КЛАССIЧЕСКАЯ БОРЬБА БОРЬБЫ С БОРЬБОИ
Накануне Великой Октябрьской социалистической революции где-то далеко шла война, а в столице работали рестораны и синематограф, думцы готовились к очередным выборам, в тот раз в Учредительное собрание. И вдруг ахнул крейсер «Аврора». Демократическая общественность аж рты пораскрывала от такой наглости, да так с открытыми ртами и повели их, болезных, к стенке.
Между тем их по-честному предупреждали. Помните, три обязательных условия революционной ситуации? (Кстати, любят у нас троицу истово, по-византийски — не важно, Святую или какую еще.) Во-первых, катастрофическое обнищание масс. Во-вторых, нежелание низов жить по-старому. И в-третьих, неспособность верхов управлять по-новому.
А теперь вопрос. Какому из трех классических условий неминуемой революции не удовлетворяет нынешняя ситуация в России?
Так в чем же дело? Этого не может быть, потому что не может быть никогда?
Нет-нет, мы не шутим. Это еще не первоапрельский номер «Огонька». Просто нам вдруг стало немного не по себе, и мы решили попробовать разобраться в том, что же происходит на самом деле.
КОШМАРНЫЕ СНЫ
До 19 августа 1991 года любой преподаватель марксизма-ленинизма, разбуженный посреди ночи, мог, еще не продрав глаза, автоматически отбарабанить: «Классами называются большие группы людей...» — и далее по тексту ПСС Владимира Ильича Ленина, том 39, страница 15, работа «Великий почин». С годами этот сон снился все реже и реже, и уже новое поколение преподавателей общественных наук, пожалуй, затруднится спросонья назвать точную страницу в собрании сочинений Ильича. Ничего удивительного в этом нет, ведь в августе 1991 года классы отменили, причем не мелочась — вместе с классовой борьбой. Чтоб уж сразу выбросить из головы и забыть как кошмарный сон.
Удивительно другое: как целых десять лет не самая маленькая в мире страна Россия исхитрилась прожить без классов и классовой борьбы. Такого загадочного периода в истории человечества еще не было. Но все хорошее рано или поздно кончается, и настал момент, когда классы пришлось вызывать из небытия. Не получалось никак без них, хоть тресни! То есть в реальной жизни получалось, все уже привыкли жить без них и стали о них даже забывать, но в теории концы с концами не сходились.
ИГРА В КЛАССЫ
Таинство гальванизации покойных классов было покрыто завесой секретности. Колдовали лучшие умы обществоведения, в своем недалеком прошлом светила советской марксистско-ленинской науки. Уж они-то знали покойных как облупленных. И кадавры вышли из их рук ну прямо загляденье! Почти как живые, с первого взгляда не отличишь. Причем вышло их ровно на полторы штуки больше, чем было привезено тел из покойницкой.
Покойных, как всем известно, было 3,5 — капиталисты, рабочие, крестьяне и прослойка интеллигенция (то есть 0,5 от полноценного класса). А получилось целых 5, причем некоторые о двух головах, а некоторые — о трех, а некоторые и вовсе напоминали горгону Медузу. Не верите? Давайте считать.
1. Буржуазия и новая бюрократия.
Основание для двухголовости — тезис Бориса Абрамовича Березовского, которого, как ни парадоксально это выглядит, цитируют теперь вместо Карла Маркса. Цитата выглядит так: «В России бизнес неотделим от власти» (указания на первоисточник нет, и, вероятно, только потому, что полное собрание сочинений БАБа еще не издано).
2. Мелкая и средняя буржуазия.
Сюда относятся владельцы мелких и средних предприятий, адвокаты (подчеркиваю, адвокаты, а не прокуроры и судьи с народными заседателями, оперуполномоченными и следователями), артисты и прочие преуспевающие представители прежней «прослойки», а также мифические существа фермеры.
3. Лица наемного труда.
Заметьте, предыдущие классы называют прямо — буржуй и бюрократ, а этих — «лица». Это неспроста, чтобы сразу было ясно, о ком речь. Лица бывают трех видов: наемного труда на госпредприятиях, на предприятиях со смешанной формой собственности и на частных предприятиях. Внешне лица этих лиц, как правило, не различаются.
4. Паразитические слои.
К этому классу относятся рэкетиры, частные охранники, гадалки, биоэнергетики и проститутки. Основанием для выделения их в отдельный класс служит теоретическое обобщение современного Энгельса — Владимира Александровича Гусинского: «Одна четверть от прибыли тратится на охрану от преступности...» (в скобках осмелимся добавить к классику — «...и от глупости»).
5. Маргинальные слои.
Сюда относятся нищие, пенсионеры, инвалиды и бомжи. Обратите внимание, что если раньше была только одна прослойка, то теперь целых два слоя, причем оба, в свою очередь, многослойные.
В основу современной, простите за вынужденную тавтологию, классификации классов положены идеи Макса Вебера и так называемый стратификационный подход, где нет понятия «классы», а есть «страты» (то есть по-русски — слои). Но в отличие от Макса Вебера теперь есть три более или менее четко очерченных класса и два слоя, куда удобно запихивать всех не помещающихся в первые три круга. Сунешь в серединку слоя, его и не видно.
Кстати, если кто-нибудь из читателей уже думает, что над ним издеваются, ничего такого даже в мыслях нет. Если не верите, сами возьмите учебники или сходите на лекции. Вам такое расскажут, что окончательно запутаетесь. Здесь как раз все разложено по полочкам — и сделать это, поверьте, стоило огромного труда.
