У НЕЕ ЛИШЬ ОДИН НЕДОСТАТОК

В остальном она безупречна

СМЕЙСЯ В ЛИЦО СУДЬБЕ, ПРИМАДОННА!

«Людмила Марковна! А что ж у вас глаза такие красные?» — всплеснула руками мосфильмовская гримерша. Ей предстояло подготовить Гурченко к съемкам финала «Старых песен о главном — 2», а вид у звезды был совершенно незвездный: она только-только поднялась с больничной койки. А по Москве тем временем продолжал гулять зловещий слух: у Гурченко рак крови в последней стадии! Да, в 1996 году на нее внезапно свалилась болезнь с непроизносимым названием — гаптеновый агранулоцитоз. «Я очень сильно болела. Вирус, заражение крови. Я должна была умереть, но не умерла. И на этой волне выздоровления... (нужно иногда побалансировать между этим и этим, между смертью и жизнью, чтобы ощутить радость жизни)... я вдруг поняла: ведь многим людям я не сказала того хорошего, что я о них думаю. Помню, незадолго до своей смерти мне позвонил Зиновий Ефимович Гердт. Мы были дружны с ним. Пели. Снимались. И вдруг он звонит: «Это Гердт. Я хочу тебе сказать: не обращай ни на кого внимания! Ты...» — и дальше ТАКИЕ слова... И вот когда на показе у Юдашкина я увидела Аллу с Филиппом, я подошла и с удовольствием сказала ей какие-то хорошие слова. А «Примадонна» случилась потом...»

...Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: «Примадонну» Алла Борисовна Пугачева сочинила о себе. Она даже обмолвилась в одном интервью, что спустя время обнаружила в тексте неожиданный смысл. Фразу «Вот он — последний бой, примадонна!» можно отнести... к Филиппу Киркорову! Ведь «бой» по-английски — мальчик, а другого мальчика, как считает Пугачева, у нее уже не предвидится. Но, когда дело дошло до съемок клипа, или певице кто подсказал, или сама догадалась: своей персоной иллюстрировать его не комильфо. И возникла счастливая идея: Гурченко! Тем более и слова — как будто с ее жизни списаны. «Словно раненая птица с опереньем золотым» — про гурченковские перья и блестки знают все, про настрадавшуюся ее душу — тоже. Или — «Ей кричали «браво!» за причудливый фарс». Кричали, никто и не спорит, именно за причудливый...

Пугачева позвонила Людмиле Марковне и попросила разрешить использовать в клипе фрагменты из ее «Бенефисов». «Что за песня?» — поинтересовалась Гурченко. Тут же по телефону ей дали прослушать запись. Песня понравилась: «не банальна, не на трех аккордах и спета прекрасно», и она сказала: используйте. А потом приехала на съемку, ведь снимал клип Федор Бондарчук, с которым Гурченко сделала фильм «Люблю» и которого она и вправду любит. «И там родилась импровизация: я в черных очках на заднем плане что-то изобразила, без сценария и репетиции». Съемка проходила ночью. И две примадонны, в подружках никогда не ходившие, «не знали, о чем говорить».

А потом, когда Филипп задумал «Сюрприз для Аллы Борисовны», он предложил Гурченко спеть любую песню из репертуара «своей зайки». Людмила Марковна удивилась: «Разве можно петь песни, которые Алла поет совершенно?!» Но Киркоров оказался красноречив, Гурченко засомневалась: подумаю, а если она говорит «подумаю», то, значит, уже согласна. Ей привезли коробку пугачевских дисков, и, закрывшись с мужем на даче, она их слушала. «И вдруг — песня («Фотограф»). И со мной тоже такое бывало: я не могу сниматься, плохо выгляжу, и голова болит... И я вспомнила то время, когда на меня так подействовали ее песни. Все пели, но не то, не так, и вдруг Алла запела — свободно, мощно...»

Пятиминутный спектакль, разыгранный Гурченко в тот апрельский вечер на сцене «Олимпийского», оставил ошеломляющее впечатление. Она в очередной раз «изобрела велосипед», сделав своего «Фотографа». О, это платье с откровенным разрезом, этот замысловатый гербарий на голове, но главное — нерв, страсть, молодая энергия. (Кстати, проблему возраста 63-летняя артистка решает просто, начиная свои концерты с обезоруживающих слов: «Когда я родилась, все и так знают. У меня больше нет никаких изъянов, только вот годы...»).

