Ведущая этой рубрики Ольга Бухаркова упрямо причисляет себя к среднему классу. Лозунг о переходе к рыночным отношениям она восприняла буквально и открыла колхозный рынок в Марьине
Средний класс уж душили, душили? Бюрократическим аппаратом, «мэрскими» постановлениями, взятками, банальными налогами, бандитскими «наездами». Но назло бюрократическому аппарату мы выработали иммунитет.
В этой истории, похожей на сказку, все совпадения закономерны, а действующие лица, увы, реальны. Такие не измыслишь.
История эта уходит корнями к тому далекому прошлому, когда только набирала обороты дележка московского имущества, в простонародье именуемая приватизацией. Первые денежные аукционы (тендеры) придумали в 93-м году. В Москомимуществе долго размышляли, как бы разработать такой механизм, чтобы и деньги получить, и собственность не отдавать. Наконец разродились документом, в коем обозначился порядок проведения закрытых аукционов, причем право выставить московскую собственность на аукцион принадлежало почему-то частным коммерческим фирмам, в которые вас направят непосредственно из Москомимущества. Услуги фирмы, разумеется, не бесплатны и удорожают стоимость покупки от десяти до двадцати процентов, в зависимости от аппетитов руководства. Все бы можно было стерпеть, если бы в результате покупатель получал собственность, а не филькину грамоту о праве аренды. Пусть на двадцать пять лет, но все равно несерьезно. Нужна была такая бумага? Всем бумагам бумага. Окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая! Броня. Чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни один Швондер? Словом, право собственности.
В середине 94-го в Фонде имущества наконец чиновники поимели совесть и организовали полноценную продажу недвижимости в собственность. Дабы все московское имущество без нас не разобрали, на паях с компаньонами мы поторопились приобрести пятипроцентный недострой площадью в 900 кв. м в центре Марьина. Не слишком дорого, за пятьдесят тысяч долларов. Плюс, как положено, 20% посреднической фирме при Фонде имущества.
Несколько смущало, правда, что до торгов нам не показали проект, справедливо сославшись на хитроумный договор купли-продажи, составленный Фондом имущества без нашего участия. Ну да это несущественно. Мы ведь не на рынке сторговались, а на аукционе, организованном Московским правительством.
Существенным было то, что после оплаты объекта всего через несколько месяцев бюрократической тягомотины на руки мне выдали новенький договорчик, пахнущий клеем и штемпельной краской. С такой-то бумагой нас признают исключительными и полноправными хозяевами недостроя даже на Страшном суде, не говоря уже об арбитражном.
Остальное — мелочи, мелочи. Ну, например, в договорчике почему-то было проставлено целевое назначение объекта «магазин-кулинария», когда по заявке мы покупали торговый центр. Или что вопрос о земельном участке под здание в договоре стыдливо обошли стороной. Или что покупали собственность, а срок договора купли-продажи странным образом истекал через два года.
— Объект перепрофилируете на комиссии в рабочем порядке. Земельное законодательство еще не принято Думой. Ждите. До тех пор, пока Дума не примет закон, договор пролонгируется автоматически, — объяснила канцелярская дама. — И вообще, я ничего не знаю, мое дело — бумагу вам выдать.
— Предупреждать нужно до того, как вам деньги перечислили, — буркнула я, но скорее для проформы. Мы отломили неплохой и почти дармовой кусок от приватизационного пирога, так зачем же портить себе нервную систему по пустякам.
За такую фантастически низкую цену приобрели мы, конечно, не совсем здание, а «пятипроцентный строительный цикл». Для несведущих поясню: этот цикл готовности включает в себя свайное поле, проект и, разумеется, предшествующую документацию: такие мелочи, как акт резервирования земельного участка, около сотни различных согласований, градостроительное заключение дотошной организации, именуемой ГлавАПУ.
Увы, через три месяца безуспешных поисков купленного имущества оказалось, что не растащили только поле. Проект устарел еще до распада великого и могучего, землеотвод оказался погребен в недрах перестройки, разрешительная документация утратила смысл ввиду упразднения разрешающих инстанций, и даже у свай, казалось бы, совершенно недвижимых, кто-то зачем-то спилил оголовки.
