Едва успев отметить миллениум, голубой экран и крепкие печатные издания принялись стращать нас эпидемией небывалого гриппа
Знакомые инфекционисты заверили: грипп грядет самый обычный. Разговоры о его особой смертельности — верх дилетантства. Смертельным становится не сам грипп, а его сочетание с каким-либо серьезным (часто хроническим) заболеванием, уже порядком вымотавшим больного.
Вот этим-то измотанным больным, рискующим не пережить любую вспышку банальной простуды, Минздрав готовит действительно смертельный сюрприз. С лекарственного рынка выгоняют ведущих мировых производителей. Что называется, «недолго музыка играла». Российские больные менее десяти лет пользуются теми же лекарствами, что их западные собратья по несчастью. Наши гипертоники, сердечники, язвенники, астматики, диабетики — только-только увидели свет в окошке. Качественные, новейшие (а во время спонсируемых фирмами испытаний — бесплатные) лекарства. Продвинутые энергичные врачи, черпающие стандарты лечения не из методичек советских номенклатурных академиков, а из лучшей мировой литературы и непосредственного общения с «первыми перчатками» мировой медицины.
Скоро всего этого не будет. Ситуация вернется примерно к девяностому году. Пустые полки аптек и лучшие врачи страны в очередях за визами на ПМЖ. Дома делать нечего: частная практика разрешена лишь на бумаге, вакансии в фармацевтических фирмах и их исследовательских программах обрушены вместе с самим рынком.
Сейчас, между прочим, один лишь московский Онкоцентр за счет научных программ инофирм получает на 2 миллиона долларов в год новейших бесплатных препаратов.
BACK IN USSR?
Конечно, советскую госмонополию на ввоз лекарств никто не восстанавливал (хотя многие национал-патриоты о том мечтают, аж бредят). Но то, к чему пришли на исходе девяносто девятого, едва ли не хуже.
Иностранных производителей, желающих зарегистрировать в России свои препараты, в приказном порядке отныне обязывают провести широкомасштабные клинические испытания, даже если препарат несколько лет ходит по мировому рынку и имеет отличные рекомендации специалистов. Наш виднейший клинический фармаколог академик Владимир Кукес, которого многие считают идеологом этой системы тотального недоверия, не раз предлагал, чтобы больных — участников испытаний — наблюдали еще три года за деньги фармацевтических фирм. Протоколы испытаний будут разработаны в России. Обязательное в подобных случаях страхование больных и врачей будет разрешено только избранным российским страховщикам, подо-
бранным без всякого тендера. Условия, которые предлагают россияне, противоречат всем нормам международного права. Больных то предлагается страховать лишь на рабочий день (как будто препарат не действует все сутки), то не оказывать им помощи при осложнениях до письменного разрешения российского страховщика. Страховые суммы ничтожны и выплачиваются лишь по суду. На нарушение международных норм фирмы пойти не могут: это смерть для деловой репутации — а значит, и для всего бизнеса.
КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ: формально вход на рынок не запрещен, но обставлен невыполнимыми условиями.
Но, может быть, Минздрав заботится о нас? Ведь в страну идет много брака — отсюда и нужда в принудительных испытаниях?
Но нигде в мире подобной драконовской практики нет. Обычно какие-то страны Европы первыми «обкатывают» препарат, остальные уважают их документацию на сей счет. Часто хватает того, что лекарство и производитель имеют бумаги от американской Food & Drug Administration — едва ли не самого авторитетного контрольного органа в мире. Соответственно в Западной Европе и в США не регистрируют лекарства тех фирм, которые не прошли международно признанной сертификации. Поэтому там не знают, что такое «проблема некачественных лекарств из третьего мира»: эти лекарства просто не пускают на рынок. Ведь, как правило, у фирм оттуда никаких нужных бумаг нет.
Россия же на исходе века поступила с точностью до наоборот. Качественным западным препаратам поставлен настоящий «железный занавес». Регистрационные документы Западной Европы и США нами не признаются: только принудительные испытания с невыполнимыми условиями — и баста.
Вести бизнес в этой стране стало бессмысленно.
УХОДИМ, УХОДИМ, УХОДИМ!