ЕЩЕ НЕ РАЗ ВЫ ВСПОМНИТЕ МЕНЯ

Читающим людям пунктир ее жизни (Харьков, военное детство, Москва, ВГИК, «Карнавальная ночь», успех, забвение, отчаяние, взлет, пятый муж и т.д.) хорошо известен — по автобиографической книге «Аплодисменты», написанной Гурченко легко и сочно. Взяться за перо ее заставил Андрей Кончаловский, когда во время съемок «Сибириады» услышал ее устные рассказы. И первые три главы Людмила Марковна «накатала за один присест, хотя мне и письмо лень написать, и сочинения в школе всегда списывала»

По отзыву Никиты Михалкова — он был первым, кому Гурченко доверила прочитать рукопись, — «эта книга не просто история девочки, которая выросла и стала знаменитостью. Это история уникальной личности во всей сложности и противоречивости ее духовной жизни». В книге есть масса преднамеренных недомолвок и загадочных полунамеков. «Мой слабый эзоповский язык», — признает и она сама в последнем издании «Аплодисментов», но многих важных имен по-прежнему не называет. За порог кухни или спальни Гурченко никого не пустила и не пускает. А на нескромные «записки из зала» отвечает так: «Сплю я со снотворным. Потому что очень много думаю». Но об одном человеке — своем папе — она готова рассказывать бесконечно. И о том, что «нерусским» именем «Марк» отца назвали по святкам — родился он в день святого Марка. И что настоящая его фамилия — Гурченков: в конце 20-х годов, когда отцу меняли паспорт, букву «в» не расслышали. И что по отцовской линии у нее есть старший сводный брат Владимир, с которым впервые она встретилась, когда Марка Гавриловича провожали в последний путь. И что ее отец был «почти неграмотным в сегодняшнем понимании слова «образование». Из прожитых семидесяти пяти своих лет сорок пять папа жил в городе, но так и не научился говорить грамотно». А с каким блеском воспроизводит она отцовское жизнелюбие и его речь («Дочурка, глаза распрастри ширей, весело влыбайсь и дуй свое!»), тот самый «харьковский диалект», с которым «актриса Гурчэнко» боролась в первые годы московской жизни. Это отец внушил Люсе, что ее место — на подмостках, на экране, что артистка должна быть артисткой всегда и везде: «Хай усе будут як люди, а ты вертись, як черт на блюди. Такая ето профессия».

Конечно, когда-нибудь дотошный биограф издаст подробное жизнеописание одной из самых ярких артисток уходящего века. И наверняка там окажутся факты, которые сегодня Людмила Марковна скрывает. Будут и свидетельства очевидцев, хотя иных, как первого мужа Гурченко, отца ее единственной дочери сценариста Бориса Андроникашвили, уже нет в живых. А другие далече — ее друзья разбросаны по всему свету. К примеру, бывая в Чикаго, актриса всегда останавливается у своей школьной подруги, и ее мама, тетя Соня, говорит: «Я приготовила борщ и котлеты без чеснока — у тебя же, Люся, встреча с народом». Но едва ли что-то или кто-то, какой-нибудь чеснок или перец, сможет разрушить легенду. Разве что дополнить занятными подробностями, забытыми историями. Вот актриса Тамара Семина, с которой Гурченко одно время делила комнату в общежитии, намедни так вспоминала об их студенческих годах: «Люська Гурченко тогда снялась в «Карнавальной ночи». Ой, что было! Уже артистка, знаменитость! На нее прямо молились. И она так покровительственно нам говорила: «Ну ты ничего девочка, ничего». Или: «Да-э, у тебя не сложится судьба». А мне сказала: «Ты будешь играть все. Ты хорошая девочка».