Кто-то, возможно, огорчился бы, но не мы. Бумага-то вот она, фактическая. Весомая, зримая. Читайте, завидуйте: вся собственность по этому адресу наша, что ни построим, то и поимеем. «Значит, будем строить здание еще лучше, современнее», — решили мы с компаньонами и спешно принялись подыскивать красивые проекты, выгодные кредиты и честных подрядчиков. Поскольку задача эта слишком полномасштабная, то и времени она отняла изрядно.
А время распорядилось так, что на месте кучи строительного мусора неожиданно возник, как цветаевский одуванчик, стихийный рынок. Известно, что в те времена дикого накопления капиталов стать хозяином рынка — примерно то же самое, что обнаружить на дачном участке нефтяную скважину. Как по степени прибыльности, так и по степени риска. Наша земля моментально понадобилась всем. Сначала нам предлагали ее перекупить, а потом она приобрела статус объекта муниципального значения.
Продавать свою удачу не хотелось. Нам тоже улыбнулась идея: во время проектных работ (обычно на проектирование уходит год-два) заработать на пустом участке. Если не на строительство, то по крайней мере, на стоимость того же проекта.
Вначале было слово. Потому что вначале я хотела по-хорошему.
— Делиться надо, потому что мы — хозяева, — сказала я полномочному и единоличному представителю местной власти супрефекту Лобанову. При этом у супрефекта сделалось лицо, как из последнего акта известной гоголевской пьесы.
— Муниципалитет выдал разрешение на торговлю на этом месте одной коммерческой фирме. Сроком на год. Поэтому извините... Разбирайтесь с ними, — сказал супрефект.
— Тогда строить будем. Отбирайте разрешение! — припугнула я.
— Сначала документацию покажите, — парировал супрефект.
— Да по какому праву? Кто вообще на нашей территории хозяин — я или? — возмутилась я.
— Я! — просто и бесхитростно ответил супрефект. Крыть оказалось нечем.
Нетрудно было выяснить, что «коммерческая» фирма возней с торговлей не занималась, но исправно сдавала в аренду наши торговые места на нашей земле.
Я не поленилась посчитать, сколько заработала чужая фирма. Арифметика простая: одно торговое место в то время стоило 15 долларов в день. Всего около двухсот мест (в дождливые будни). Итого: около девяноста тысяч долларов в месяц. В год, стало быть, дело пахнет миллионом долларов. Математический экзерсис, тем не менее, не обрадовал, а, скорее, навел на грустные размышления. За здорово живешь никто от такой прибыли не откажется. Придется конфликтовать.
— Мы ни причем. Супрефект сам обратился, чтобы мы облагородили стихийный рынок своими силами, — доверительно сообщил генеральный директор ТОО «Марьино», организации, торгующей на рынке билетиками.
— Как это — «облагородить»?
— Ну, щебенку, там, насыпать. Обратился как? Да просто так, пришел, сказал... Распоряжение? Нет, распоряжения нет. Договор? Ну, мы договорились... по-джентльменски.
Нашего рынка на бумаге не существовало, а значит, и говорить о нем нечего.
— А я кто? — по секрету пожаловался генеральный директор ТОО «Марьино». — Я человек маленький... Я ведь за зарплату работаю, а деньги — они туда уходят, — генеральный директор махнул рукой то ли в направлении Господа Бога, то ли в направлении высшей власти.
Наябедничать в Земельную инспекцию подсказал закон о землепользовании. «Штрафами замучаю!» — смекнула я, прочитав хороший и добрый закон.
— Оштрафовать, конечно, можно было бы, — задумчиво протянул инспектор, оглядывая карту вверенных ему земельных владений. — Действительно, землеотвод на эту территорию не оформлен. Только как фирма называется? Ах, вот оно что? Не связывайтесь, а? Я же вам, девушка, добра желаю?
— По крайней мере пошлите им уведомление, — не сдавалась я, — я настаиваю.
— И что вам, лучше станет, — грустным и всепонимающим взглядом инспектор проникал во все тайны арендаторов земли, — если меня тоже пошлют?
Вывод из сложившейся ситуации напрашивался сам собой: пора подтягивать «крышу».
Рискуя показаться неоригинальной, тем не менее признаюсь: я не люблю бандитов. Поэтому в первую очередь я обратилась в охранное агентство «Витязь».
