КОМПЛЕКСУЮЩАЯ РОССИЯ

Что происходит?
Кто виноват?
Что делать?

КОМПЛЕКСУЮЩАЯ РОССИЯ

Психиатру Маргарите Морозовой по поводу бытующего мнения о том, что Россия устала от реформ, задал Борис ГОРДОН

«Нателлочка! Я разочарована в нашей демократии. Я не могу без слез смотреть на эти стада личных машин: это сколько же ворья развелось в стране!»

(Из звонка плачущей бабушки на «Эхо Москвы».)

Политологи вновь говорят об усталости России от реформ. Они сравнивают это состояние с кризисом семьи, где обоим за сорок. Когда Россия выбрала демократию и рынок — ей казалось, что будет сплошная сказка и процветание. А наступили обычные будни. Вот и пошли метания, как у супругов с двадцатилетним стажем...

Я выложил эти суждения Рите Морозовой, одному из лучших психиатров Москвы. Кроме «классических» психов, она очень часто лечит целые семьи, свалившиеся в невроз или депрессию. Спятившими и психическими больными таких людей ЕЩЕ не назовешь, но и сказать, что они в себе — УЖЕ нельзя.

— Нынешнее разочарование в реформах — это что? — спросил я.

— Вот самое то, — сказала Рита, — у огромного числа взрослых и формально вполне нормальных россиян — проблемы подростка периода полового созревания.

...Я опешил. Это тебе не сплетня о том, что у номера третьего в таком-то списке паранойя, а у номера пятого в другом списке — мания величия. Про них-то уже все спето-перепето. А вот то, что нам всем пора клерасил по морде размазать, — было до слез обидно.

— Извини, но мы закалены нашим прошлым выживанием и лавированием в тоталитарной стране, — возразил я.

— Там были другие механизмы выживания. Абсолютно не взрослые. И мы все, как идиоты, пытаемся привнести их в рынок. Кто не хочет слушать правду о себе — пусть не слушает. Но тому, кто хочет начать жить, а не барахтаться — я бы не советовала пропускать ее мимо ушей, — заметила Рита.

...Я подчинился и стал записывать.

ДЕТКИ В КЛЕТКЕ

Мы казались себе взрослыми, когда умело выбивали у авторитарного государства квартиру, престижную работу и турпоездки за границу. Когда пели крамольные песни бардов в лесах и на кухнях — это вроде бы был вообще бунт. На самом деле мы были детьми. Мы не замечали, что наша работа престижна по меркам этого государства, а не интересна нам самим. Что за квартиру мы тоже бьемся по правилам, установленным государством-отцом. В Венгрию мы ездили не для того, чтобы как-то расти над собой, а потому, что это был знак избранности, опять же навязанный нам государством. Часть бунтов — и та происходила лишь для того, чтобы быстрее стать в этой же клетке родителями, а не детьми. Часть — те же песнопения — вообще для самоутверждения и комфорта. И это тоже шло по навязанным правилам. Пой песни, трави анекдоты на кухне, но только не становись взрослым, не заводи УБЕЖДЕНИЙ и не начинай выстраивать СВОЮ жизнь.

Взрослость своих граждан — вот чего не терпит тоталитарное государство. Мы хотели убежать от него так, как любой подросток в период полового созревания хочет убежать от родителей. Восемь лет назад это вроде бы удалось. А дальше стряслось то, что очень часто происходит с компанией юнцов, первый раз в жизни выцыганившей у родителей ключ от дачи. Пирушка, пьянка — и оказывается, что организм не железный. Столько водки и салата он не переварит. Свобода на поверку оказалась поносом. Шок полный: назад в несвободу --нелогично, но идти дальше ТАК, как складывается первый опыт, — невозможно.

Именно это и произошло с огромной массой нас — милых, неглупых, интеллигентных, самозабвенно выходивших к Белому дому в дни первого путча. Мы ринулись в рынок и демократию именно как подростки на дачу. И с тем же результатом. Иного и быть не могло — мы же копировали нечто увиденное и услышанное на стороне. Но обезьянничание еще нигде и никого не выводило в люди.

Немецко-американский психиатр и социальный психолог Эрих Фромм незадолго до прихода Гитлера к власти провел поразившие всех опросы. Первая их часть показала, что большинство немцев имело тогда негативное МНЕНИЕ о нацизме. Но вторая часть зафиксировала: бюргеров, у которых неприятие фашизма было бы стойким личным УБЕЖДЕНИЕМ (а не пересказом статей из прогрессивной прессы), — почти не оказалось. Вот почему Германия впоследствии так легко приняла нацизм.

Россия девяносто первого года имела хорошее МНЕНИЕ о демократии и рынке. Взятое из «Огонька» и программы «Взгляд». Сейчас сформировано плохое, но опять же МНЕНИЕ о демократии и рынке. Личных, выстраданных убеждений и понимания, что нужно делать, уйдя от тоталитарного папика, — почти ни у кого нет. Хотя ответ лежит на поверхности. Убежав от деспотов-родителей, НУЖНО СТАНОВИТЬСЯ ВЗРОСЛЫМ.

ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ МОЛОДЫМ?

