Грядущий XXI век, видимо, будет веком великого конфликта «культуры» и «дикости» — столкновений традиционных обществ с технотронной цивилизацией, психотип которой в корне отличен от патриархальной психологии. Причем более примитивные общества в этом столкновении будут иметь преимущества по жестокости. Темные религиозные фанатики из стран третьего мира будут устраивать жесточайшие теракты, а просвещенная цивилизация никогда не сможет ответить им тем же. Нам придется искать другое оружие. Так сказать, асимметричный ответ...
НАЗАД, В ПРОШЛОЕ! НО БЕЗ ВШЕЙ И ГЛИСТОВ...
Операция под кодовым названием «Английская тайна» не имела ничего общего с секретными проектами стратегического значения или разработками в области новейших технологий. Просто 15 англичан, отобранных среди тысячи добровольцев, вместе с тремя малолетними детьми таинственно исчезли из поля зрения родных и близких...
В соответствии с тщательно разработанным археологами и психологами планом необычного эксперимента, они на целый год поселились в отдаленном и труднодоступном горном районе Центральной Англии. Им предстояло имитировать образ жизни своих далеких предков-кельтов: самим изготавливать примитивные орудия из подручных материалов, заниматься собирательством и охотой, осваивать первобытное земледелие и скотоводство. Продукты питания, сырье для изготовления одежды и ремесленных изделий они получали от домашних животных — трех коров, четырех свиней, десяти коз, двадцати пяти овец, сорока кур, гончей и овчарки. Связующим звеном этих людей с внешним миром были только телеоператоры, прибывавшие туда на вертолете в качестве доисторических «торговцев». Они обменивали яйца, горох и мед на изготовленные «кельтами» керамические, железные и плетеные изделия, а заодно снимали фрагменты будущего телесериала «Жизнь кельтов в железном веке».
Помимо научных данных, эксперимент имел и практическое продолжение: подобного рода «туристские» поселения созданы теперь в Голландии и Дании, в США, ФРГ... Поначалу эти эксперименты были задуманы как сугубо технологические, но в качестве побочного (и весьма значительного!) результата они имели неожиданно удивительный психологический эффект. Вполне благополучные граждане современного буржуазного общества, искусственно вырванные из него и помещенные в условия «первобытности», возвратившись оттуда, дали потрясающие интервью.
Оказалось, их впечатления от «дикости» сводились к тому, что, несмотря на колоссальное физическое и психическое напряжение, они испытали большое моральное удовлетворение! Удовлетворение большее, нежели от жизни в современных городах. Взаимопомощь, доверие, сотрудничество, коллективизм (как предпосылка выживания в сложных условиях труда и быта той эпохи) — вот та немыслимая роскошь чувств, в которой купались «кельты» и которой лишены «урбанисты». У современных горожан преобладают индивидуализм и эгоизм, конкуренция и соперничество, корысть и погоня за прибылью. То есть чувства, угнетающие стадное животное, каковым является человек.
— Прежде всего, — отмечали в своих интервью участники эксперимента, — мы научились быть ответственными по отношению к другим, научились самостоятельности, научились оказывать и принимать добрую дружескую помощь, потому что в те дни каждый полностью зависел от того, как все сообща могут постоять за себя. Мы действовали всегда дружно, с утраченной в нашем двадцатом веке, поразительной братской и сестринской приветливостью. Мы стряхнули с себя коросту нашего безгранично эгоистического общества, уничтожили в себе обезумевших в гонке за личным успехом индивидуалистов... И мы вспоминаем об этих днях как о дивном сне, прожитом в атмосфере ласковой и доверчивой идиллии, в дружбе и сердечной взаимности, истинную цену которой мы сознаем в полной мере только сейчас, в суете больших городов. Нам было жаль, что призрак доисторической деревни безвозвратно исчез. Мы словно что-то утратили, какой-то рай тишины, покоя, взаимного доверия человека к человеку.
Оказалось, традиционные общества несут в себе, помимо дремучей технологической отсталости и порой самых бессмысленных предрассудков, нечто весьма актуальное, дефицитное, освежающее и в отношении людей к природе, и в отношении их друг к другу. Многие африканцы и индейцы так живут до сих пор и, глядя на суетливость европейцев, испытывают смешанное чувство удивления и недоумения. Островки этого иноцивилизационного мира сохранились в Африке в континентальном масштабе.
Как мы будем с этим уживаться в грядущем веке?..
ГЕОПОЛИТИКА, ГЕОЭКОНОМИКА, ГЕОПСИХОЛОГИЯ
В недрах сознания каждого человека дремлет история его далеких предков. И эта история может пробуждаться. Скажем, под влиянием хронической эмоциональной усталости от растущей многовариантности, непредсказуемости и стрессовости современной жизни. Отсюда — психологический феномен «зависти» к прошлому, острое желание «побыть» в нем. Отсюда неослабевающий интерес к сказаниям, историческим романам, мемуарной литературе. Отсюда — страх перед будущим. Отсюда — опаска по отношению к иноверцам, чужакам, пришельцам, «лицам» иной расы или национальности, выливающаяся в критических случаях в создание «образа врага».