— Мы за такое дело не возьмемся, — сказал директор агентства, выслушав мою историю. — Во-первых, у нас слишком много ограничений по охранной деятельности. Чуть нарушил инструкцию — в момент лицензии лишат. Во-вторых, каждый должен заниматься своим делом. То, о чем вы говорите, — компетенция так называемой «крыши»...
— Я не знакома с бандитами, — растерялась я, — что же мне, объявление в «Из рук в руки» помещать, что ли?
— С вашего позволения, вам позвонят от моего имени...
Разумеется, я позволила.
Бандиты в отличие от большинства коммерсантов были пунктуальны. На всякий случай домой я их не пригласила, встретиться договорились через два часа на нейтральной территории.
— Вы подойдите ко мне сами, — предложила я, — узнаете меня, м-м-м, скажем, по гвоздике в петлице.
Поскольку до того живых бандитов я не видела даже по телевизору, то очень удивилась, что бандиты — цивилизованные молодые ребята. Пальцы веером не раскидывают, слова подбирают тщательно, хотя и не совсем удачно. Не понтуются, с клиентом вежливы. «Не с клиентом, — тут же поправили меня бандиты, — мы называем всех «друзьями». Наши друзья оказывают нам дружескую помощь».
— Кстати, во сколько нам обойдется ваша дружба? — поинтересовалась я.
— Тридцать процентов чистой прибыли, — был ответ, — кстати, мы берем не много, другие просят до пятидесяти.
— «Мы» — это кто? — задала я назревший вопрос.
— Мы — солнцевские, — с гордостью объявил мальчик. Тут же мне, как человеку неосведомленному, рассказали несколько основных правил совместного сотрудничества: во-первых, развод невозможен. Коммерсант, обращающийся то к одним, то к другим «друзьям», при малейшем столкновении интересов «друзей» между собой становится «крайним». Во-вторых, долги не всегда возвращаются, если мы рассчитываем, что, работая под «крышей», можно всем давать в долг без разбора. Ну, и другие малоприятные вещи. Поразмыслив на досуге о стоимости «крыши», я рассудила, что слишком до фига будет за такой комплекс услуг, и, посоветовавшись с друзьями-бизнесменами, решила обратиться к более дешевой восточной группировке.
После 93-го все меньшим авторитетом в бандитской среде пользуются чеченские и иже с ними восточные «крыши». Данное явление объясняется просто: сильной группировкой считается та, у которой «авторитеты» находятся в Москве и на разборки выезжают лично. В группировках восточных «авторитеты» уже разъехались по ближнему и дальнему зарубежью, «сливки» с Москвы уже были сняты, бизнес на АВИЗО исчерпал себя, сферы влияния распределены.
А посему услуги слабеньких «крыш» по обыкновению дешевле и исчисляются фиксированными суммами. Но вообще, если вы считаете, что из-за ваших долгов какие-то бандиты будут стреляться между собой, и в такой надежде становитесь под «крышу» — не беспокойтесь, результат конфликта прогнозируем: стреляться дураков нет, долги вам не вернут, а за услуги «крыши» придется доплачивать.
Знакомые моих знакомых оказались именно такими дешевыми бандитами. Подъехали они красиво, на трех черных «Мерседесах», так любимых жителями горных кавказских селений. Я сформулировала техническое задание: «Сможете ли вы сохранить рынок до начала строительства с тем, чтобы наша компания убирала территорию, выполняла все технические работы, но и контролировала поступление финансов? Если да, то во что нам это обойдется?»
— Какие дэньги, да? — сказал главный бандит. — Друзья наших друзей — наши друзья, да?
— Не лучше ли определить степень нашей дружбы в финансовом выражении? — поинтересовалась я, уже догадываясь, что претензии могут оказаться гораздо более существенными, чем разовая оплата.
— Обижаешь, да?
Супрефекту не скажешь: «Подтяните «крышу», зато так можно сказать ТОО «Марьино», тому самому, в котором ни деньгами не распоряжаются, ни разрешениями, а которое, по верному выражению гендиректора, «сделает, как Те скажут».
«Крыша» оказалась не по размаху сильной: таганская группировка. «Стрелку» забили в небольшом кафе на «Таганке». Уютное такое заведение, посетители там всякие приличные. А, может, с виду показалось, что приличные, на самом деле все они бандиты, кто знает. Мы-то приехали в окружении десятка совершенно отмороженной молодежи, от одного взгляда на которую мороз по коже.
