не разрушители...

Предваряя публикацию репродукции едва ли не самой известной картины Верещагина «Апофеоз войны», журнал в заметке «Смерть минус живопись» («Огонек» №43) на удивление открыто чернит и оскорбляет память первого из великих художников, открывшего истинное, до того скрываемое, страшное лицо войны, явно стремясь опорочить и прославившие его картины, принизить их воздействие на чувства людей.

«Апофеоз войны» для журнала — «плакат». Для написавшего его художника «занятие живописью — явно лишний факт его биографии». Напомнив слова из известной песни «кто хочет, тот добьется», «Огонек» издевательски, с нескрываемым злорадством заявляет: «в конце концов Верещагин достиг того, к чему неосознанно стремился, — погиб, утонул во время русско-японской войны». Остается гадать, что побудило журнал заказать и опубликовать столь возмутительную, откровенно антиверещагинскую статью, как мог «Огонек» опуститься до того, чтобы обосновывать содержащиеся в ней утверждения гнусным и абсолютно противозаконным заявлением — «Верещагин... совсем явный некрофил».

Подобное обвинение возможно исключительно на основании авторитетных медицинских заключений. Извольте доказать его или же, в противном случае, выплатить за оскорбление достоинства моего деда — замечательного российского художника — компенсацию...

А.С. ПЛЕВАКО,
председатель Совета благотворительного фонда сохранения наследия В.В. Верещагина

ОТВЕТ РЕДАКЦИИ

Уважаемый Александр Сергеевич!

Позвольте принести мне от лица журнала искренние извинения за то, что наша публикация против нашей воли и желания нанесла обиду вашим чувствам как человеку, как члену семьи художника Верещагина. И тем не менее с основным посылом Вашего гневного письма позвольте не согласиться. Журнал никому не заказывал «антиверещагинской статьи». За полтора года существования нашей рубрики «Золотая середина» наш постоянный автор Людмила Лунина написала о многих шедеврах и о многих художниках (ведь ее статьи появлялись в каждом номере журнала), чьи картины находятся в Третьяковке — и, заметьте, практически ни разу не употребила таких эпитетов, как «выдающийся», «великий», «гениальный». С тем же успехом нас можно обвинить в «антирепинских», «антисуриковских», «антилевитановских» публикациях.

Однако мы не ставили себе такой цели — разрушать, ниспровергать, уничтожать. И читатель вскоре это понял. «Золотая середина» была одной из самых популярных рубрик в журнале. (В ближайшем будущем мы надеемся найти ей достойную замену). Целью же комментирующих статей было только одно: взглянуть на известную картину по-новому, увидеть ее глазами современного человека, воспитанного не только на хрестоматийной отечественной живописи, а на всем многообразии современного искусства, кино и телевидения, дизайна, вообще окружающего нас мира. Говорить о живописи, которая висит в национальной картинной галерее, что она «великая» или «величайшая» — сегодня, согласитесь, уже наивно. И тем более не входит в задачу еженедельника.

Что же касается выдернутых из контекста фраз (я согласен, что многие из них, прочитанные отдельно от всей статьи, выглядят некорректно) — то и тут, мне кажется, Вы не совсем правы. Исследователи и критики, анализируя чье-то творчество, сегодня необычайно часто используют термины из психологии и психиатрии. Тяга к смерти — глубокая черта творческого человека, свойственная очень многим русским писателям, композиторам, художникам. И «некрофилия» Верещагина — это не диагноз, а попытка понять и описать одну из составляющих его творчества. Несмотря на то что Вы наверняка не согласитесь с нашим мнением, надеюсь, что хоть в чем-то мы найдем общий язык — честь и достоинство Вашего деда в статье не были затронуты нисколько. Мы ни в коей мере не оценивали и не стремились оценивать его как личность с моральной, этической и тем более медицинской точки зрения. И совершенно согласны с тем, что это был выдающийся, великий человек. Что же касается оценок его художественного наследия — сойдемся на том, что статья Людмилы Луниной добавляет пусть неожиданную, но интересную краску в анализ его творчества.

Борис МИНАЕВ,
старший редактор отдела культуры

---

Дорогие читатели!

Получены первые ваши отклики, пришедшие на конкурс писем, организованный «Огоньком» и московской гостиницей «Марко Поло — Пресня». Как мы уже условились, запретных тем для писем не существует. Но есть просьба — пишите четко свой адрес, телефон, фамилию и имя. Нам бы хотелось знать, где и кем вы работаете, ваш возраст и каким образом узнали о конкурсе.

Напоминаем, что победителя и его половину ждут приятные выходные дни в замечательном четырехзвездочном отеле «Марко Поло — Пресня» на Патриарших прудах.

Но сначала — письма.

Наш адрес: 101456, ГСП, Москва,
Бумажный проезд, 14.