Отечественные записки
Константин ТИТОВ, глава администрации Самарской области:
Даже Николай II, далеко не самый мудрый из российских самодержцев, и тот понимал, что у каждого российского региона есть свои особенности. Поэтому он, к примеру, не снижал тарифы железнодорожных перевозок, а поддерживал инициативу дальневосточных губернаторов — закупать зерно в Калифорнии и доставлять его морским путем.
Именно учет особенностей регионов и предоставление им широких реальных возможностей самим решать конкретные вопросы и составляют основу истинного федерализма.
Настоящий федерализм предполагает устоявшуюся налоговую систему и обеспечивающийся доходами бюджет как центра, так и субъекта. При этом субъект (в рамках отведенных ему полномочий) сам определяет свои налогооблагаемую базу, ставки и размеры налогов. А самое главное — федерализм предполагает совершенно другие основы построения бюджета. Сегодня он складывается как бюджет унитарного государства с мощнейшей властью центра и очень сложной, но жесткой системой вертикального подчинения. Мы остановились в реформах. Начался процесс реприватизации, когда к государству за долги отходят акции ранее приватизированных предприятий. Вместо того чтобы объявлять эти предприятия банкротами и перепродавать их более состоятельному и заботливому хозяину, государство стало крупнейшим спекулянтом ценных бумаг. Таким образом, власть центра возрастает.
Я вижу выход в рейганомике по-российски. Лозунг поддержки отечественного производителя пора воплотить в конкретные дела. От слов о вреде разорительных налогов перейти наконец-то на прогрессивную налоговую систему.
Петр ЗРЕЛОВ, генеральный директор совместного российско-американского предприятия «Диалог»:
Десять лет назад многие надеялись на «американского дядюшку». Каждый предприниматель из США, решивший создать совместное предприятие, воспринимался чуть ли не национальным героем. Его обхаживали, ему признавались в любви, его превозносили. Затем таких бизнесменов в России стало больше и сам характер отношений между нашей страной и США изменился. Мы вошли в полосу прагматизма. Ни один американский дядюшка не потратится на бедного российского родственничка, если не будет уверен, что тот вернет его вложения сторицей. Да, помощь от зарубежного партнера, особенно на начальном этапе, желательна, но основной упор надо делать на свои силы, свои идеи, свои проекты.
Некоторые говорят, что Россия идет к пропасти, а я уверен в обратном. По большому счету, мы идем по проторенному и много раз проверенному пути. Сначала положительные сдвиги происходят в добывающей промышленности, затем наступает прогресс в отраслях, связанных с первичной обработкой сырья. А уже потом — подъем в иных сферах, в том числе и в производстве сложнейших машин и приборов. Верю, что в начале XXI века Россия станет супердержавой.
Элла ПАМФИЛОВА, депутат Государственной думы:
Большинство депутатов Думы воспринимают не суть предложенного законопроекта, а конъюнктуру или политическую ауру, которая образуется во время его обсуждения. Вот и в обсуждении бюджета нижняя палата пошла по накатанному пути. Большинство депутатов искало политические выгоды, которые может принести им тот или иной вариант голосования.
Для меня важен не сиюминутный успех той или иной стороны в бюджетном вопросе, не выигрыш в политической шахматной партии, а то, чтобы бюджет наконец-то стал реальным, чтобы экономика стала подниматься. А главное — чтобы население страны стало жить по-человечески. Всерьез нынешний бюджет можно воспринимать только когда правила игры правительством не будут меняться и он будет исполняться.
Олег ПАВЛОВ, писатель:
То и дело натыкаюсь на публикации об отце Кочеткове и его приходе. Последнее, что читал: патриарх запретил отцу Кочеткову нести службу. За Кочеткова сильно вступается интеллигенция — очень громкие имена. И это удивительно. С одной стороны, что люди духовные и творческие идут против церкви и того, что есть в православии сущностного, — традиций, догматов, устоев, отказываясь воспринять их важность как духовную. Но, с другой стороны, это вовсе не удивительно, а знакомо: именно русская интеллигенция из веры живой и незастывшей, как бы из религиозной практики, вычленила сухие нравственные вопросы, начиная опутывать ими народ. Вершина такого умозрительного отношения к вере — русская литература: там, где начался нравственный поиск, кончилась живая вера. Скажем, убийство оказалось не грехом, а «вопросом» — вот и обсуждало (и оправдало) русское общество выстрел Засулич в Трепова, то есть оправдало право интеллигентного человека на месть.
Теперь отец Кочетков хочет ввести в храмах, в частности, скамейки — кто-то устал стоять, кому-то захотелось посидеть. И это «сидение», требование обыкновенных удобств — уже фарс того умозрительного сознания, которое увело интеллигенцию от живой веры, когда Богом стала Совесть; на деле — это искуснейший инструмент самооправдания. И вовсе, оказывается, не совестно искать в храме такого пошлого облегчения от усталости, от, пускай, физической тяготы, но ведь неотрывной от труда духовного, от молитвы? Это дозволено в храмах древним старушкам и больным, и наша творческая интеллигенция, получается, алчет уравнять себя в правах со старушкой, что отмолила в храме почти всю жизнь, и с калекой, который не в силах. Ради этого, чтоб не болели у самих ноженьки, рады усадить в храмах на скамейки и весь народ, да вот народ не хочет — грешить не хочет!
Игорь КИО, артист цирка: 
Я — избалованный артист. Мы с отцом всегда были вне конкуренции. Когда появились рекламные ролики Дэвида Копперфилда, я было усомнился в нашем превосходстве. Казалось, пришел артист нового поколения, который во многом превосходит тебя. И вот Копперфилд приехал, и я впервые увидел его живьем, на сцене. И понял, что не утратил тех позиций, которые занимал. При всем моем уважении к Копперфилду (а он действительно хороший артист) могу сказать: видео — это одно, а когда смотришь вживую, впечатление совсем другое. Конечно, я работаю в цирке, а он на сцене, там иные законы. И все же, думаю, если люди, видевшие его шоу, придут затем на мое, я не окажусь в проигрыше.
Самуил КАНТОР, доктор физико-математических наук:
В Москве на Гоголевском бульваре стоит памятник Гоголю, на котором написано: «От правительства Советского Союза». Легко представить, как один из министров в перерыве между двумя заседаниями правительства сказал коллегам: «Братва, скинемся на памятник большому писателю Гоголю». «Братва», разумеется, согласилась. Кто-то первый бросил на стол крупную купюру, кто-то принес из дома заначку. И памятник поставили. Молодцы, ребята! Однако памятник воздвигнут не на личные средства членов правительства, а на «государственные», то есть народные деньги, и надпись на памятнике — обман, присвоение чужого, что-то вроде кражи.
Мимо памятника идет троллейбус. На нем надпись: «Подарок Москве президента Республики Беларусь А.Г. Лукашенко». Я горячо благодарю Александра Григорьевича за такой великолепный подарок. Троллейбус москвичам очень кстати. Представляю, как долго откладывал Лукашенко деньги из своего президентского жалованья. Ведь троллейбус — вещь не дешевая. Но если подаренный троллейбус все-таки оплачен славным народом Республики Беларусь, то надпись на нем того же сорта, что и на памятнике Гоголю.
Фото С. Шахиджаняна