— Рыночек-то малюсенький... — авторитет показал на пальцах, какой именно, — мы с него и деньгами-то не получаем. У нас свои взаиморасчеты... Без... этого, безналичные. Ну, помещение в аренду взять подешевле или еще как.
— Послушай, отстань от этого рынка, — сказал таганский бандит, — понимаешь ты или нет, что нет человека — нет и проблемы?
— У нас соучредителей много, а у меня наследники еще более настырные, — засмеялась я.
— Такая смелая? Ну-ну.
На следующий день подтянулись и «мои» бандиты.
— Мы тебе услугу оказали.
— Разве? — удивилась я. — Вопрос-то не решен.
— Все равно. Признай, что ты нам должна.
Мы снова вернулись к истинному хозяину рынка, супрефекту Лобанову, именуемому в простонародье ласково — Мао.
— Не имели вы права сдавать нашу землю в аренду, — констатировали ему очевидное.
— А где вы до сих пор были?.. Впрочем, — в этом месте супрефекту, по-видимому, пришла в голову очень хитрая мысль, — оформите землеотвод, потом поговорим.
В первую же неделю я продлила в Департаменте строительства безнадежно просроченный договор, сославшись на надувательство Фонда имущества.
Для оформления земельного договора нужно было пройти комиссию, полноправным членом которой, между прочим, являлся все тот же супрефект. Стоило ли гадать, как он выступит?
Не знаю, то ли звезды встали так, как надо, то ли комиссию впечатлила красочно мною описанная картина муниципального беспредела, однако решение она вынесла прямо противоположное лобановскому: разрешить все, даже временную торговлю до начала строительства, однако... при наличии всех согласований.
На последний пункт, окрыленная победой, в тот момент я внимания не обратила. Мы оплатили счет в $ 10 000 за разрешение на временную торговлю, прошли все согласовательные инстанции в рекордно короткий срок — за месяц (кто проходил, тот знает), оформили землеотвод под капитальное строительство и вдруг с ужасом обнаружили кипу документов, на которых требуется подпись супрефекта. В том числе на эскизе временного рынка. То есть разрешение у нас вроде бы и есть, а вроде бы и нет, потому как за здорово живешь торговать нельзя, нужно все делать по согласованию с местной законодательной властью.
«Без решения префектуры я не имею права утвердить эскиз», — вежливенько парировал супрефект, а в глазах читалось: «Что, съели?» Нас нагло и цинично гоняли по бюрократическому кругу.
Будем строить капитальное сооружение, решили мы на собрании учредителей, к черту рынок, плетью обуха не перешибешь. Тем более что к тому времени мы заканчивали оформлять проектную документацию и нашли целевой кредит на полтора миллиона.
Я открыла ордер на строительство и письменно уведомила муниципалитет: дескать, послезавтра приезжают бурильные машины, требуется освободить площадку. Из муниципалитета позвонили через пятнадцать минут после получения письма.
— А что вы будете делать, если продавцы не захотят расходиться? — спросили вкрадчиво.
— Составим акт, разошлем в соответствующие инстанции, — ответила я. — В любом случае подготовьте письменный отказ освободить территорию.
В положенный день я приехала на час раньше бурильных установок и совершенно не удивилась, что торговля на территории не только не свернулась, но стала даже как будто более оживленной.
На языке, принятом на стройке, я объяснила директору ТОО, что нужно очень быстро демонтировать оборудование.
— Ну зачем вы так, давайте выпьем кофейку, побеседуем, пока машины не пришли. У меня сварщики в состоянии готовности, десять минут — и все демонтируем. Но я к вам с предложением о совместном сотрудничестве. Хотите половину с доходов рынка? — засуетился директор.
— А ключ от квартиры? — я была неумолима.
— Оборудование и накладные расходы — наши. Ваша доля — чистая прибыль, — поступило новое предложение.
— А с таким предложением я пришла к вам в первый раз.
— Две трети ваши, — выдохнул директор. Я поняла, что дальше он умрет, но не подвинется.
— Полный доступ к финансовым документам. Для начала. А там посмотрим...
(Продолжение следует)
Ольга БУХАРКОВА