МАРКСИЗМ XX ВЕКА
Дело в том, что марксистско-ленинское учение о классах и классовой борьбе имеет одно неоспоримое преимущество. Оно было логичным, простым и понятным даже самому аполитичному человеку. Есть рабочие и крестьяне и есть буржуи, вторые эксплуатируют первых, а первые борются со вторыми. Просто, а потому гениально. Ничего подобного не придумал до сих пор никто, даже самый гениальный теоретик новой волны — уже упоминавшийся Макс Вебер.
Теория Вебера страшно запутанна и неудобоварима в обычной рядовой голове. Там три главных пункта: а) классовая позиция, б) статусная позиция и в) политическая позиция — с массой подпунктов каждый. Например, в классовую позицию входят: собственническая позиция, социально-профессиональная позиция, управленческая позиция, трудовая позиция, материальная позиция и так далее. В итоге только по первому пункту, определяющему классовую позицию человека, он может быть, к примеру, собственником, но с профессией и, владея накопленным богатством в несколько миллиардов, иметь уровень текущих доходов меньше, чем у негра, не имеющего вообще ничего, не желающего работать и живущего на социальное пособие.
Что касается статусной позиции, здесь черт ногу сломит. Буржуй, не одевающийся в дорогих магазинах и покупающий еду по субботам сразу на неделю, автоматически лишается статуса буржуя.
Чуть проще ситуация с политической позицией, там всего два подпункта: отношение к социально-политическим структурам и степень участия в коллективных политических движениях. То есть человек либо симпатизирует какой-то партии, либо нет. Если симпатизирует, то либо записывается в нее, либо нет. Если записывается, то либо участвует в мероприятиях партии, либо нет. Если будет желание, на досуге можете подсчитать все возможные варианты.
В итоге вместо старого двухполюсного мира — эксплуататоры и эксплуатируемые — получается действительно очень многослойная структура из тысяч слоев (вариантов). Где уж тут бороться! Даже если очень захочется, то против кого, против всех остальных? В том и гениальность Вебера: классы (страты) — пожалуйста, к вашим услугам. Любой желающий может лично самоиндентифицироваться и найти свой слой. А что касается классовой борьбы, то ну ее к лешему, зачем она вам? Забудьте про нее и живите в своем слое мирно. Не нравится, переползите в другой, это зависит только от вас лично. Мы полутонов не признаем. Либо ты паук-эксплуататор, либо его несчастная жертва.
НЕПОДДАЮЩИЙСЯ
Ну скажите на милость, как в советские времена было применить марксистско-ленинский классовый подход к соседу Володе? Он был бульдозеристом в каком-то СМУ, закладывал за воротник регулярно, закусывая при этом всякой дрянью, хотя был при этом отнюдь не пьяницей, одевался всегда чисто, имел машину «Жигули», дом в деревне с участком почти в гектар, трехкомнатную квартиру, получал больше профессора. Но, попадая изредка по пьяному делу в вытрезвитель, пользовался статусом пролетария и отделывался устным внушением, тогда как интеллигенту в такой же ситуации послали бы на работу «телегу» и сломали бы всю жизнь. Кем он был, Володя, — пролетарием, эксплуатируемым государством, или эксплуататором государства?
Вот в стратификации Вебера ему точно нашлось бы место, но Вебера у нас не было. Теперь Вебер у нас появился, но Володя опять прет против новой классовой теории. Хотя у него все по-прежнему: и получает больше профессора, и хата в деревне есть, и те же «Жигули», и в вытрезвиловку иногда влетает. Только вы же знаете, сколько теперь профессора получают, и «жигуль» не показатель преуспеяния, и в деревню Володе некогда ездить, копейку заколачивать приходится, постоянно боясь потерять работу. И менты теперь с ним не церемонятся, бьют сразу в пятак. Словом, тут никаких полутонов: никакое Володя не «лицо наемного труда», а самый что ни на есть пролетарий — классический, по Марксу, Энгельсу и Ленину. Злой и готовый хоть завтра бить и крушить богатеньких. Терять ему, кроме своих цепей, нечего.
НАДО ДУМАТЬ
Что же в конце концов получается? Кто же врет насчет классов и классовой борьбы — марксизм-ленинизм или новые теории? А никто не врет. Все правы, только каждый по-своему. Получается как в физике. Там есть законы сохранения, тяготения и прочие простые и понятные закономерности, открытые, кстати, первыми. Опираясь на эти законы, можно жить, и жить неплохо. Но летать в космос или звонить по телефону нельзя. Для этого требуется жить по новым законам вроде теории относительности, квантовой теории или геометрии Лобачевского. Нормальному человеку все эти высокие материи кажутся полной абракадаброй и совсем лишними. Конечно, он не отказывается ни летать в космос, ни пользоваться Интернетом, но даже при всех этих возможностях он не проснется утром и, встав из постели, не взлетит и не ударится о потолок. Потому что теория относительности в реальной жизни старого закона тяготения не отменила.
Точно так же общество живет по целому набору законов, многие из которых еще не открыты. Но ни один новый закон общественного развития не отменяет старых, фундаментальных. Ибо и в обществе все новейшие, частные законы, как в физике, действуют только в своей области, при специальных условиях. А фундаментальные действуют всегда. То, что бедный всегда будет завидовать богатому, голодный сытому, а тощие всеми правдами и неправдами будут норовить вырвать кусок изо рта у толстых, — это фундаментальнейший закон человеческого общества.
Не будем вдаваться в его доказательства, они лежат даже не в общественной плоскости, а гораздо глубже — в самой биологической сущности стадных существ, мыслящей разновидностью которых являемся мы. А раз нам дана редкая возможность подумать, прежде чем что-то сделать, то, может быть, стоит задуматься над происходящим сейчас в нашей стране.
Дмитрий ВОРОНИН