ЖИЗНЬ МОЯ КИНЕМАТОГРАФ

Гурченко не любит театр. Хотя с недавних пор нередко играет в антрепризах. Когда ее спрашивают, могла бы она всю жизнь проработать в одном театре, отвечает не задумываясь: «Нет! Ни-ког-да! Интриги, группировки. У-у-у... нет, не надо! А без них невозможно, поэтому театр я терпеть не могу. Спектакль раз в месяц — это здорово! Раз в месяц можно вытерпеть любой коллектив». О своем давнем «романе» с театром «Современник», куда Гурченко пришла в 1963 году, она вспоминает так: «Там была своя компания — все однокурсники, им по тридцать. Мне двадцать семь. И я ученица. Когда я получила очередную Софью Исааковну, роль пожилой еврейки на кухне с примусом, подумала, что с примусом я уже хорошо три сезона поработала. И ушла из «Современника». Легко, со свободным сердцем». «Современниковский» период запомнился ей одним замечательным партнерством: в пьесе модного тогда Василия Аксенова «Всегда в продаже» она играла с Олегом Далем. «Олег исполнял роль трубача-джазмена, а я его подружку — стиляжку в черных чулках и короткой малиновой юбочке. История знакомая: поженились, ребенок, бедность. Их соединила музыка. Мы пели с Далем на два голоса нашему ребенку колыбельную — популярный американский рождественский блюз. Зал притихал. И от этого мы пели еще тише. И чувствовали, что «туда, туда»... Когда публика была особенно тонкой и чувственной, нас награждали аплодисментами».

Второй театральный эксперимент пришелся на конец 60-х: ее не взяли в Театр сатиры. Теперь публика спешит туда специально «на Гурченко» — раз или два раза в месяц она играет в пьесе Радзинского «Поле битвы после победы принадлежит мародерам». А нынешней осенью Людмила Марковна сделала наконец на сцене то, ради чего она и пришла в искусство: сыграла в мюзикле. «За драматические роли я бралась от отчаяния, — говорит Гурченко о своем сценическом опыте. — Их другие лучше меня могут сыграть. А мюзикл — это мое». Ее проект — «Бюро счастья» — собрал букет знаменитостей: от Агаты Кристи, автора идеи, до Николая Фоменко, исполнителя главной роли. Но событием, а меньшего от Гурченко уже не ждут, он не стал. Газетные отзывы — деликатны и прохладны. Говорят, долгожданную премьеру Людмила Марковна играла больной, ее накачали лекарствами и она буквально засыпала на сцене.

Работы в кино пока нет. Она всем отказывает. «Назовите мне фильмы и роли, где вы жалеете, что сыграла не я, а кто-то, — просит Гурченко. — Нет этого». Начинающий режиссер Юрий Грымов предложил ей сыграть барыню в своем дебютном фильме «Му-Му». Грымовская трактовка Тургенева привела Гурченко в замешательство: «Я не представляю себе такой барыни. Аристократичная, возвышенная женщина моих лет, которая ждет немого Герасима, чтобы удовлетворить свою страсть... Ну ведь чушь?! Такую роль я не могу понять и прочувствовать».

Гурченко, по ее словам, «актриса во всех направлениях». Кроме экрана и сцены, у нее есть театр песни. «Я не могу петь все подряд. Песен мало. Правильно говорил Бернес, певца делают 20 — 25 песен. Я с большим трудом ищу новую, как роль». Одна мелодия, простая и щемящая, возникает в ее душе в самые неожиданные моменты. В фильме, где она звучит, — «Дом, в котором я живу», Гурченко не снималась, но вот песня... Песня «Тишина за Рогожской заставою» — ее любимая. Самая-самая.

ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ... ВЕРНЫ МЫ БЫЛИ ЕЙ...

«Вас часто спасали мужчины?» — спросили Гурченко в телеинтервью. «Когда один утопил, другой спасает. Потом он и топит!» Среди ее мужей было немало знаменитостей: сын писателя Пильняка Борис Андроникашвили, Иосиф Кобзон, Александр Фадеев-младший, сын автора «Молодой гвардии» и Ангелины Степановой. А по воспоминаниям Михаила Козакова, на гастролях «Современника» в Саратове летом 64-го Игорь Кваша вдруг «объявил, что он отныне муж Люси Гурченко, а вовсе не Татки Штейн!» Но этот союз быстро распался. «Любовь у меня всегда была одна — большая, искренняя, чувственная, преданная. Вот только объекты менялись, — призналась Людмила Марковна. — Со мной можно «экспериментировать» — подводить, обманывать, крутить, вертеть. Я все терплю, терплю, жду, надеюсь, надеюсь... А потом — раз! И все! Внутри все пусто, все сгорело... Я почти всегда оставалась сидеть в пепле на развалинах».