Одной из самых распространенных среди мальчишек всех европейских стран является неизменная игра «в индейцев», физически развитых, психологически тренированных, обладающих железной выдержкой, терпеливых, гордых, бесстрашных и благородных, находчивых и справедливых, верных родству, дружбе и слову...
Существуют понятия геополитики, геоэкономики. И существуют конкретные люди. Так вот, мне кажется, что для связи этих полярных явлений необходимо ввести понятие геопсихологии — психологии цивилизационных групп. Ядром геопсихологии должна выступать толерантность, то есть терпимость, приемлемость чужих, непонятных взглядов и традиций, стереотипов мышления и поведения. В XXI веке выживут те страны, толерантность которых будет на более высоком уровне. А геопсихологически нетерпимые — уйдут с исторической сцены.
Как первым отметил великий швейцарский психоаналитик К. Юнг, мощным стимулом толерантности становится генетическое и психологическое смешение рас, культур, менталитетов. Недаром, именно Американский континент, где этот процесс начался пять столетий назад, породил США — наиболее высокоразвитую страну XX века. Это подтверждает глубинную связь толерантности с ускорением социально-экономической эволюции.
Тенденция общей гуманизации мира, терпимость по отношению к людям другой расы, пола, сексуальной ориентации и так далее — вот спасательный круг нашей цивилизации. Причем подобные тенденции очень не уважаются поборниками «национальной гордости» и «национальных особенностей развития», потому что действительно ведут к нивелировке наций и рас, уничтожению национальных особенностей. Эх, ладно, будем называть вещи своими именами — к уничтожению национальностей как таковых! Уходят национальности, остаются люди. «Общечеловеки», если хотите. Но это лишь поверхностная нивелировка, убирающая внешние отличия и позволяющая развиваться внутреннему миру человека. Так смешение разнородных металлов дает прочный нержавеющий сплав.
Вопрос лишь в том, насколько бесконфликтно пройдет это «сплавление». Потому что здесь есть одна проблема: европейские дети играют в индейцев, а индейские нет...
КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА?
Как и чему учить детей в эпоху соприкосновения разностадиальных цивилизаций с присущей каждой из них системой практических ценностей, менталитета и образа жизни? Проблема отнюдь не новая. Два с половиной столетия назад между правительством штата Вирджиния и Шестью племенами, представлявшими собой конфедерацию локальных индейских социумов, состоялись переговоры. Европейские поселенцы, движимые лучшими побуждениями и желанием продемонстрировать свою щедрость, предложили вождям Шести племен прислать в город для обучения на полном пансионе полдюжины своих сыновей. На следующий день, как того требовал этикет краснокожих американцев, их оратор выразил благодарность правительству Вирджинии за это предложение.
Дальнейший текст его выступления стоит того, чтобы привести его полностью. «Мы знаем, — сказал вождь, — что вы высоко цените науки, которым обучают в колледже, и что содержание наших молодых людей будет очень дорого для вас. Поэтому мы убеждены, что этим предложением вы хотели сделать нам доброе дело; и мы сердечно вас благодарим. Но вы мудры и должны знать, что разные нации по-разному мыслят, и поэтому вы не должны обижаться, если наши представления о такого рода обучении не совпадут с вашими. У нас есть в этом некоторый опыт: несколько наших юношей недавно получили образование в колледжах северных провинций, они были обучены всем вашим наукам; но когда они возвратились к нам, то оказалось, что они плохие бегуны, не знают, как жить в лесах, неспособны переносить холод и голод, не умеют строить хижины, охотиться на оленей, убивать врагов, хорошо говорить на нашем языке, и поэтому они неспособны быть ни охотниками, ни воинами, ни членами совета; они вообще ни на что не годны. Однако это не уменьшает нашей благодарности за ваше доброе предложение, хотя мы не склонны принять его; и чтобы показать вам это, мы, если жители Вирджинии направят нам дюжину своих сыновей, позаботимся как можно лучше об их воспитании, обучим их всему, что мы знаем, и сделаем из них настоящих мужчин».
В чем-то схожий эффект давало образование, получаемое африканцами в миссионерских школах. Там стремились воспитать «африканцев без корней», презирающих собственную культуру и, более того, стесняющихся своей принадлежности к ней. В романе Сейду Бадиана «В грозу» один из персонажей констатирует: «Я не знаю, чему вас там учат в школе, но вы возвращаетесь домой испорченными и нахальными. Вы считаете себя выше всех... Но придет день, когда вы вынуждены будете заговорить по-другому, если, конечно, не сбежите в страну белых, ваших теперешних хозяев, рабами которых вы являетесь».
СТОЛКНОВЕНИЕ ИЛИ СЛИЯНИЕ?