Представь себе мужчину, который когда-то окончил философский факультет МГУ и аспирантуру. Днем работал в НИИ, ночами слушал «контру» и ждал демократии и рынка, как манны небесной. Дождался. Завел свое дело — прогорел. Сейчас он обижен на российский рынок и демократию не потому, что не попал в дамки. Главный предмет обиды в другом: он ведь честно пытался сыграть по всем новым правилам! Рассылал резюме, выпячивал сильные и прятал слабые стороны, придирчиво выбирал галстук для бесед с работодателями — все, как учили. Откуда же такая пробуксовка, если он делал все правильно? Скажи этому солидному мужчине, что он ведет себя, как прыщавый пацан, — обидится до смерти. Между тем именно так он себя и ведет. Как подросток, он КОПИРУЕТ увиденные в обществе клише. Он не поменял модели поведения двадцатилетней давности: тогда было модно на философский — и он пошел. И сейчас: все в «челноки» — и я в «челноки».

ВЗРОСЛЫЙ идет от другого: вот я — уникальный от рождения (между прочим, как и любой другой) человек. Вот моя (и больше ничья!) профессиональная ниша; вот моя, только мне предназначенная половинка в личной жизни. Если очень хорошо понимать себя и свою уникальность (не зазнаваться, а просто понимать, чем ты отличен от других) — теоретически можно даже не опасаться конкуренции на рынке труда — ведь второго точно такого же человека нет!

Эта модель поведения трудна. Она далеко не всем удается. Даже в Гарвард принимают абитуриента, который честно отвечает, что ищет денег и славы, а себя пока не понял. Цель нормального общества не в том, чтоб прищучить тебя за непонимание себя. Жизнь прищучит. Если ты по жизни не «челнок» — конфискуют на таможне или украдут именно твой багаж. К тому же организм гораздо честнее нас. Ты себя убалтываешь, что сидишь в своих санях, — а он тебе язву, рак, инфаркт и псориаз — если ты выстроил жизнь поперек своему уникальному предназначению. Это не мистика, это особенность механизма формирования многих заболеваний.

ПРЫЩАВАЯ РОССИЯ

Однако для многих россиян даже шок первого ухода подростка от родителей — уже шаг вперед. Многие ведь никуда от родителей-деспотов и не уходили! Мало того, что они строят свою жизнь так же, как лет двадцать назад — по чужим мнениям и путям, — так они еще по-прежнему ждут чудес и подарков от государства. Вот я живу в коммуналке — пусть Лужков ее директивно расселит. Не хочу ни к каким маклерам и риэлтерам — еще бомжом оставят. Желание чего-то эффектного и несбыточного — еще один признак инфантильности. Потом начинается: с метрами надули, Щелковское шоссе под окнами, соседи по подъезду (казалось бы, после коммуналки они должны быть до лампы) алкаши. Все закономерно: расселение не было событием твоей внутренней жизни. НЕ ТЫ думал, на ЧТО реально тянешь сообразно тому, КТО ты есть, и как это СВОЕ можно заполучить. А папик опять принес не ту игрушку.

Голосование за коммунистов — тоже крик детской души: пусть меня вернут обратно в клетку, где все будет по старым правилам. Голосование мелкого предпринимателя за левый центр, который репрессирует крупных бизнесменов, мешающих ему вести малый бизнес (в чем он абсолютно уверен), — не меньшее детство. Ведь в переводе на русский это голосование значит: сейчас позову злого дядю и он выгонит из песочницы тех, кто мне мешает. Но и сам дядя — далеко не взрослый. У нас очень инфантильные политики. Да, можно кивнуть на то, что слив компромата практикуется во всех демократиях мира. Но само желание списать у соседа — опять же инфантильность. Нет в мире идеально отработанной демократии и рынка. У нас, у психиатров, мерки свои: где какой процент людей с неврозами. Во всех кажущихся нам благополучными странах он примерно одинаков и очень высок.

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ

Есть целые кланы, чьи дети из-за каких-то неуловимых традиций семейного воспитания всегда несчастны. У нас это еще и оборачивается тем, что при разводе и размене квартиры бывшая жена всегда попадает в коммуналку. Ее мама и бабушка выросли на общей кухне. Она с позором вернулась сюда из пятикомнатки «нового русского». Ее дочь наверняка ждет та же участь (если коммуналки ко времени ее замужества, наконец, не искоренят). Неглупая мамаша, зная о семейном роке, побежит к психоаналитику — и, возможно, прервет цепь. Но надо быть очень неглупой мамашей...

У нашей страны очень много подобных фамильных проклятий. Например, каждый раз, когда ей вздумается проводить реформы, выясняется, что надо опять разбираться с Кавказом — и хорошая жизнь в свое удовольствие отменяется. Сходить бы к доктору и разобраться — почему горцы не могут с нами жить ни вместе, ни врозь. И как нашей (в общем-то, светской) стране вести себя с глубоко несчастными людьми, у которых нет никакой внутренней жизни, внутренних событий и радостей. Сегодня такой мальчик пришел в медресе и там ему объяснили, что надо убить столько-то неверных. Он принес взрыватель в московский дом. Внешнее событие произошло — неверные убиты. Но во внутреннем мире разлад: на мальчике — кровь. Как с этим жить? Он лихорадочно ищет следующего духовного отца. Тот возникает в лице полевого командира и говорит, что все нормально — надо просто убить еще сколько-то неверных. Дикое количество людей, которые не имеют СВОЕЙ жизни: они — просто резервуар для чьих-то призывов к священной войне.

На кого и на что у меня надежда? Знаешь, у нас шквально растет число нормальных, взрослых людей. Которые строят СВОЮ жизнь, спокойно и рутинно взвешивая СВОИ возможности, СВОЮ уникальность и нишу — словом, делают все то, о чем я уже говорила. Появятся ли ВЗРОСЛЫЕ среди наших политиков? Пока не вижу. Но в одном могу всех успокоить: среди лидеров основных блоков, идущих в Думу, — явно психически больных нет. И то ладно...

Борис ГОРДОН