Реакция западных фирм на такое развитие обстановки была жесткой. Запланированные ранее на 2000 год регистрации препаратов в России стали отменяться сотнями. Такие мировые гиганты, как немецкий «Байер», закрывают российские представительства. Крупнейший американский разработчик «Мерк, Шарп энд Доум» сократил инвестиции в российские исследовательские базы с десяти миллионов долларов до $ 700 000. Не менее почтенная транснациональная «Фармация и Апджон» просто отменяет ранее намеченные исследования. Число больных, которые должны были участвовать в спонсируемых международных (а не в приказных и доморощенных) клинических исследованиях, упало с пятнадцати тысяч в девяносто девятом (что, вообще-то, для огромной России и так было непростительно мало) до трех тысяч в этом году. Многие сомневаются и в этой цифре: ведь Минздрав хочет заставить инофирмы проводить все исследования в России с теми же неприемлемыми российскими страховщиками. Любимец русских гинекологов и женщин голландский «Органон» заморозил проект производства в России.
В общем, все, как в строчке Ильи Лагутенко. Но вот настанут ли времена почище?
На первых порах наши больные «не заметят потери бойца» — ранее зарегистрированные препараты еще будут ввозиться российскими оптовиками. Но срок регистрации в России у многих жизненно важных иностранных лекарств заканчивается очень скоро. Будут ли фирмы продлевать регистрацию и поддерживать поставки (а это все стоит немалых денег), если российский рынок окончательно станет неплатежеспособным и загаженным чиновничьими «лепешками»? Уверен: не будут. Никто не будет работать на рынке, если это сплошные убытки и головная боль. Слезы о том, что русские больные успели привыкнуть к качественным лекарствам, вряд ли кого разжалобят — бизнес слезам не верит. Максимум, на что смогут рассчитывать при таком раскладе наши пациенты, — это становление системы серого импорта (в том числе и незарегистрированных в России лекарств). Не густо и не весело, но хоть какая-то надежда на жизнь.
А если серый импорт не заладится?
ПЕРЕБОР-С
Аналитики (в том числе ваш покорный слуга) нечто подобное предсказывали давно. Ведь чиновники Минздрава, избегая прямых и грубых «откатов» в конвертах (а то ведь ышо посодют!), все последние лет семь (то есть с начала становления фармрынка в России) строили систему поборов со всех участников этого рынка.
Технология строительства таких систем во всем мире принципиально одинакова и включает два стандартных компонента. Компонент номер один: системой законов и подзаконных актов для участников рынка создают некую невыносимую ситуацию. А затем чиновники толсто намекают, что они готовы вывести из этого болота каждого участника рынка. Но каждого по отдельности и не терпя неблагодарности.
Простой пример: в некий день «икс» всех обязывают сдавать на анализ каждую серию ввозимого препарата. И тут же другим приказом резко сокращают число лабораторий, которым дано право на такой анализ. В лабораториях очереди, как в жэках. Фирмы в слезах, поставки срываются. Инспекция по контролю качества (ныне это Департамент государственного контроля качества, эффективности, безопасности лекарственных средств и медицинской техники) Минздрава тут же предлагает выход: особо респектабельным фирмам она будет давать документ об освобождении от посерийного контроля. Вскоре по фамилии начальника этого ранее мало кому известного ведомства Рамиля Хабриева (экс-министра здравоохранения Татарстана) документ в народе прозовут «хабриевкой». No comments.
Компонент номер два еще проще: чиновник создает квазизаконную дочернюю структуру для оказания квазилегальных платных услуг. Знаете ли вы, кто регистрирует все лекарства в этой стране? Совершенно самостоятельная (хотя и дочерняя по отношению к Минздраву) структура — Бюро по регистрации. Очень похоже на анекдот горбачевской эпохи про ко-
оператив «Свобода», купивший один метр госграницы. В принципе это нарушение российских законов. Никакие полномочия органа госвласти не могут быть переданы никаким структурам или частным лицам. Но в жизни все происходит согласно Козьме Пруткову: «Не верь глазам своим».
Посмотрите внимательно на таблицу. Добрая дюжина финансовых потоков замкнута всего на один департамент Минздрава. А ведь в министерстве далеко не один департамент.