Бывшие мужья для нее не существуют, особенно Людмила Марковна не любит депуата Госдумы Кобзона, даже не здоровается при встрече. Но Иосиф Давыдович отзывается о ней уважительно: «Гурченко — человек очень талантливый и, как женщина, извините за подробности, не похожа ни на кого. Она индивидуальна во всем...» Гурченко и секс — отдельная тема. И Леночка Крылова из «Карнавальной ночи», и мадам из «Соломенной шляпки», и Вера из «Вокзала для двоих» — многие ее героини достойны звания секс-символа. Имя Гурченко постоянно мелькает в рейтингах на такого рода темы. Сама она к этим разговорам относится с юмором: «Быть в возрасте немодно. Xa-xa-xa! Я уже никогда не сыграю «Маленькую Веру», но, может, «Интертетю Веру» я когда-нибудь рвану...»

Будущая актриса училась в женской школе, где все было очень целомудренно. «Я никого не знала из харьковской богемы. Это потом я прочла «Эдичку» — уже ездила за границу и оттуда тихонько привезла, поскольку я была в делегации и меня никто не проверял. И друзьям говорила дрожащим голосом: «Я привезла Лимонова...» А когда в институте на первом курсе я играла Тургенева, «Накануне», и там надо было за ручку взяться... Обниматься?! Какой ужас! А сейчас делаешь маникюр, и тебе подсовывают какой-нибудь «СПИД-Инфо», чтобы не скучала. Я прочла недавно... Чтобы продлить оргазм, какие-то мышцы надо вот так... — Гурченко сжимает пальцы в щепотку и не может продолжать от смеха. — Я думаю: какой кошмар! Ей-богу, я так рада, что всего достигла своим умом, постепенно, горячим способом».

«Я не верю женщинам, которые говорят: я самостоятельна, мне никто не нужен! Какая бы умная и деловая она ни была, нужна защита, ум, плечо. Единомышленник нужен», — говорит Гурченко. Сегодня рядом с Людмилой Марковной есть такой человек — Сергей Сенин. Он продюсер, познакомились они в 90-м году на съемках «Секс-с-сказки». «Вот он, последний boy, примадонна! — как сказала бы Алла Борисовна. А Гурченко ответила бы строчкой из своего шлягера: «Главное, чтоб кто-нибудь любил — со всеми недостатками, слезами и припадками, скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи...»

...Один известный артист заметил мне как-то в приватном разговоре: «Гурченко? Ретро-певица. Ее оригинальный репертуар маловыразителен. Она делает с песнями Бог знает что! Вываливается с экрана, педалирует, нет чувства меры. Впереди всегда она, а песня плетется позади. В искусстве лучше «недо», чем «пере». У нее — «пере». Повторяется. Большая актриса? Хорошо, а есть ли у нее великие роли?». Тогда, признаюсь, я не сообразил, что ему ответить. Теперь — знаю. Лучшая ее роль — это ее жизнь. Сыграно с гениальной изобретательностью! А главное — продолжение следует.

* * *

ФИЛЬМОГРАФИЯ

(практически все, где вы могли когда-нибудь видеть Людмилу Марковну):

«Дорога правды» (1956), «Карнавальная ночь» (1956), «Девушка с гитарой» (1958), «Трудное счастье» (1958), «Пойманный монах» (1960), «Балтийское небо» (1960-61), «Гулящая» (1961), «Человек ниоткуда» (1961), «Укротители велосипедов» (1963), «Женитьба Бальзаминова» (1964), «Рабочий поселок» (1965), «Строится мост» (1965), «Нет и да» (1966), «Взорванный ад» (1967), «Белый взрыв» (1969), «Один из нас» (1970), «Дорога на Рюбецаль» (1970), «Мой добрый папа» (1970), «Эксперимент» (1970), «Корона Российской империи, или Снова Неуловимые» (1971), «Тень» (1971), «Карпухин» (1972), «Летние сны» (1972), «Табачный капитан» (1972), «Цирк зажигает огни» (1972), «Дача» (1973), «Дверь без замка» (1973), «Дети Ванюшина» (1973), «Открытая книга» (1973), «Старые стены» (1973), «Соломенная шляпка» (1974), «Дневник директора школы» (1975), «Бенефис» (1975), «Шаг навстречу» (1975), «Небесные ласточки» (1976), «Строговы» (1976), «Семейная мелодрама» (1976), «Сентиментальный роман» (1976), «Двадцать дней без войны» (1976), «Преступление» (1976), «Мама» (1976), «Обратная связь» (1977), «Красавец-мужчина» (1977), «Бенефис Людмилы Гурченко» (1978), «Познавая белый свет» (1978), «Вторая попытка Виктора Крохина» (1978), «Сибириада» (1978), «Пять вечеров» (1978), «Уходя — уходи» (1978), «Острова в океане» (1978), «Особо важное задание» (1980), «Идеальный муж» (1980), «Отпуск за свой счет» (1981), «Любимая женщина механика Гаврилова» (1981), «Полеты во сне и наяву» (1982), «Вокзал для двоих» (1982), «Шурочка» (1982), «Магистраль» (1983), «Рецепт ее молодости» (1983), «Прохиндиада, или Бег на месте» (1984), «Аплодисменты, аплодисменты...» (1984), «Герой ее романа» (1984), «Мечтатели» (1987, Болгария), «Дорога в ад» (1988), «Ожог» (1988), «Молодой человек из хорошей семьи» (1989), «А был ли Каротин?» (1989), «Имитатор» (1990), «Нелюдь» (1990), «Прости нас, мачеха Россия» (1991), «Моя морячка» (1990), «Секс-с-сказка» (1991), «Виват, гардемарины!» (1991), «Гардемарины-3» (1992), «Послушай, Феллини!» (1994)