Обойдется ли взаимовлияние двух основных типов цивилизаций без крови? С одной стороны, европейская цивилизация более толерантна, чем традиционная — более невротичная и романтичная, более «душевная» и импульсивная. С другой стороны, европейская цивилизация тоже иногда не прочь поучить гуманизму «дикарей» при помощи точечных бомбардировок. С одной стороны, технотронная цивилизация бескровно завоевывает традиционную — тихим наступлением товарно-денежных отношений. С другой...
В странах Тропической Африки на государственном уровне набирает силу тенденция укрепления континентальной солидарности. Через 30 лет после кончины «отца» Организации африканского единства Кваме Нкрумы континент будто вновь услышал его страстный призыв: «Африка должна объединиться!»
Во многом схожие процессы пробуждения индейского самосознания в пику экономическому и политическому нажиму США развертываются в Латинской Америке, где вновь стала модной тема различных форм региональной консолидации, вплоть до реанимации почти двухсотлетней давности идеи Симона Боливара о создании Соединенных Штатов Южной Америки.
Вместе с тем не стоит сбрасывать со счета и «встречную» этнопсихологическую тенденцию, удивительно тонко отмеченную наблюдательным Юнгом при посещении США, где уже больше двухсот лет живут бок о бок выходцы из различных цивилизаций, представляющих к тому же все основные расы современного человечества. Юнг сделал вывод о том, что «стопроцентный» американец представляет собой энергичного и предприимчивого европейца с манерами негра и душой индейца.
«Прежде всего, — писал он, — мне бросилось в глаза огромное влияние негра. Я имею в виду, разумеется, психологическое влияние, без смешения крови. Эмоциональную открытость американца, особенно его смех... в первоначальной форме можно встретить у негра. Своеобразная походка со слегка расслабленными конечностями или раскачивание бедрами, которое так часто можно наблюдать у американок, тоже происходят от негра. Источником вдохновения американской музыки, равно как и танцев, является негр... Необычайно живой темперамент большинства американцев, проявляющийся не только в игре в бейсбол, но и в своеобразном языковом выражении радости, о чем красноречиво свидетельствует непрестанный и безбрежный поток болтовни в американских газетах, вряд ли можно объяснить германскими предками. Он скорее похож на «chattering» (болтовню) негритянской деревни. Чуть ли не полное отсутствие интимности и связывающая всех между собой массовая общественность напоминают первобытную жизнь в открытых хижинах с абсолютной тождественностью всех членов рода». Заинтересованное обсуждение всей страной перепитий семейной жизни четы Клинтонов — достаточно яркий тому пример!
Такое же «заражение первобытным» (термин Юнга) европейские переселенцы получили от коренных обитателей континента, но в форме, гораздо менее заметной внешне. Борьба с индейцами вылилась в конце концов в культ их героизации и незаметного за стеной высокомерного презрения, но неотвратимого, невольного, старательного подражания им: «В американской фантазии о герое, — констатирует Юнг, — главную роль играет индейский характер. Отношение американцев к спорту совершенно несопоставимо с европейским уютом. Только индейские инициации могут посостязаться с беспощадностью и жестокостью сурового американского тренинга. Во всем, к чему стремится американец по-настоящему, проявляется индеец; в чрезвычайной концентрации на определенной цели, в упорном ее преследовании, в стойком перенесении огромных трудностей целиком проявляются все легендарные добродетели индейца». Не только вестерны и детективы, но также триллеры и страшилки Алфреда Хичкока демонстрируют, что в теле благородного и героического гражданина США живет душа 100-процентного американца — индейца.
И тут непонятно, кто кого завоевывает. «Дикари», которые исподволь, изнутри проникают в цивилизацию «прогрессоров», «поражая» ее ментальность, или «цивилизаторы», которые внешне завоевывают мир образом жизни, технологиями, комфортом.
Приехавший погостить из Америки в Москву приятель одного из авторов рассказал, как губительно влияет на многих американцев долгое общение с русскими, переехавшими в США на ПМЖ. После не весьма продолжительной дружбы с русскими и совместного распития спиртных напитков на кухне, рядовые благополучные американцы вдруг бросают работу, меняют весь стиль жизни, начинают страдать непонятно от чего... Или спиваются.
— Я сам уже нескольких американцев «соблазнил». Последний из них, пообщавшись со мной полгода, начал говорить, что Америка — это suck (провал, полная дрянь), работа — это suck... После чего бросил свою компьютерную фирму и стал учиться... на ветеринара, говоря, что мы в неоплатном долгу перед животными. Другой американец, бросив работу, ушел путешествовать пешком, стал читать философские книги... Я не могу сформулировать русскую идею, это невозможно. Но я вижу воочию, как она побеждает в столкновении с американскими ценностями, которые я как раз сформулировать могу очень легко. Американцы думают, они нас победили. Ха-ха! Все еще только начинается!..
Игорь АНДРЕЕВАлександр НИКОНОВ
Благодарим фирму PIRELLI за предоставленные фотоматериалы.
Московское представительство PIRELLI: тел. 937-42-63, факс 937-42-64