И вот здесь надо уяснить себе одну очень важную вещь. Наша либеральная журналистика вскормила красивую легенду о суперпрофессионализме, изощренности и непобедимости российских коррумпированных чиновников. Но это не так. Российские коррупционеры — нормальные люди, простые смертные, банальные халтурщики. Вершина их изощренности — приносить свои интриганские «бамажки» на подпись вышестоящим начальникам (которых в случае провала и убирают). Либо, напротив, выпускать мерзости в свет за подписью нижестоящего лоха — его тоже в случае чего сдают не глядя. Верх чиновничьего «профессионализма» — устные распоряжения. К делу не пришьешь, в суде не оспоришь. Но ведь все это, по сути, — детсад. Он спасает на короткое время от чисто полицейских мер. Но стратегически не спасает ни от чего: наши чиновники очень плохо знают российские законы и совсем не знают международных норм. Рано или поздно это незнание должно было взорвать ситуацию. Гоняясь за поборами с богатеньких фармацевтических фирм, Минздрав должен был споткнуться и выкатить фирмачам какую-нибудь несусветную глупость, которая заставила бы их просто развернуться и уйти с рынка. Остается удивляться, что сие стряслось лишь на исходе века, а не раньше.
А СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО...
Инофирмы долю своей вины за случившееся не признают. Между тем с момента открытия российского рынка коррупционные механизмы продвижения лекарств по нему считались нормой. Почти все фирмы закладывали в свои бюджеты взятки нашим чиновникам, главврачам и профессуре. Все помнят, как главный кардиолог одного из субъектов федерации в интервью по местному радио назвал одну из групп сердечных препаратов смертельно опасными, тут же похвалил более новую генерацию лекарств, а вскоре заполучил виллу на Кипре. Почему фирмы не ждали роста аппетита вскормленных ими же российских чинуш — лично для меня странно. Все-таки в офисах работают врачи и провизоры — должны были знать, что аппетит приходит во время еды. Не ждали такого неумения строить механизмы поборов? Ну так пришли бы в Минздрав и объяснили, как это делается в цивилизованном мире. Не пришли: разучились говорить иначе как на языке взяток. Хотя и сами взятки надо было давать не те, и не за то, и не тем людям.
Лоббировались сами поставки — хотя гораздо выгодней было пролоббировать налоговые льготы для фасовки западных лекарств в России: европейское качество по цене третьего мира. Оплачивались неуклюжие, некорректные, порой чисто расистские наезды на конкурентов из Индии, имевшие место быть на врачебных конференциях и в специальной прессе. А надо было всего-то предложить сделку: Парижский и Лондонский клубы списывают с России сумму, равную той, что Индия должна нам. То есть покупают огромный индийский долг нам по номиналу в обмен на отказ России от регистрации индийских препаратов. Тем паче формальные основания для такого отказа есть — смотрите выше. Да и в дебильной ситуации с принудительными испытаниями нужно было просто сесть за стол переговоров. Почему не сели? Ответ один: наш рынок В НЫНЕШНЕМ ЕГО СОСТОЯНИИ мало кому нужен. В мире полно других рынков. То, что российский персонал ушедших фирм сменит сферу деятельности либо уедет — само собой. Привыкшие к огромным зарплатам люди с головой, руками и языками вряд ли вернутся в нищие российские клиники и вузы. Но уедут и просто продвинутые врачи — какой смысл оставаться здесь без современных методов лечения и терять на этом авторитет, клиентуру и деньги?
Как ни парадоксально, реальными жертвами сложившейся ситуации рискуют стать сами чиновники. За обвальное падение числа регистраций и поставок жизненно важных лекарств, за полный уход инвестиций с российского рынка исследований и закрытие проектов российского производства (а это чуть ли не единственный способ сбить цены, неподъемные для наших больных и бюджета) — никто их по головке не погладит. Можно смягчить удар, поддерживая ограниченные поставки элитных препаратов в столичные и региональные «кремлевки». Но «кремлевок» на всех не хватит. В семье каждого русского бизнесмена или братка есть больные бабушки, дедушки, папы и мамы. У ребят неплохие связи, что чревато не просто потерей кресел отдельными чиновниками. Если власть и бизнес слишком сильно разозлить пустыми полками аптек и отъездом любимых врачей, Минздрав просто сольют. В какое-нибудь общее министерство по спорту, туризму и здравоохранению. С такими урезанными правами, что о былых «откатах» придется забыть раз и навсегда.
По мне — чем скорее, тем лучше. А то сколько еще больных обречено помереть ни за грош из-за клинического идиотизма нашего Минсмерти...
Вахит ИСМАИЛОВ
|