А в это время...

ДЖЕССИКЕ ЛЭНГ в следующем году стукнет пятьдесят. К этой дате она хочет преподнести себе в подарок... ребенка. «Я прекрасно себя чувствую и полна сил», — заявила актриса. Правда, она не очень себе представляет, каково будет на седьмом десятке воспитывать тинэйджера.

СЬЮЗЕН САРЭНДОН на шестом десятке поняла: «С годами женщины становятся сексуальнее». На вопрос, готова ли она, как в старые времена, раздеться перед камерой, тощая и угловатая актриса не задумываясь выпалила: «Конечно. Ведь большинство зрителей узнают меня по голой груди, а не по глазам».

ШИРЛИ МАК-ЛЕЙН, все еще чертовски привлекательная в свои 64, влюбилась в посла Австралии в США. Вернее, знакома она с 59-летним Эндрю Пикоком уже добрых двадцать лет. И вот только теперь Мак-Лейн нашла в себе силы объявить, что наконец повстречала мужчину своей мечты: «Он богат, основателен, остроумен и к тому же отличный любовник!»

ТИНА ТЕРНЕР, 57-летняя королева рок-н-ролла, с годами, кажется, только хорошеет. Певица всегда считала, что главный рецепт молодости — любовь, секс и хорошее настроение. На вопрос, считает ли она себя сексапильной, рок-бабушка категорически заявляет: «Никогда так не думала. Но зато, по-моему, со мной не соскучишься!»

ЛИЗ ТЕЙЛОР — рекордсменка по бракам (8) и хирургическим операциям (несчетное количество) — себе не изменяет. Прикованная после очередной травмы спины к инвалидному креслу, 66-летняя актриса получила неожиданный подарок — вместо традиционных цветов и конфет ее подруга Мадонна прислала на дом к Лиз профессионального стриптизера. Отсмотрев шоу, Тейлор призналась: «Отличное лекарство. То, что доктор прописал!»

ГОЛДИ ХОУН после 16 лет гражданского брака с 47-летним Куртом Расселлом «изменила» себе и сама сделала Курту предложение. Слегка обалдевший от неожиданности актер ответил поцелуем. Если это означало «да», то свадьба должна случиться не позднее декабря, когда Голди стукнет 53.

ЛЕГЕНДА О ЛЮСЕ

Сколько лет можно ждать своего часа?

Кажется, это было всегда. Надменный резкий смех, любовь к перьям и шляпкам, подведенные глаза и статус звезды.

Мало кто задается вопросом: почему Людмила Гурченко стала по-настоящему знаменитой лишь во второй половине жизни (хотя известной была всегда)? Мало кто знает, что именно произошло тогда, в 50-е годы.

После выхода «Карнавальной ночи» никому не известная студентка Людмила Гурченко, исполнительница главной роли и исполнительница песен в этой музыкальной комедии, стала действительно суперпопулярной в СССР. Но в те годы у популярности была и обратная сторона.

В одной из центральных газет был напечатан фельетон, в котором молодой актрисе предъявлялся суровый счет: зарабатывая на популярности, звезда, мол, не пренебрегает и халтурой (выступая на платных концертах в заштатных клубах с «творческими вечерами»). Для того чтобы понять значение фельетона, нужно вспомнить сюжет фильма. Картина Рязанова ставила простую проблему (даже самая простая комедия тогда должна была быть проблемной): как сделать отдых советских людей веселым и разнообразным? Грубо говоря — чтобы в рабочих Домах культуры вместо бесконечных лекций о международном положении было больше танцев и музыки. Однако в остроумном издевательстве над скучными речами с трибуны идеологи тех лет усмотрели скрытую крамолу. Фельетон был написан по указке сверху для острастки ВСЕХ кинематографистов.

А пострадала репутация совсем молодой девушки. Стремление заработать «левые» деньги — тогда не было страшнее оскорбления, чем это... Автор фельетона (знаменитый газетчик) едко расписал, как актриса выступает на пошлых танцульках с такими же невразумительными «лекциями», какие были осмеяны в «Карнавальной ночи», и, видимо, эта статья сыграла роковую роль в ее судьбе. Бездарную заказную публикацию люди бы мгновенно забыли. Но в те годы уже умели топить «музыкально»...

Людмила Марковна вспоминала потом, как даже в троллейбусе к ней подходили простые люди и спрашивали: товарищ Гурченко, как же так?

После звездной роли, сыгранной в двадцать лет, вообще очень трудно идти дальше. После того как тебя осмеяли на всю страну — тем более. Но Гурченко не сломалась, продолжая сниматься — но не в самых удачных фильмах и не в самых главных ролях. Она не нашла себя ни в амплуа статуарных роковых красавиц (Хитяева, Чурсина, Кириенко), ни в модной нише романтической «простушки» (Инна Макарова, Овчинникова), ни в образе «сложной» интеллигентной женщины (Самойлова, Лаврова). К ней продолжали цепляться какие-то скандалы — и сейчас, по прошествии многих лет, наверное, уже можно сказать, что режиссеры не только не знали, как использовать ее бешеную энергию, но и просто боялись с ней работать.

«Возвращение» Гурченко произошло в начале 70-х — со скромного «производственного» фильма «Старые стены», где она сыграла роль директора ткацкой фабрики. Знакомая еще по «Карнавальной ночи» фабричная тема вдруг снова точно попала в цель: фильм со «скучным» сюжетом был замечен и публикой и критиками. Зрители поняли, что их любимая Люся Гурченко, пройдя сквозь не известные им тернии, через пятнадцать лет снова воскресла — и стала знающей себе цену, красивой тридцатилетней дамой, которая прячет горечь и боль за внешней холодностью.

Образ немолодой красавицы и одинокой, много пережившей, но оттого еще более привлекательной женщины сразу и намертво прилепился к ней. Обрушился вал ослепительно ярких ролей. «Женщина, которая умеет любить, несмотря на годы» — эта тема стала чуть ли не главной в сентиментальном, немного расслабленном кино 70-х. Рядом и вместе с Гурченко возникли такие звезды, как Маргарита Терехова, Ирина Купченко, Елена Соловей — они отнюдь не в унисон, но очень слаженно сыграли эту тему женского противостояния судьбе, женской гордости и независимости.

Кстати, как и в случае с «Карнавальной ночью», это амплуа и эта тема довольно точно совпали с социальной ситуацией в стране — демографическая картина была такова, что молодых женщин для каждого желающего жениться мужчины попросту не хватало.

Режиссеры вдруг вспомнили, что Гурченко умеет блистательно петь и танцевать («Соломенная шляпка»), что она потрясающе трогательна и сентиментальна («Любимая женщина механика Гаврилова», «Сибириада», «Пять вечеров»). Наконец, Гурченко вновь сыграла у Рязанова в «Вокзале для двоих», и это означало, что ей все-таки удалось отвоевать у судьбы статус абсолютной звезды, который у нее отобрали тогда, в конце 50-х...

Однако именно с тех самых пор Гурченко остается по-настоящему закрытым, замкнутым человеком. Широкой публике мало что известно о ее личной жизни. Она редко раскрывается и говорит о себе, хотя причин молчать и скрываться теперь вроде бы не осталось.

Фото: FOTObank/REХ, В. Локтева, Л. Шерстенникова и из музея кино